Книга Мгновение истины. В августе четырнадцатого - Виктор Носатов

«8 октября 1914 года. Встретил рекомендованную мне генерал-фельдмаршалом фон дер Гольцем прекрасную молодую даму, которая, возможно, будет первой женщиной-офицером разведки в германской армии…»

Следующая запись в дневнике, сделанная на другой день, была довольно тревожной:

«20 октября 1914 года. Звонил Людендорф, который сообщил о действии в тылу армии неуловимой разведгруппы русских, которая с методической последовательностью выходит в эфир в основном на направлениях, где происходят передвижения войск, связанные с наступлением на Варшаву и Ивангород. В результате чего войска недавно созданной 9-й армии несут значительные потери. Радиопеленгаторы никаких результатов не дают. Шеф армейской разведки майор Айсман в растерянности. Генерал просит меня лично заняться этим делом».

«21 октября 1914 года. Начальник полевого Генерального штаба Фолькенгайн вызвал меня к себе и обрисовал обстановку, существующую на данный момент на Восточном фронте. Оказывается, Людендорф перехватил радиограмму, в которой говорится о готовящемся наступлении русских армий в пределы провинций Познани и Силезии, что угрожало бы не только потерей и разрушением промышленности в этих провинциях Германии, но и представляло бы угрозу Кракову и тылу австрийских войск, действовавших в Галиции. В связи с этим начальник штаба решил упредить наступление русских. С этой целью он осуществляет срочную перегруппировку войск всего Восточного фронта в составе 8-й и 9-й армий. Людендорф боится, что все его маневры окажутся раскрытыми русскими разведчиками. Генерал Фолькенгайн приказал мне немедленно выехать в штаб 8-й армии и там лично во всем разобраться. Кайзер утвердил это решение. Выезжаю вечерним поездом».

По прибытии в Мариенбург Николаи сразу же направился в штаб главнокомандующего на Восточном фронте Гинденбурга. В здании, где располагался штаб, чувствовалось какое-то нездоровое напряжение. Офицеры и генералы, почти не замечая друг друга, возбужденно переговариваясь, сновали с картами и тяжелыми портфелями из кабинета в кабинет. Все это напоминало ему прежний его приезд в штаб 8-й армии, когда после смены командования в городе, где сосредоточились все основные силы в ожидании наступления русских, особенно ощущались общая подавленность и неопределенность. Такая же неопределенность чувствовалась и сейчас. Во всяком случае, до тех пор пока Николаи не встретился с Людендорфом.

Генерал, как всегда, был бодр и деятелен. Из-за приоткрытой двери приемной начальника штаба Восточного фронта доносился его громкий, уверенный голос, доводящий решение на предстоящую операцию.

«Это непорядок, – подумал Николаи, – так любой может узнать о том, что замышляется в штабе».

В приемной его с распростертыми объятиями встретил полковник, адъютант Людендорфа, с которым он когда-то оканчивал Берлинскую военную академию.

– Вальтер, как я рад вас видеть, – воскликнул он, – шеф уже дважды спрашивал о вас. Как только закончится совещание, он сразу же вас примет. А пока расскажите, как дела на Западном фронте?

– После неудачи на Марне и отправки трех армейских корпусов на ваш фронт на Западном направлении полное затишье. Осваиваем позиционную войну. А как русские? Мне кажется, они не собираются отсиживаться в окопах?

– Они держат нас в постоянном напряжении, – откровенно признался полковник, – вот уже который день 4-я русская армия, преследуя отступающих австрийцев, продвинулась от Козенице и Ивангорода в направлении на Радом. Даже наши резервы не спасли 1-ю австрийскую армию от поражения и панического бегства, в результате чего открылась широкая брешь, куда устремились русские войска. Развивая наступление, русские намерены выйти во фланг и тыл 1-й австрийской и 9-й германской армиям. Если мы успеем перегруппироваться, то, возможно, избежим окружения 9-й армии и ее разгрома. Вот такие-то дела.

– Как же такое могло произойти? – удивленно воскликнул Николаи. – Ведь еще недавно при мне Людендорф докладывал Фолькенгайну о том, что он не нуждается в дополнительных силах, которые полевой Генеральный штаб предлагал снять с Западного фронта.

– Вы же прекрасно знаете, что Людендорф слишком самолюбив, чтобы просить кого-то о помощи, – откровенно признался адъютант, – да еще это неуловимая русская разведка, все наши карты спутала…

Полковник хотел еще что-то добавить в оправдание своего шефа, но в это время двери кабинета начальника штаба распахнулись настежь. Первым мимо Николаи проследовал своей торопливой походкой главнокомандующий Восточным фронтом генерал Гинденбург. Заметив Николаи, он небрежно кивнул ему и, не задерживаясь, гордо подняв голову, проследовал дальше. Вслед за ним в приемную вышел чем-то возбужденный Людендорф.

– Вы уже здесь, Вальтер, – обрадованно воскликнул он, – как вы вовремя. Мы как раз планируем операцию. Думаю, что с вашей помощью нам удастся удержать все в секрете…

Заметив, что шеф армейской разведки, затерявшись в толпе полковников и генералов, присутствовавших на совещании, пытается улизнуть, Людендорф окликнул его:

– Майор Айсман, вас я попрошу остаться.

– Яволь, господин генерал, – бесцветным голосом откликнулся майор, вытянувшись в струнку.

– Прошу вас в кабинет, – пригласил разведчиков Людендорф.

– Господа, – начал он, как только майор и подполковник разместились за «Т»-образным столом напротив его, – я пригласил вас, чтобы совместными усилиями обезвредить врага, могущего еще до начала операции нанести нам удар в спину…

– Господин генерал, – встал Николаи, – я хотел бы ознакомиться с данными, которые указывают на действие русских разведчиков в нашем тылу.

– Вот перехваченные нами радиограммы. – Людендорф достал из сейфа пачку листов с ровными столбиками цифр и веером разложил их перед Николаи. – И что самое интересное, каждая радиограмма имеет свой шифр. И шифр непростой. Майору Айсману удалось прочитать только две первые телеграммы, полученные еще месяц назад, накануне запланированного нами внезапного удара на Варшаву и Ивангород. Там прямо говорится, когда, где и какими силами начнется наступление. Поэтому неудивительно, что наш массированный удар был отбит русскими и мы понесли огромные потери. Очень надеюсь, что планируемая нами операция будет неожиданной и позволит нам наконец-то отбросить русские войска подальше от наших границ.

– Господин майор, – обратился Николаи к Айсману, – у вас есть какие-либо соображения на этот счет?

Айсман испуганно вскинул голову и, открыв свою кожаную папку, начал перебирать в ней листы, явно отыскивая свой доклад.

– Расскажите своими словами, – раздраженно воскликнул Николаи, все более и более убеждаясь в том, что из бывших адъютантов выходят слишком суетливые и нерешительные сотрудники.

– Я уже докладывал господину генералу о том, что в результате радиоперехвата выявлены семь радиограмм противника, каждая из которых зашифрована отдельным шифром. Кроме того, были зафиксированы три очень коротких радиопередачи в виде набора произвольных четных чисел. Моим криптографам с трудом, но удалось расшифровать лишь две из семи телеграмм. Все передачи велись из разных точек. – Айсман расстелил на столе карту. – Места выхода неизвестной радиостанции в эфир обозначены синими кружочками. Запеленговать двумя станциями удалось только последнюю радиотрансляцию, которая проводилась вчера в 11.00…