Книга Восемь - Кэтрин Нэвилл

— Премьер-министр подождет до завтра — невелика отсрочка, — произнесла она с чувственной улыбкой. — Сегодня ты мой!

Кэтрин Гранд вошла в жизнь Талейрана четыре месяца назад, когда явилась на порог его дома среди ночи с золотой пешкой из шахмат Монглана. И оставалась с ним до сих пор.

Красавица заявила, что она пребывает в полном отчаянии. Мирей погибла на гильотине, и ее последними словами была просьба отдать и эту фигуру Талейрану, чтобы он спрятал ее, как прежде остальные. Так, по крайней мере, сказала ему Кэтрин Гранд.

Женщина дрожала в его объятиях, слезы катились из-под густых ресниц, ее теплое тело прижималось к его телу. Она так плакала о гибели Мирей, так сердечно утешала Талейрана в его горе, так хороша была собой, когда упала к нему на колени, умоляя помочь ей в безвыходном положении!

Морис всегда был падок на красоту, будь то произведения искусства, породистые животные или женщины. Особенно — женщины. Все в Кэтрин Гранд было прекрасно: цвет лица, волшебное тело, задрапированное в невесомые одежды и украшенное драгоценностями, фиалковый аромат ее дыхания, грива белокурых волос… И все в ней напоминало ему Валентину. Бее, кроме одного: она была лгуньей.

Правда, она была прекрасной лгуньей. Как могла такая красавица быть столь опасной, вероломной и чуждой? Французы говорили, что лучшее место, где можно узнать человека, — постель. Морис признался себе, что хочет попробовать.

Чем больше он узнавал о ней, тем больше она, казалось, подходила ему во всем. Возможно, даже слишком подходила. Она любила вина с острова Мадейра, музыку Гайдна и Моцарта, она предпочитала китайские шелка французским. Любила собак, как и он, и купалась дважды в день — привычка, которую Морис считал только своей. Вскоре у него не осталось сомнений, что она специально изучила его. Она знала о его привычках больше, чем Куртье. Однако то, что она рассказывала о своем прошлом, об отношениях с Мирей и о шахматах Монглана, звучало фальшиво. Тогда-то он и решил узнать о ней столько, сколько она знала о нем. Он написал тем, кому еще мог доверять во Франции, и его расследование началось. Переписка дала неожиданный результат.

Она оказалась урожденной Катрин Ноэль Ворле и была на четыре года старше, чем утверждала. Ее родители были французы, но Катрин появилась на свет в голландской колонии Аранквебара в Индии. Когда ей исполнилось пятнадцать, родители из корыстного расчета выдали ее замуж за англичанина гораздо старше ее — Георга Гранда. А через два года любовник Катрин, которого ее муж грозился пристрелить, дал ей пятьдесят тысяч рупий, чтобы она навсегда покинула Индию. Эти сбережения позволили ей с роскошью жить в Лондоне, а затем в Париже,

В Париже ее подозревали в шпионаже в пользу Британии. Незадолго до начала террора слуга Катрин был найден убитым на пороге ее дома, а сама она исчезла. Теперь, почти год спустя, она отыскала в Лондоне сосланного Талейрана — человека без денег, без титула, без родины и с весьма жалкими надеждами на перемены к лучшему. Зачем?

Развязывая ленты на ее розовом одеянии и спуская его с плеч, Талеиран улыбался самому себе. Кроме всего прочего, он сам сделал себе карьеру благодаря женщинам. Они принесли ему деньги, положение и власть. Как же он мог обвинять Кэтрин Гранд в том, что она, подобно ему самому, использовала те же средства? Но что ей было нужно от него? Талеиран думал, что знает это. Единственное, чем он владел и что ей было нужно, — это шахматы Монглана.

Однако он желал ее. Хотя он знал, что она слишком опытна, чтобы быть невинной, слишком коварна, чтобы ей доверять, он желал ее со страстью, которую не мог контролировать. Хотя все в ней было искусственным, он все равно хотел ее.

Валентина мертва. Если и Мирей тоже убита, то шахматы Монглана стоили ему жизни двух самых дорогих людей. Почему бы ему не получить что-нибудь взамен?

Он обнял ее с неистовой, неодолимой страстью — так умирающий от жажды человек приник бы к сосуду с водой. Она будет его, и пусть провалятся в ад все демоны, которые его терзают.

Январь 1794 года

Однако Мирей была далеко не мертва — и недалеко от Лондона. Она была на борту торгового судна, которое рассекало темные воды Английского пролива. Приближался шторм. Когда судно взмыло на гребень огромной волны, Мирей увидела на горизонте белые скалы Дувра.

Прошло шесть месяцев с того дня, когда Мирей сбежала из Бастилии. Теперь она была далеко. Аббатиса переслала ей немалую сумму денег — Мирей обнаружила их в ящике для красок. Благодаря им ей удалось нанять маленькую рыбацкую лодку на причале рядом с Бастилией и уплыть на ней вниз по Сене. Во время одной из остановок в пути Мирей обнаружила у пристани корабль, направляющийся в Триполи. Тайно пробравшись на него, она успела отплыть до того, как Шарлотту повели на казнь.

Когда берега Франции таяли за кормой корабля, Мирей чудился грохот колес телеги, которая в эти минуты везет ее спасительницу на казнь. В своем воображении она слышала тяжелые шаги по эшафоту, бой барабанов, свист опускающегося ножа гильотины, крики толпы на площади Революции. Это холодное лезвие отсекло ту невинную часть души Мирей, которая хранила последние крупицы детской наивности. Теперь она жила только ради выполнения своей роковой миссии. Миссии, для которой она была избрана,—уничтожить белую королеву и собрать фигуры.

Однако сначала ей предстояло более неотложное дело. Она должна была отправиться в пустыню, чтобы забрать свое дитя. Получив второй шанс, она больше не уступит настойчивым просьбам Шахина оставить Шарло в пустыне как инфанта Калима — спасителя его народа. «Если мой сын пророк, — решила Мирей, — пусть его судьба будет переплетена с моей».

Но теперь, когда ветры Северного моря трепали огромные парусиновые полотнища у нее над головой и хлестали ее первыми колючими каплями дождя, Мирей терзалась сомнениями, правильно ли она поступила, исчезнув так надолго, прежде чем отправиться в Англию — к Талейрану, хранившему фигуры. Маленький Шарло сидел у нее на коленях, она держала его за руку. Шахин в своем длинном черном балахоне стоял рядом с ними, наблюдая за кораблем, идущим встречным курсом. Араб отказался расстаться с маленьким пророком, при рождении которого он присутствовал. Он поднял руку, указывая на меловые холмы: над ними клубились низкие серые тучи.

— Белая Земля, — негромко сказал он. — Владения Белой Королевы. Она ждет — я чувствую ее присутствие даже отсюда.

— Я молю Бога, чтобы мы не опоздали, — сказала Мирей.

— Я чую беду, — отозвался Шахин. — Она всегда приходит с бурей, как дар коварных богов…

Он продолжал следить за кораблем, распустившим по ветру свои паруса, пока тот не исчез в темноте, поглотившей пролив.

Этот неизвестный корабль уносил Талейрана далеко в Атлантику.

Единственная мысль, которая владела Талейраном, когда его корабль шел сквозь свинцовую мглу, была не о Кэтрин Гранд, а о Мирей. Пора иллюзий закончилась, жизнь Мирей, возможно, тоже. В свои сорок лет он собирался начать жизнь заново.