Книга Что может быть лучше? - Михаил Армалинский

С помощью виагры и прочих её всесильных родственников решена проблема норовистого хуя – он теперь по заданию стоит по стойке «смирно» часами. Следующим шагом должна быть снята проблема женской строптивости – будет изобретено нечто, с помощью чего женщина станет абсолютно и мгновенно доступна. Таким образом, будет разрешена древняя антиномия, когда мужчина всегда хотел, но не всегда мог и когда женщина всегда могла, но не всегда хотела. Состоится рай: мужчина и женщина – всегда хотят и всегда могут. В этой ситуации косметика станет всегда безошибочной сводней.

Верность – ревность – древность

Я знаю, это ревностью зовётся,

когда на веру не хватает сил…

Михаил Армалинский

Впервые опубликовано в General Erotic. 2004. № 104.

Любовная прелесть умножения жизни тащит за собой неблагодарную приживалку-ревность, которая норовит и нередко умудряется уничтожить саму любовь и порождённую ею жизнь.

Наслаждение и возникновение из него жизни разнесены как во времени, так и по месту приложения: сегодня – твоё наслаждение в тебе, а в грядущем – продление твоей жизни через потомство. Соответственно, образуются две составляющие ревности: ревность, связанная с наслаждением, и ревность, связанная с потомством. Другими словами, ревность, обращённая в сегодня, в твою жизнь, и ревность впрок, обращённая в будущее, в жизнь твоего потомства.

Что же такое ревность, и существует ли возможность от неё избавиться, чтобы любовь сияла неомрачаемой?

Испокон веков ревность является такой же важной сутью отношений между мужчиной и женщиной, как и любовь. Более того, наличие ревности используется в качестве критерия любви: «ревнует, значит, любит». С другой стороны, ревность опасна и губительна – из-за неё начинались войны, помимо того, что ревность является причиной нескончаемых одиночных увечий и убийств. Однако, описывая эти убийства, люди используют высокий стиль: «убийство из-за любви», «убийство по страсти», ибо ревность воспринимается как смягчающее обстоятельство. Убить по расчёту считается бесчеловечнее, чем в пылу ревности, по-видимому, потому, что древние непролазные в подсознании чувства благоговейно почитаются более неотвратимыми, чем логические упражнения ума, которым обучились в поздней цивилизации.

Примечательно и то, что убийство из ревности вызывает у суда больше симпатии, чем изнасилование по похоти, несмотря на то, что похоть своим происхождением первичней и краеугольней ревности. За убийство из ревности и за изнасилование по похоти наказания одинаково жестоки, а за изнасилование может быть и значительно жёстче, ибо принято считать, что похоть сдержать можно, а сдержать ревность значительно сложнее.

Кроме того, убийство из ревности имеет цель – предотвратить появление на свет чужого потомства, что похвально, согласно принципам собственности и выживания, тогда как изнасилование по похоти грозит появлением чужого, нежеланного, бесконтрольного потомства, что вносит путаницу в строгость семейных отношений и наследования собственности.

Латинское rivinus означает «соперник», и от этой печки пляшет русское слово «ревность».

Ревность – это сомнение в том, что тебя любят, что тебе верны, это переживание, что другого предпочитают тебе. Иначе говоря, это зависть к тому, кого, в отличие от тебя, любят и хотят больше, чем тебя.

В старорусском языке «ревновать» имело второй смысл – «завидовать». В английском языке и поныне слово «ревность» (jealousy) также означает и зависть. Не случайно всё это.

Такая близость ревности и зависти помогает добраться до корней ревности, чтобы её и вырывать с корнем.

Ревность – это зависть к тому, с кем женщина испытывает наслаждение, тогда как, по твоему представлению, она должна испытывать наслаждение только с тобой. Короче, ревность – это зависть к чужому наслаждению.

Вторая сторона ревности – это не что иное, как зависть к тому, чья сперма оплодотворяет женщину, которая, по твоему представлению, должна беременеть только от тебя. Короче, ревность – это зависть к чужому потомству, вытесняющему твоё.

То, что человек научился сознательно отделять наслаждение от размножения с помощью противозачаточных приёмов, аукнулось разделением ревности на две составляющие – ревность к наслаждению и ревность к размножению.

Женщина создана готовой зачать от кого придётся и выносить, любить и заботиться об этом ребёнке. После рождения ребёнка или нескольких детей ревность женщины приобретает не столько сексуальный, сколько практический характер: женщина завидует той женщине, о которой может заботиться отец её детей и чьё потомство будет опекать мужчина, который, по мнению завистницы-ревнивицы, должен был бы заботиться только о ней самой и её потомстве. Потому женщина гораздо с большей готовностью соглашается на совокупления втроём с другой женщиной, ради потакания прихотям своего мужчины – лишь бы тот своё основное несексуальное внимание и силы уделял только ей.

Мужчина значительно реже решается пригласить второго мужчину для своей любовницы, поскольку это – прямая опасность поражения его сперматозоидов живчиками другого мужчины. Даже если он знает, что женщина не может забеременеть, подсознательно, на первобытном уровне, опасение это всё-таки присутствует.

Мужчина, в отличие от женщины, вовсе не обязательно будет любить и заботиться о своём ребёнке – существует много условий для его любви: добрые отношения с матерью, уверенность в том, что ребёнок от него, похожесть ребёнка на отца, подчинение отцовской воле и пр. Чем меньше он любит ребёнка, тем заметнее его ревность к матери будет принимать чисто сексуальную основу – зависть к другим самцам станет обостряться, так как они смогут произвести потомство с его женщиной, которое будет «лучше», чем то, которое ему удалось произвести с ней самому.

Если парочка окажется на необитаемом острове, то ревность исчезнет, так как ревновать будет не к кому. Вот где, казалось бы, идеальная ситуация для любви. Но на необитаемом острове возлюбленные так осточертеют друг другу, что высадка на остров группы самцов и самок вызовет у этой парочки не ревность, а радостное освобождение от вынужденной верности. И они бросятся в объятия новых партнёров, начисто позабыв друг о друге.

Но после первого удовлетворения похоти с чужаками и чужачками ревность, вероятно, вернётся восвояси.

Можно завидовать богачу, имеющему много денег, а также можно завидовать мужчине, имеющему твою женщину в твоём воображении или на самом деле. Однако при зависти к богачу, если ты в здравом уме, не появляется желания быть богатым только тебе одному, а чтобы все вокруг были сплошные бедняки. Когда же ты ревнуешь женщину, тебе мало ебать её самому, ты хочешь, чтобы никто другой её не ебал, что почти так же нереально, как и то, чтобы никто не был богатым кроме тебя. Ревность – это зависть с акцентом на полную и абсолютную собственность, на монополию. Пословица «живи и давай жить другим» относится ко всему, но только не к мужчине, ревнующему свою женщину. «Свою» – но что в жизни твоё? Не богатство, не женщина, но потомство – собственность эта генетическая, а значит, неотъемлемая и абсолютная. Так что, раз ты живёшь на обитаемом острове материка, то для того, чтобы дети были наверняка от твоего семени, женщину следует оградить от чужого. И на этом пошло-поехало строиться моральное обоснование верности, которая, кстати, обратна ревности по морфологии – «вер» меняется на «рев». Требование верности и восхищение её фальшивой красотой рождает уродливое отражение верности: ревность.