Книга Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев

— Ну как-то так… — словно через силу, улыбнулся Рябинин — короче, Саня, вы перед клиентом рожи не светите… В масках общайтесь, мало ли…

— А мы? — не удержался Костя — меня-то он один хрен по голосу узнает…

— А мы и не будем шифроваться — Рябинин встал и вжикнул молнией разгрузки — лишнее снимите здесь… Чтоб гранат случайно не оказалось под рукой…

Опера последовали его примеру, скинув разгрузки, все четверо остались лишь в бронежилетах. Кочур и Бескудников выудили из уложенных на пустую койку разгрузочных жилетов чёрные хлопчатобумажные маски. Костя, раздевшийся ещё по приезду с блока, бронежилет одевать не стал, чтобы не портить ощущение свежести, а лишь переложил пистолет из кобуры в карман штанов.

— Готовы? — Рябинин, стоя у выхода, осмотрел оперов. Не дожидаясь ответа, рукой с зажатой в кулаке радиостанцией отодвинул полог палатки и шагнул вперёд, — пообщаемся с долгожданными…

Четырёхоконная палатка, по задумке штабная, находилась на самом краю расположения в отдалении от всех остальных. При беглом осмотре она не угадывалась в промежутке радийного кунга ГАЗ-66 и остовом разукомплектованного БТРа с эмблемой «гвардия» на борту. Сразу за броневиком пролегал глубокий противопожарный ров, окаймлённый наброшенной на край «путанкой». До следующего подразделения, очевидно, бронетанкового было метров сто.

— Вам, пацаны, вон туда… — широкошагавший Щепёткин остановился, указывая Бескудникову, Кочуру и Долгову в сторону спортплощадки — … там баня… вас ждут, фамилия бойца Мережин, если что…

— Ясно… — Бескудников и компания отстыковались от основной группы, направляясь в указанный сектор.

— Мы в этой «четырёхоконке», типа, штаб сначала хотели замутить — пошагав дальше объяснял Саша — до нас тут, ещё во время штурма, мотострелки стояли, вот мы по их образцам и устраивались. А по жизни-то, все совещания либо в поле, либо у «заказчиков»… — он остановился перед палаточным тамбуром.

Из-под полога встрял боец в полной выкладке — … поэтому пришлось переделать в «пыточную» — закончил Саша.

— Происшествий не случилось — негромко отрапортовал солдат, дождавшись, когда на него обратят внимание.

— Бди… — кивнул ему командир, пропуская оперов вперёд себя.

Рассеянная темнота (клапана палаточных оконец были застёгнуты снаружи) зашедшим со света показалась кромешной. Первым в палатку зашёл Рябинин и, встреченный чёрным зевом, остановился в нерешительности. Костя, словно мультяшный персонаж из «Вини-Пуха», ткнулся в его широкую спину. Мини столпотворение не смутило шедшего замыкающим Сашу и он, бульдозером, сдвинул замявшихся на входе оперов. Пока глаза привыкали к темноте, Саша, очевидно, отлично ориентирующийся в палатке, сделав пару шагов, оказался около стола. Одна за другой, вытащенные из Сашиных карманов свечи осветили палаточную утробу. Наконец, Костя разглядел две хаки-фигуры с чёрными масками на головах, рассевшиеся на сборных табуретах около стола, неопрятную груду подставок и стендов в дальнем углу, штабель тёмно-зелёных армейских ящиков под рамкой затворенного оконца. В другом углу, прямо на деревянном настиле пола, лежал Тимур. Стянутый пластмассовыми хомутами по рукам и ногам, с мешком на голове, расхристанный и раздавленный, он, своей долговязой фигурой, напоминал пойманного обкуренными юннатами кузнечика. Саша, втиснувший свечи в полые зэушные гильзы, отшагнул от стола. Взглянув на вопросительные знаки в прорезях чёрных масок подчиненных, он, кивком головы, отправил их на воздух.

