Книга Благодать и стойкость. Духовность и исцеление в истории жизни и смерти Трейи Киллам Уилбер - Кен Уилбер

Так я каждый день заново подтверждаю свой выбор. Каждый день я снова принимаю решение. Благодаря этому я перестал накапливать обвинения, а жалость к себе и чувство вины приутихли. Это простой принцип, но в реальной жизни даже самые простые принципы бывает очень сложно применить…

Я постепенно вернулся к своей писательской работе, а вдобавок — к медитации, основная суть которой в том и состоит, чтобы научиться умирать (умирать для своего индивидуального «я», или эго), и то, что Трейя столкнулась с болезнью, возможно смертельной, послужило мощным стимулом к пробуждению медитативного осознавания. Мудрецы говорят, что если ты развиваешь в себе осознавание, которое не выбирает, а лишь беспристрастно свидетельствует один момент за другим, смерть становится таким же моментом, как и все остальные, и ты относишься к ней очень просто и непосредственно. Ты не отшатываешься от смерти, не хватаешься за жизнь, ведь, по большому счету, и то и другое — лишь преходящий опыт.

Буддийское понятие Пустоты тоже оказалось очень полезным для меня. Пустота (шуньята) не значит «пустое место», «вакуум» — это подразумевает нечто, ничем не стесненное, неограниченное, спонтанное, и одновременно это приблизительный синоним понятия мимолетности, текучести (анника). Буддисты говорят: действительность пуста — нет ничего постоянного или абсолютно надежного, за что ты мог бы ухватиться, чтобы достичь устойчивости или получить поддержку. Как сказано в «Алмазной сутре»: «Жизнь подобна пузырю на воде, сну, отражению, миражу». Вся штука в том, чтобы не хвататься за мираж, а скорее «отпустить» его, поскольку в реальности нет ничего, за что можно ухватиться. И болезнь Трейи — постоянное напоминание о том, что смерть — это великое «отпущение», но не надо дожидаться настоящей физической смерти, чтобы глубоко внутри отказаться от своей привязанности к преходящему моменту, и к следующему, и еще к одному.

И наконец, чтобы вернуться к началу, скажу: мистики утверждают, что действие, которое ты совершаешь в этом мире, если ты живешь в осознавании, которое не выбирает, — это действие, свободное от эго, свободное от сосредоточенности на себе. Если ты умираешь для индивидуального самосознания (или переходишь его пределы), значит, ты умираешь для действий, замкнутых на себе и служащих себе. Иными словами, ты должен творить то, что мистики называют «самоотверженным служением». Ты должен служить другим, не думая о себе и не ожидая награды, просто любить и служить — «любить, пока тебе не станет больно», как говорит мать Тереза.

Иными словами, ты превращаешься в хорошую жену.

Иными словами, вот я здесь, готовлю ужин и мою посуду. Не поймите меня превратно: я все еще далек от идеала матери Терезы, но все больше и больше осознаю свою работу «нянем» как часть своего самоотверженного служения, а следовательно, своего духовного роста — что-то вроде медитации в действии, сострадания. Это не значит, что я достиг совершенства в этом искусстве — я по-прежнему скандалю и жалуюсь, я по-прежнему злюсь, я по-прежнему браню судьбу, и мы с Трейей по-прежнему полушутя (но и полусерьезно) говорим, как возьмемся за руки и прыгнем с моста, чтобы положить конец этому издевательству. Но все-таки лучше уж я буду писать. А теперь как вознаграждение за то, что вы прочитали все это длинное письмо, и для всех добрых жен на свете я поделюсь своим всемирно известным рецептом вегетарианского чили:

2–3 банки красной фасоли (сушеной) 2 веточки сельдерея (мелко нарезать) 2 луковицы (мелко нарезать) 2 зеленых перца (мелко нарезать)

3 ложки оливкового масла

одна 800-граммовая банка помидоров

4 зубчика чеснока

3–4 ложки молотого чили

2 ложки тмина

3 ложки свежей петрушки 2–3 ложки орегано

1 банка пива 1 стакан кешью

1/2 стакана изюма (по желанию)

Разогреть масло в большой кастрюле, потушить лук, потом добавить сельдерей, зеленый перец и чеснок; готовить примерно пять минут. Добавить помидоры (с соком; томаты надо разрезать на небольшие кусочки) и фасоль; готовить на медленном огне. Добавить порошок чили, тмин, петрушку, орегано, пиво, кешью и изюм (последнее — по желанию). Держать на медленном огне столько, сколько вам угодно. Подавать со свежей петрушкой или тертым сыром «чеддер».

Уже не помню: то ли пиво было в моем первоначальном рецепте, то ли я случайно пролил его, когда готовил это блюдо, но в любом случае его наличие очень важно. Кроме того, «ложка» означает не чайную, а столовую ложку: весь секрет этого чили состоит в том, чтобы класть много трав.

A votre sante![139]Кушайте на здоровье.

С любовью, Кен

Как я уже говорил, это письмо опубликовали в «Журнале трансперсональной психологии», где оно получило такой сильный читательский отклик, что все мы были ошеломлены. Но эти отклики всего лишь показали отчаянность положения людей, ухаживающих за больными, людей, которые лишены права голоса, ведь из-за того, что они не больны, никто не считает, что у них могут быть настоящие проблемы. Вики Уэллс, которая побывала и нянькой, и раковой больной, сформулировала это лучше всех, и я считаю, что каждый, кто ухаживает за больным, должен услышать ее слова.

«Я побывала и там, и там — у меня самой был рак, и я поддерживала Трейю и других. Должна сказать, что быть нянькой намного труднее. Ведь для меня, по крайней мере, когда я сама болела раком, было множество прекрасных, чистых, изумительных моментов, когда я переоценивала жизненные ценности и заново училась видеть красоту мира. Мне кажется, что в положении человека, который ухаживает за больным, такие моменты найти трудно. У больного раком нет выбора, ему приходится жить со своим недугом, а человек, находящийся рядом с больным, должен каждый раз сознательно решать, оставаться ли с ним. И для меня было по-настоящему трудно справиться с грустью или избавиться от ощущения, что я на цыпочках хожу вокруг больного, было трудно соглашаться с их выбором лечения. Что мне надо делать и как я могу помочь? Должна ли я откровенно говорить о том, что чувствую? Для человека, который помогает больному, в эмоциональном смысле это «американские горки». Но всякий раз я приходила к одному — любви. Надо любить, и это самое главное».

После того как Трейя выступила в Аспене, мы ненадолго заехали в Сан-Франциско: нам надо было проконсультироваться с Питером Ричардсом и Диком Коэном. В этот приезд Трейя выступила в ОПРБ. В день ее выступления центр был переполнен, люди стояли на улице. Вики высказалась по этому поводу так: «Думаю, она их просто ослепила. Ты ведь знаешь, мы все немного поклоняемся ей. Ее честности и ее мужеству».

— Да, я это знаю, Вики. И думаю, что в этом смысле мы просто первые в очень-очень длинной очереди.

Мы вернуЛись в Боулдер, вернулись к повседневной рутине и ожиданию, ожиданию… Но теперь я был глубоко поглощен практикой дзогчен, которой меня обучил Его Святейшество Пема Норбу Ринпоче. Суть дзогчен (или маха-ати) предельно проста и находится в согласии с высшими учениями величайших мировых мистических традиций, в особенности с индуизмом Веданты и чань-буддизмом (ранним дзен).