Книга Хитрец. Игра на Короля - Дана Юмашева

– Конечно нет. Поэтому мы пойдем против самой Ассоциации! И скоро мы будем готовы. Рано или поздно «Пересечная Черта» между Одельтером и островами Тари Ашш будет проведена. Мы уже замешали краску. И я хочу, чтобы ты об этом знала.

Я тяжело вздохнула, мое сердце безбожно щемило, будто оно вдруг оказалось зажатым между тисками, которые все теснее и теснее сжимал мой супруг – размеренно и хладнокровно.

– Теперь знаю, – упавшим голосом отозвалась я.

– И моя маленькая своенравная женщина даже не хочет высказаться по этому поводу? – потешно-снисходительно спросил супруг и, расплывшись в неожиданной добродушной улыбке, легонько щипнул меня в бок.

– Один человек поведал мне потрясающую вещь, – я чуть подалась в сторону. – «Мы ведь слишком умны для того, чтобы вмешиваться в политику». И я последую его совету.

– Надо же, – шутливо сказал князь. – И кто это был?

– Не важно, – отозвалась я. – Совершенно не важно, ведь это было давно.

В комнате вновь становилось зябко. Холоднее всего обычно ранним утром, до рассвета, когда отступающая ночная темнота уносит с собой, будто дань, последние остатки тепла.

Стайешу надоело быть бесполезной пешкой, думала я, и он взял дело в свои руки. Был ли он безумцем? Безумцы, что преуспевают в своем стремлении, становятся героями. Иначе – погибают на плахе. И слова даже самых верных на свете жен не в силах изменить их решений.

Порою в мире происходят странные вещи. Странные вещи складываются цепочки странных вещей, а последние и ведут чаще всего к изменению истории. Так, убийство трех женщин в ночь на 2 ноября 889 года привело к волнениям среди Ядовитого народа, и те, кто молчал раньше, почувствовали, что продолжаться так больше не может. Убийца по-прежнему оставался в тени, но действия его запустили особый механизм.

Механизм, который только начинал набирать обороты, который еще готовился перемалывать сотни людей в своих алюминиево-пороховых зубах.

– Я делаю это не ради целого мира, – продолжил Стайеш. – Одельтер тонет, но я не хочу, чтобы он утянул нас за собой.

– Не погубил бы ты себя… – В неуверенной попытке отговорить Стайеша слова застревали у меня в горле. Я не была готова к столь скорому будущему. – Судьбы других людей для меня ничего не значат. Но твоя смерть…

– Ты должна быть готова к тому, что я сам поведу людей на Ассоциацию, – строго сказал князь. – Среди тех, кто возьмет оружие в руки и выстрелит в Судей, я буду первым.

В том, что он приложит все свои силы к исполнению сказанного, мне сомневаться не приходилось. Ведь он слишком долго бездействовал, глядя на то, как рушится дорогой ему мир. Бездействовал в то время, когда для того, чтобы изменить порядок мироустройства, достаточно было лишь трех удачных выстрелов.

– Мечтатель… – вновь подавшись к супругу, я легко взъерошила Стайешу волосы. Но за показным спокойствием в моей душе поднялась буря.

Я молила Отца-Сетша уберечь моего князя от беды, и я готова была молить об этом каждого, кто откликнется, даже Змея и Змеицу, если в том будет нужда. Я прекрасно знала, что мечта, которая настолько продумана и выстрадана, уже не мечта, а цель. И потому я молила.

Долго, упоительно, исступленно.

* * *

После приезда Стайеша в компании Хитреца одна за другой открывались удивительные вещи. Трудно представить, сколько у всех нас накопилось друг от друга тайн – крупных и мелких. Но настало время открывать карты, ведь далее всех ожидало что-то невероятное, в этом не было сомнения.

Двадцать третий мартовский день, день весеннего солнцестояния, вместе со стылым рассветом принес с собой раскаяние о ночном разнузданном веселье. Кадван, охая, будто старый филин, пытался вспомнить, какая же древняя и непримиримая магия вынудила его ввязаться в драку, и прикладывал холодные монетки к свежему кровоподтеку на лице. Джасин и я страдали от страшных головных болей, ибо колдовство Чьерцема хоть и скрывало на время опьянение, но не избавляло от «птичьей болезни». Лишь коварный Чьерцем и отказавшийся от возлияний Стайеш поутру чувствовали себя великолепно и лишь посмеивались над своими нерадивыми спутницами.

Хитреца же, помимо похмелья, силилась одолеть простуда: вчерашняя пьяная игра в снежки оказалась слишком отчаянным шагом. Однако Фойерен даже в слабости не отказался от задуманного – собрать всех нас в доме на окраине Абри.

Поэтому курьера даже не интересовало, сошел ли с нас хмель или нет. Отняв голову от стола, за которым он уснул сегодня в четвертом часу утра, курьер непонимающе огляделся по сторонам и вспомнил, что, закончив попойку, остальные разбрелись по комнатам «Ла Сатьетте». Поэтому Хитрец окликнул сновавшего здесь поваренка и посулил ему монетку, если тот разбудит его компаньонов. Фойерен добавил также, что, ежели те откажутся спускаться вниз, поваренку не возбраняется вылить на них чайник ледяной воды.

Затем Хитрец поднялся на ноги и, опираясь на костыли, неспешно заковылял к своему дому. Там он разворошил вещи и отыскал в них мешочек с душистым лечебным чаем, который подарила ему аниса Саджайки, стоило ей догадаться о частых простудах курьера. Первые несколько глотков облегчили головную боль и насморк, а когда Фойерен допил чай до конца, он и вовсе ощутил неожиданный прилив сил.

Прошло около получаса, когда к Хитрецу постучался первый компаньон. Как ни странно, это был месье Васбегард; остальные объявились через пятнадцать минут. Матье Деверо уже успел отбыть на Острова, поэтому сегодня в Убежище, помимо Хитреца, собралось пятеро человек: одельтерский чародей, Джасин, Кадван, я и Стайеш.

Придя к Фойерену, мансурский доктор принесла с собой кондитерскую коробку с тортом. Сладость, как оказалось, была выиграна Чьерцемом у одного из проезжавших по тракту путников. «Почему, скажите мне, взрослый, пьяный в дупель мужчина не имеет права хохмы ради сыграть на сию прекрасную вещь?» – вопрошал наутро Васбегард, искренне не понимавший, почему над ним посмеиваются.

Сейчас же в коробке остался только один кусочек торта; Джасин достала его из коробки и все пыталась скормить Кадвану. Надо сказать, после того, как парень вернулся из западни в особняке Гудьира, аниса Саджайки окружила его навязчивой заботой.

– Смотри, здесь безе и вишневый крем! – воскликнула она и продолжала жалостливым голосом. – Все испортится, если не съесть это сразу.

– Никогда не потакай женским капризам, парень, – тут же посоветовал парню Хитрец. Видя, что все мы были теперь в сборе, он продолжил. – Помоги-ка лучше мне подняться.

Кадван подхватил Фойерена под руку и послушно потянул вверх, а затем подал ему второй костыль. Выпрямившийся месье Алентанс весь обернулся достоинством: никогда прежде мы не видели, чтобы человек с внушительным гипсом на ноге держался настолько благородно. Тем не менее, вмиг забыв о своем ознобе и передвигаясь так, будто деревянные подпорки нисколько ему не мешали, Хитрец занял место в центре маленькой гостиной.