Замшелый палаточный дух, смешиваясь с непередаваемыми испарениями оружия, запахом свежего пота и едкой дорожной пылью, привнесённой извне, незаметно обволакивал дыхательные пути. Рябинин, на секунду заслонив танцующий свет свечей, шагнул вперёд и присел на дальнюю табуретку. Костя, наверное, больше всех ждавший этой встречи, не зная, куда себя деть, остался стоять на месте. Рука бессмысленно, бессознательно теребила пистолетную кобуру.

— Ну что «душок»… — Саша грубо схватил лежащего за ворот милицейской куртки. Даже при слабом свечном освещении было заметно, как Тимур инстинктивно сжался, — подъём, бл… ь!

Словно Арлекин на нитках, неестественно-нелепый, боевик принял сидячее положение. Саша, придерживая его левой рукой, правой потянул тёмный целлофан вверх. Пакет, очевидно, излишне крепко затянутый у горла, не поддавался. Задержанный, засучив связанными ногами, захрипел. Не обращая внимания, спецназовец, перехватив целлофановый ком ближе к затылку, тягуче, разорвал его. Смахнул плёнку с лица, высвобождая лохматую голову. Как Костя не старался, так и не поймал, тот ожидаемый момент встречи глаза в глаза. Не получилось. Налившийся после встречи со спецназовской сферой синячище, половинил усатое лицо, лишая возможности ухватить разом, поймать обзорный стоп-кадр. Тимур-Родион опустил голову вниз и, поводя взад-вперёд плечами, глухо сказал:

— Парни, что случил ось-то?.. Хоть объясните… Перепутали с кем, по ходу…

Костя, доселе чётко слышавший только чеченский вариант тимуровского голоса, поразился этой речевой метаморфозе.

— Нет, Родик, не перепутали… — неожиданно трескуче раздался голос Рябинина — в этот раз точно не перепутали.

Костя физически ощутил по-волчьи зашедший загривок боевика — метровые мурашки посеменили по коже. Щурясь единственным глазом — второй безнадежно заплыл — Тимур-Родион вскинул голову. Саша, спокойно наготове, сделал шаг назад, пустив дёргающий свет на сцену моноспектакля.

— A-а… Кост… — сглотнув окончание, дёрнулся пленник — э-э…

— Ты уже не рассчитывал на встречу? Да? — прервав его зависшее «э-э», спросил Серёга — думал о нас теперь только крест на Жуковке напоминать будет…

Один глаз Тимура лихорадочно отсверкивал в темноте, второй, с лопнувшим капиллярами, покойницки темнел. Косте на мгновение стало жутко. С его стороны сидел обречённый, уже закопавший себя в сырую глинистую землю, воин джихада, а, ближе к Серёге, изворотливый ум тройного агента пытался схватить единственно правильный вариант в пучке маловероятных возможностей.

Саша с равнодушной и от этого страшной злобой смотрел сверху вниз на боевика.

— К-какую Ж-жуковку?… — еле выдавил из себя Тимур.

— Ладно… — Рябинин махнул рукой… — Костян, это твой кадр… тебе решать.

Катаев шагнул вперёд. Вопросов было столько, что он не знал о чём спрашивать. Запнулся о табурет, боевик, неловко подогнув ноги, отполз к брезентовой стене.

— Далеко не уползай… — зловеще одёрнул его Саша, — за палаткой бойцы… сразу на поражение работают.

Саша единственный находился в маске, поэтому его негромкое предупреждение, в сочетании с пульсирующей мощью тулова и блеснувшими на чёрной голове белками возымело действие. Боевик замер. Костя, поставив ногу на подвернувшийся табурет, оперся на колено:

— Тимур… или как тебя там… Родион. Ответь мне только на один вопрос…

Неугрожающий тон обманул пленника и его вторая, лихорадочно ищущая выход, половина, в надежде вскинулась. В этот момент Косте удалось, наощупь, в нервном свете парафиновой свечи, поймать взгляд того с кем он, в душе труся, одержимо искал встречи.