Книга Путь к золотому дракону - Лариса Телятникова

— Джулия, успокой Ромео! — на мгновение отвлеклась дама.

Синьор ди Бертолли торопливо выдохнул и стер со лба пот.

— Он хочет кушать! — непререкаемо заявила кормилица в полосатом.

— Так покорми его!

— Прямо здесь, синьора?

— Лючия, любовь моя…

— Ах, как смеешь ты называть меня по имени?! — Голос синьоры ди Бертолли взмыл к трагическим высотам и тут же опустился до патетического шепота: — Мароу, предатель! Как рвалась к тебе моя душа, а ныне…

— Мы спешили! — хором исполнили дочери. — Мы так торопились, папаша!

— И что явилось нашим взорам?

Тихо-тихо, на носочках, Злата Бржезовая прокралась обратно в дом. Пока во дворе a Kapella звучал божественный голос синьоры ди Бертолли, она шмыгнула в свои покои, накрепко заперла за собой дверь и достала из-под кровати маленький, но вместительный баульчик. Будучи девушкой предусмотрительной, Злата понимала, что в мире ничто не вечно, и заранее продумала возможные пути отхода. Конечно, даже она не могла предположить, что у ее обожаемого Мароу имеется законная супруга, но… что с того? Злата хорошо знала жизнь, и этого было достаточно.

Баульчик, сделанный специально по ее заказу, содержал небольшой кусочек пятого измерения. О, Злата была скромна в своих желаниях! Она вовсе не собиралась подражать героиням известной баллады и уносить с собой синьора Мароу ди Бертолли. Но в баульчик вошли все меха, все кружева, все украшения, все золото, две картины в дорогих рамах, шелковые платья и пятьдесят четыре серебряные ложки. Злата долго вздыхала, глядя на любимое резное креслице гномской работы, но потом, подумав, решила ничего не оставлять. Да, и нельзя же бросить на произвол судьбы это бюро! Подумать только, что может сделать эта ужасная женщина с ее обожаемой мебелью!..

Ровно через десять минут — часы в гостиной как раз пробили восемь, и им вторили ходики из баульчика — Злата щелкнула хитроумным талисманом, и сумка, выдвинув три колесика, покорно покатилась рядом с хозяйкой. Балерина еще раз похвалила себя за предусмотрительность и умение правильно вкладывать капитал. При всей тренированности Злата не смогла бы оторвать баульчик от пола. Но и оставить его здесь было бы выше ее сил.

Проходя по коридору, Злата увидела маленького бронзового слона и, смахнув слезу, вызванную воспоминаниями, быстренько сунула его в боковой кармашек. Баульчик охнул, слегка покосился на одно колесо, но все же покатился дальше.

Они вышли из дома через черный ход. Злата прислушалась: с другой стороны здания до сих пор доносились фиоритуры. Восхищенно покачав головой, она направилась в сторону оперного театра.

Не прошло и трех минут, как Злата уже сидела в карете, а у ног ее тихо вздыхал перегруженный баульчик. На козлах переводил дыхание кучер, польстившийся на плату в три серебрушки и нежный взгляд знаменитой балерины. До сегодняшнего дня он полагал актрис неземными созданиями, не способными поднять ничего тяжелее букета.

Злата печально вздохнула и расправила складочки на платье. Жизнь продолжается. Мароу уже не вернуть, но это и к лучшему: впереди ее, несомненно, ждет еще много приятных приключений.

…Этим же вечером, едва сумерки спустились на Межинград, из городских ворот с грохотом вылетело несколько карет. Стражники, как раз собиравшиеся закрыть ворота на ночь, едва успели посторониться. Впрочем, они были вознаграждены: из последней кареты вылетело несколько серебряных монет и одна золотая. Серебрушки поделили легко и быстро, за золотой завязалась небольшая драка, но едва общественность решила сообща пропить его в кабачке, как на шум явился десятник, и проблема исчезла сама собой.

С тех пор никто в Лыкоморье ни разу не слышал о синьоре ди Бертолли.

4

За время моего отсутствия Академия почти не изменилась. Я шла знакомыми коридорами, вглядываясь в каждую трещинку, — и узнавала даже то, что, казалось бы, было давным-давно забыто. Вот фикус, за которым я пряталась от Фенгиаруленгеддира. Вот плакат о вреде гламурии (сбоку подписано мелкими буковками: «Выполнила адептка де Моран, 1 курс»). Вот перила, по которым я проехалась в первый же учебный день…

А вот и родная дверь.

Она была точно такой, какой я ее запомнила, — темная, исцарапанная, с медной девяткой. Я не успела взяться за ручку: у косяка материализовалась наша элементаль, которая, издав нечленораздельный вопль, кинулась меня обнимать. Тот, кого ни разу не обнимали флуктуации, никогда не поймет, что это такое: в тебя вцепляются сразу всеми конечностями, выплескивая при этом бешеное количество энергии, и через полторы секунды я поняла, что сейчас взорвусь.

— Хозяйка, хозяйка моя! — приговаривала элементаль, а я пыталась слить лишнюю энергию в амулеты. Хвала богам, они были полностью разряжены. — Оюшки! Вот счастье так счастье привалило! Хозяйка! Вернулась! А я знала, я-то всегда знала, что так и будет! А худая-то какая! Одна кожа да кости! Изголодалася вся, измучилася вконец…

Когда она отпустила меня, из моих волос вылетали маленькие синие молнии, а перегруженные амулеты начинали предупреждающе потрескивать.

— Хозяйка! — Элементаль вновь попыталась меня обнять, но мне отчаянно хотелось жить, и я быстренько сказала:

— Есть хочу! А…

Тут дверь распахнулась, и на пороге возникла Полин.

Я не успела даже оценить ее на предмет возможных изменений — алхимичка, ахнув, тоже кинулась мне на шею. Вот это было излишним: щелкнуло, сверкнуло, запахло паленым, а распущенные волосы Полин немедленно завились мелкими кудряшками.

— А я покрасилась! — тут же заявила алхимичка.

— Вижу, — осторожно сказала я. Теперь Полин была радикальной брюнеткой. — Тебе идет.

— Да? Правда? Ты ведь не сильно есть хочешь? Ой, это ничего, что в комнате не прибрано? Понимаешь, мы вас ждали, но не думали, что вы явитесь прямо сегодня! И…

— Ничего. — Я великодушно махнула рукой, решив, что пыль можно и завтра протереть. — Есть я хочу не так сильно… сильно — это я мыться хочу…

Но тут Полин распахнула передо мной дверь, и я сусликом застыла на пороге.

Что-то в этой комнате было мне отдаленно знакомо — например, дверь. Или куча учебников в дальнем углу, едва просвечивающая через прозрачную кисею. Ну, еще портрет принца, теперь обзаведшийся новой рамой. Но роскошное ложе под балдахином?.. Но ковер, в котором нога утопала самое меньшее по щиколотку?.. Но огромная люстра эвксиерского хрусталя, позвякивающая подвесками?..

И вообще, насколько я помнила, наша комната была немного меньше — раза этак в четыре!

Главная причина увеличения площадей стояла у боковой стены. Это был гардероб розового дерева, размерами напоминавший среднего слона. Рядом притулился туалетный столик, заставленный флаконами и притираниями, дальше шла низенькая тахта с аккуратной горкой подушек и что-то бесформенное, заваленное кучей нераспакованных подарков. Присмотревшись, я опознала в бесформенном собственную кровать.