Книга Институты и путь к современной экономике. Уроки средневековой торговли - Авнер Грейф

Во-вторых, отбор допущений на основании эмпирических данных ограничивает возможность (или соблазн) объяснить наблюдаемые феномены допущениями ad hoc, относящимися к ненаблюдаемым чертам ситуации.

Например, я мог бы решить, что доверие между магрибскими торговцами основывалось на их религиозности, близких связях в сообществе или ненаблюдаемых чертах личности – скажем, честности[367]. Каждый из этих факторов мог играть роль в действии коалиции магрибских торговцев, однако контекстно-специфичный анализ подтверждает центральное значение репутационного механизма, основанного на экономических санкциях.

Иными словами, задача состоит в том, чтобы использовать модель для оценки гипотезы. Несложно предложить игру с поведением, которое мы хотим объяснить как равновесный исход. Но мы не заинтересованы в моделировании ad hoc, мы хотим установить действительное существование релевантных институтов, а не постулировать то, что релевантным был один из технически возможных институтов.

Соответственно контекстуальная модель выстраивается в целях оценки гипотезы о формировании определенного института. Там, где это возможно, анализ должен пытаться опровергать важность других институтов, релевантность которых также представляется доказуемой. Однако попытки теоретически определить множество всех возможных институтов могут отвлечь внимание на нерелевантные альтернативы, учитывая информацию об изучаемых индивидах и то, как были отобраны эти институты. Следовательно, модель используется главным образом для расшифровки гипотезы о релевантности какого-либо определенного института, а не для доказательства того, что все остальные осуществимые институты были нерелевантны.

Прежде чем рассказывать о пользе контекстуальных моделей, я должен был отметить ограничения моделирования как инструмента оценки гипотезы[368]. Необходимость сохранять аналитическую прозрачность и лежащий в основе модели математический аппарат ограничивают формы гипотез, которые могут быть выражены и проанализированы при помощи явной модели. Теоретико-игровые модели, особенно модели динамических игр с большими массивами действий, легко могут стать слишком сложными. Конечно, правильная гипотеза предпочтительнее элегантной, но нерелевантной модели. В некоторых случаях нам лучше всего использовать модель, учитывающую лишь некоторые аспекты гипотезы, которую мы хотим оценить. В других случаях эта проблема может быть снята за счет последовательного выполнения анализа. Например, при изучении организаций иногда проще сначала рассматривать организацию в качестве элемента, экзогенного изучаемому институту, и только потом расширить анализ, включив в него эту организацию как нечто эндогенное.

6. Оценка гипотезы в интерактивном, контекстуальном анализе

После того как гипотеза относительно релевантного института сформулирована и представлена при помощи контекстуальной модели, она оценивается в ходе интерактивного анализа. Модель (и контекстуальная гипотеза, отражаемая в ней) оценивается на основе данных, причем данные используются для отвержения, принятия или изменения гипотезы. В таком интерактивном анализе следует избегать тавтологии, когда модель подгоняется к данным. Задача состоит в том, чтобы подвергнуть гипотезу и отражающую ее модель эмпирической проверке. Такую задачу можно решать несколькими взаимодополняющими способами.

Модель и ее анализ дают развернутый тезис о тех аспектах ситуации, которые, по мнению исследователя, важны или не важны – т. е. тезис, который затем может быть сопоставлен с данными и альтернативными тезисами.

Чтобы оценить гипотезу и обогатить наше понимание института, мы используем модель по-разному. Подвергнуть модель теоретико-игровому равновесному анализу – значит ограничить множество допустимых институтов (ограничивая возможные убеждения, как обсуждалось в главе V). Равновесный анализ подвергает гипотезу испытанию логикой. Если не существует равновесия, формирующего поведение, которое мы пытаемся объяснить, возможно, что неверно утверждение, будто индивиды ведут себя так, как определено логикой теории игр. Или же модель может быть неправильно задана (в ней могут быть пропущены важные аспекты ситуации). В этом случае она должна быть пересмотрена. Например, я признал значимость угрозы генуэзским политическим институтам со стороны Фридриха Барбароссы только после того, как модель, игнорирующая этот фактор, не смогла объяснить закономерности генуэзской политической и экономической истории.

Дополнительно проверить допустимость гипотезы можно, изучив, насколько сложность или иные атрибуты равновесия делают ее малообоснованной в свете наших знаний о действующих лицах и ситуации. Например, если убеждения, связанные с равновесием очень сложны, обоснованно ли предположение, будто они действовали в определенный исторический период? Насколько обоснованно модель приближается к ситуации, в которой акторы играют по отношению к одному правилу, а не правилам игры? Работает ли анализ, особенно в отношении тех аспектов ситуации, которые не отражены в исторических источниках? Обоснован ли он в свете эффектов координации и включения, присущих элементам, унаследованным из прошлого? Соответствует ли он существующим институтам и относящемуся к ним институциональному комплексу?

Если существует равновесие, соответствующее поведению, которое мы стремимся объяснить, оно позволяет обнаружить интернализированные убеждения, нормы, связанные с ним убеждения на равновесной траектории и вне ее. В таком случае мы можем обратиться к данным, чтобы оценить, какие именно из возможных равновесных убеждений (или, более точно, типов убеждений) преобладали[369]. Весьма вероятно, что убеждения, которых придерживались взаимодействующие индивиды, отражаются в частной переписке, в дневниках, анкетах, публичной корреспонденции и спорах. Такие прямые свидетельства сыграли главную роль в изучении магрибских торговцев, купеческой гильдии и системы ответственности сообщества.

Не менее важны косвенные свидетельства: подтверждения качественных и количественных прогнозов, выдвинутых при условии, что верна гипотеза, зафиксированная в игре и соответствующем равновесии. Делая прогнозы, т. е. выявляя причинно-следственные связи между экзогенными и эндогенными, наблюдаемыми и ненаблюдаемыми чертами ситуации, модель позволяет нам продолжить оценку гипотезы, проверяя, не окажется ли она несостоятельной при объяснении исторических данных и соответственно не будет ли она фальсифицирована.

Оценивая, следует ли отбросить гипотезу на основе сравнения реальности и предсказаний, мы используем те же посылки, что и в эконометрическом анализе. В нем мы отвергаем гипотезу, проверяя прогнозы, сделанные при допущении, что она верна. Хорошо, если нам не удается опровергнуть ее; но это не значит, что мы должны принять ее или что любая иная гипотеза будет отвергнута. Здесь же гипотеза также оценивается путем изучения выдвинутых с ее помощью предсказаний. Следовательно, эконометрический анализ и качественная, основанная на конкретных случаях и на предсказаниях оценка совместимы друг с другом. Из этой совместимости следует, что эконометрический анализ является составной частью метода, который мы здесь отстаиваем и используем для статистической проверки различных прогнозов.