Книга Ошибка Синей Бороды. Фантастический мистический роман - Ирина Лем

Помахавшись руками с топорами и опять не нанеся ущерба, дамы занялись метанием. Баронесса с размаха запустила оружие в помещицу, а попала в камин. Где топорик сгорел вместе с деревянной ручкой и железным острием, исключив возможность своего дальнейшего использования.

Дарья в свою очередь пульнула томагавк в Эржбету, а попала точно в пробел между портретам Жиля и Жанны.

Присутствующие ахнули. Потом заговорили разом, бросая испуганные взгляды на хозяина. Смысл обсуждения сводился к следующему: помещице кошмарно повезло. Если бы повредила одну из картин, лишилась бы сытного ужина. И собственной головы впридачу.

Ее неловкость стала последней каплей, переполнившей чашу терпения де Рэ. Грозно сдвинув брови, он на глазок оценил ущерб. Который оказался минимальным: в камине – без ущерба, в стене между картинами - только трещина.

Но как военный специалист и дальновидный стратег, Жиль умел предвидеть результаты неорганизованных боев. Если не прекратить потасовку сейчас, воительницы перейдут от топоров к метанию копий или других вещей, опасных для жизни портретов. Его бесценному имуществу будет нанесен непоправимый ущерб. А частная собственность и эмоциональная память – это святое. Потому решил положить конец битве титанок, объявив победительницу волевым вердиктом.

- Пусть слева от меня сядет Дарья Николаевна, - провозгласил он, разом покончив и с соперничеством, и со зрелищным развлечением. Дворянку выбрал по простой мужской причине: она помоложе, посимпатичней и с косой. Длинные волосы он находил сексуально привлекательным элементом в женском облике.

Азартное возбуждение в стане мужчин-наблюдателей сразу спало. Из неистовых, по-юношески задорных болельщиков они превратились обратно в достопочтенных месье: поправили пиджаки, манжеты, галстуки, Каддафи - съехавшую на ухо фуражку, и бесцельно разбрелись по залу. Пыл соперниц тоже угас. Приведя в порядок разметавшиеся лохмы и сдвинувшиеся с места платья, дамы улыбнулись друг другу, взялись под ручку и отправились к столу, по-приятельски болтая. Удивительно было смотреть на их моментально восстановившееся перемирие.

- Здорово у тебя получилось с томагавком, - похвалила графиня. - Где научилась метать?

- Да меня Чингачгук научил, еще в позапрошлом веке, когда европейцы прибыли осваивать Америку. Попросил, чтобы при случае помогла им отбиться. Только не успела: завоеватели индейцев в спешном темпе вырезали и отстрелили. Оставшихся согнали в резервации и запретили сопротивляться под угрозой лишить лицензий на ловлю китов-горбунов.

- Что-то я ни разу не слышала, чтобы индейцы на китов охотились.

- Они и не охотились. А угрозы все равно испугались.

- Знаешь что, у меня идея! В следующий раз будем на шпагах фехтовать. Не забудь подучиться у Д’Артаньяна и трех мушкетеров. Только не пользуй в побочных целях сразу всех и одновременно! – предупредила Эржбета и погрозила пальчиком. - Иначе у них на преподавание сил не останется.

- Ладно. Ограничусь на сей раз одним Портосом, - согласилась Дарья.

- Почему им, а не Арамисом? Он покрасивее будет.

- А Портос поаппетитнее. Сто пятьдесят килограммов мяса, крови и костей!

Разместились за столом следующим образом: на торце – де Лаваль, справа – Жаннет, рядом – Генри Говард. Он давно делал молчаливые намеки глазами, что желает сесть рядом, и девушка так же молчаливо не возражала.

Из всех пятерых, жаждавших ее крови, именно Холмс жаждал наименнее кровожадно, не клыками, вилками, кинжалом или битой, а деликатно – только желанием подтолкнуть в пропасть. Ненавязчиво и негрубо. С оправданием, вроде: я не виноват. Жанна сама предложила на башню подняться, я только дорогу показал. За последствия чужого необдуманного шага не отвечаю. Ну, упала бы девушка в верхотуры, ее вина, должна была осторожнее с дверьми в тупики и лестницами к смерти...

Каддафи проявил самодеятельность, как монарх, не огранченный в правах конституцией, не привычный считаться с мнением других. Взял стул, стоявший сбоку, поставил с другого торца. Уселся нагло - прямо напротив барона.

Хотя это не было его постоянным местом: слишком много чести, считал Жиль, но в данном случае против не возразил. Он относился к диктатору толерантно, как к равному себе - по злому гению и общественному положению. Старался мелочами отношений не портить, прилюдно в конфликт не вступать.

Каждый обитатель Тиффожа, коренной и приглашенный, знал его секрет: диктатор прикладывает титанические усилия обзавестись портативной атомной бомбой. Вдруг удастся? Тогда с Каддафи лучше шутки не шутить и лишний раз не связываться. От задумки насчет бомбы только на первый взгляд веяло психушкой. В том, что рано или поздно цель его осуществится, мало кто сомневался - с его-то деньгами!

По левую руку от барона, благодарно-кокетливо поиграв глазами, села Дарья. Рядом, улыбаясь как ни в чем не бывало, устроилась недавняя врагиня, а теперь снова подруга – Эржбета. Хитрец Капоне, отплевавшись от ядовитой верблюжьей слюны и вытеревшись холмсовской шляпой, пожелал остаться в одиночестве. Сел отдельно - в кресле перед камином.

Он давно почуял жареное, только не от топора для разделки ребер, который попал в камин и сгорел без остатка. Еще раньше, когда Жаннет вовсеуслышание обвинила их в попытке каннибализма. Хозяин пообещал жестоко разобраться, а он слов на ветер не бросает.

Хоть и был Альфонсо бравым, неустрашимым мафиозо, реальность опасности прекрасно осознал. Лучшие дни его в качестве главаря головорезов прошли. Теперь не то, что в банде шишку держать, за себя заступиться не получится: здоровье подорвано - сифилисом, инфарктом, лишним весом и беспорядочными половыми связями. Драка с профессиональным средневековым рыцарем окончится не в его пользу. Один раз голову потерял, второй неохота.

Не стоит без нужды попадаться барону на глаза и под горячую руку с мечом. Желательно бы вообще исчезнуть отсюда бесследно, но этакий демонстративный демарш будет выглядеть слишком вызывающе и породит вопросы. «Да-а, здесь тебе не там, в Чикаго тридцатых годов, в благословенные времена расцвета мафиозного движения», - огорченно подумал гангстер. Съежившись в клубок, спрятался за спинку кресла, желая, чтобы о нем начисто забыли. На сегодняшний вечер хотя бы.

Маскировка под невидимку не помогла. Ни одна мелочь не ускользала от внимания хозяина замка.

- Почему от общества отделяетесь, месье Капоне? – строго спросил он.

- Э-э... я... э-э... неважно себя чувствую последние два дня, - нашелся Аль соврать. – Упадок психо-соматических сил. Тяжесть на мозгах, недержание слез в глазах, тошнотворное настроение в желудке... Наверное, съел что-нибудь, зараженное ботулизмом. Мне требуется поближе к двери сидеть, чтобы при нужде в туалет успеть. Вы уж простите, я тут отдельно покукую... – промямлил вслух, а подумал: «посижу, потом незаметно улизну» - ...чтобы не портить вам аппетит признаками дизентерии. Не обращайте на меня внимания, пройдет, это несмертельно.

Причина выглядела уважительной. Вопросы отпали сами собой. Жиль кивнул Прелати, который стоял в поле зрения хозяина, всегда готовый прислуживать.