Книга Франклин Рузвельт - Георгий Чернявский

В связи с ростом доходов рабочих, мелких и средних служащих, обслуживающего персонала, мелких предпринимателей цены на сельскохозяйственные продукты за военные годы выросли на 131 процент, а доходы фермеров увеличились с 5,3 миллиарда долларов до 13,6 миллиарда, то есть более чем в 2,5 раза. При этом фермерская задолженность, почти постоянная на протяжении многих десятилетий, резко понизилась.

Бурное развитие производства военной техники и других средств ведения войны, приведшее к ликвидации безработицы, всех радовало. В авиапромышленности занятость с 63 тысяч рабочих повысилась за военные годы до фантастической цифры — 1 миллион 345 тысяч человек, то есть более чем в 20 раз. У трудящихся появилась уверенность в сохранении рабочих мест, стабильном заработке, завтрашнем дне. О том, что будет, когда война закончится и военно-промышленное производство начнет быстро сворачиваться, предпочитали не задумываться.

Происходило фактическое сращивание правительственных органов и промышленных гигантов, особенно в авиационной промышленности, где на первый план вышли корпорации «Локхид», «Боинг», «Норе Америкэн», работавшие исключительно по правительственным заказам. Аналогичной была ситуация в радиоэлектронной и химической промышленности, в несколько меньшей степени это коснулось производства танков, самоходных орудий, грузовиков и других боевых машин.

Составной частью военно-промышленного комплекса становилась исследовательская работа. Начиная с исследований ядерной энергии и завершая новациями в области медицины и фармакологии, научные центры и университеты эффективно обслуживали войну. В. Л. Мальков справедливо констатирует: «Университеты преобразовывались на глазах, заключая договора с военной промышленностью на проведение специальных разработок и привыкая к щедрости в финансовом отношении вооруженных сил. Военная ориентация, вкус к расходованию крупных средств на экспериментальные работы, возможность быстрого выдвижения и достижения вершин материального благополучия делали большие группы ученых (особенно молодую поросль) расположенными к самому тесному сотрудничеству с военными».

Президент испытывал законную гордость и за свою страну, и за себя. Он отлично понимал свою роль в хозяйственном возрождении США. Он мог позволить себе емкие сравнения недавнего прошлого с настоящим. 27 декабря он провел пресс-конференцию, главным образом посвященную экономическому подъему страны: «Два года назад, после того как больной пришел в себя, оказалось, что он к тому же попал в тяжелую аварию… 7 декабря он оказался в катастрофе — поломал бедра, разбил ноги, вывихнул руку, вывернул кисть. Некоторые думали, что ему пришел конец. Старый доктор по имени “Новый курс” не знал, как лечить сломанные ноги и руки. Он много знал о внутренних болезнях, но о новой болезни не знал ничего. Поэтому он призвал другого доктора — ортопеда по имени “Выиграть войну”, чтобы он позаботился о пациенте. В результате больной опять встал на ноги. Он отложил свои костыли и двинулся вперед, в наступление».

Через две недели президент выступил в конгрессе с последним посланием «О положении страны». Он говорил о пересмотре размеров военных заказов крупным бизнесменам с целью ограничения огромных доходов, о программах социального обеспечения, призванных превратить США в страну всеобщего благосостояния.

Рузвельт опять говорил гордые слова об успехах, которых его страна добилась в годы войны. Он вновь и вновь вспоминал, как его призыв о производстве 50 тысяч самолетов в год воспринимался смехотворной утопией. В 1944 году США произвели более 100 тысяч самолетов, а всего за последние пять лет — свыше 300 тысяч самолетов, около 100 тысяч танков, 2,5 миллиона грузовых автомашин и массу другого военного имущества. За 1940—1945 годы промышленное производство страны выросло почти вдвое, исчезла безработица.

Накануне Второй мировой войны в США производилась треть мировой промышленной продукции, а к концу войны — половина. В огромной степени это было связано с военной хозяйственной конъюнктурой и отсутствием на территории США боевых действий. Но в этих достижениях была и немалая заслуга президента страны.

* * *

Администрация Рузвельта управляла страной, руководила военными действиями, решала экономические и социальные вопросы почти без ограничений со стороны конгресса. Чрезвычайные обстоятельства требовали и чрезвычайных полномочий. Рузвельт получил эти полномочия и мог решать основные внутренние и внешние проблемы своими исполнительными распоряжениями. Казалось, перед США замаячил призрак авторитаризма. Многие недруги президента обвиняли его именно в стремлении к диктатуре.

Однако Рузвельт, отлично понимавший, что почти за два века демократические традиции вошли в плоть и кровь основной массы американцев, не стремился к закреплению своей личной власти. Она была нужна для достижения военной победы и обеспечения американским гражданам наилучших условий жизни после войны.

Массовое расширение военного производства привело к тому, что на смену безработице пришла нехватка рабочей силы на предприятиях военной промышленности и в других отраслях, обслуживавших военные нужды. 5 декабря 1942 года Рузвельт подписал исполнительное распоряжение, которым создавалась Комиссия по военной рабочей силе во главе с бывшим губернатором штата Индиана Полом Макнаттом. По существу, объявлялась мобилизация всех способных к труду. Комиссия получала право не только привлекать к обязательной работе на военных предприятиях столько людей, сколько ее органы на местах сочтут необходимым (за исключением фермеров, а также лиц, имевших малолетних детей), но и переводить рабочих с одного предприятия на другое, туда, где была нехватка рабочей силы.

Руководимые Рузвельтом военизированные ведомства вводили строгие государственные ограничения, касающиеся как предпринимателей, так и рабочих организаций. Администрация цен и заработной платы штрафовала хозяев предприятий, нарушавших установленные властями минимальные нормы оплаты труда. Когда крупнейшая почтовая фирма «Монтгомери Уорд» отказалась ввести в своих отделениях практику коллективных договоров с профсоюзом, управление по трудовым отношениям временно прекратило пользоваться ее услугами, что заставило бизнесменов подчиниться правительству.

В то же время профсоюзы, входившие в АФТ и КПП, которые после Пёрл-Харбора взяли обязательство не проводить стачки в военное время, нередко сами его нарушали или снисходительно смотрели на «дикие» забастовки. Когда речь шла о сравнительно небольших предприятиях, удавалось более или менее быстро достигнуть соглашения. Но в тех случаях, когда стачки становились массовыми, возникало почти безвыходное положение.

Когда в 1943 году назревала забастовка около четырехсот тысяч шахтеров, правительство оказалось в сложной ситуации. «У нас не хватит тюрем, чтобы разместить всех этих людей», — сказал Рузвельт, а министр внутренних дел Икес добавил: «Если бы они (тюрьмы. — Г. Ч.) были… всё равно заключенный шахтер добудет не больше угля, чем бастующий шахтер». Как уже говорилось, президент на свой страх и риск объявил, что правительство берет шахты под свое управление. Но практически осуществить это было немногим легче, чем посадить в тюрьму 400 тысяч человек. Пришлось идти на уступки — прибавить шахтерам заработную плату примерно на два доллара в день.