Книга Вид с метромоста - Денис Драгунский

Я роняю трубку, она падает наружу. Я выглядываю из окна, ожидая увидеть, как она висит и стукается о стену.

Но нет! Оказывается, это не четвертый этаж, как на самом деле, а первый. Очень низкий. Трубка лежит на земле, то есть на сером каменистом берегу. Полметра шириной, не больше. Прямо к стене дома подходит озеро. Мелководье. Вода прозрачная, и видно, что теплая. К берегу подплывают рыбы. Два больших сазана и одна долгоносая стерлядь. Они смотрят на меня, на телефонную трубку. Кажется, они хотят ее спереть. Я дергаю за шнур, втаскиваю ее обратно.

Стерлядка уплывает. Сазаны смотрят на меня голубыми глазами.

Второй сон.

С какой-то женщиной (кто она?) я прихожу в цирк. Это не представление, а что-то вроде генеральной репетиции. Зрители есть, но их немного. Да и само здание небольшое. Мне всё время кажется, что моя спутница чем-то недовольна. Я стараюсь ее получше усадить, спрашиваю, хорошо ли ей видно.

Пахнет опилками, лошадьми, старым обивочным бархатом – запах цирка.

Сначала выступают дрессированные собачки, болонки.

Потом красивый конный номер. Вольтижировка. Все хлопают.

На манеж выбегают собачки, едят лошадиный навоз. Дрессировщица визжит, ловит их, они разбегаются. Наездники хохочут. Зрители тоже.

Выходит шпрехшталмейстер во фраке. Говорит: «Перерыв десять минут, а потом прогоним всю программу».

Я говорю своей спутнице:

– Ну, всё, пошли.

– Нет, я хочу дальше смотреть, – говорит она. – А ты иди, пообедай пока. Поешь горячего супу.

Вот так раз, думаю я. Ведь я с трудом затащил ее сюда, она говорила, что не любит цирк и только из-за меня согласна зайти на пять минут. Но я не хочу задавать вопросы и вообще выяснять отношения.

– Я бы лучше хлебнул холодного борща! – чужими словами говорю я.

Она смеется:

– Давай я тебя провожу.

Мы вдвоем выходим из боковой улицы на центральную. Небольшой приятный город, похожий на Владимир. Таблички с названиями улиц очень маленькие, но яркие.

– Вот здесь полно кафе! – она чмокает меня в щеку и убегает назад.

Я прохожу пару кварталов, поворачиваю направо, налево, еще куда-то и вдруг соображаю, что забыл, где цирк. И адреса не помню. Спрашивать почему-то неловко. Ну, думаю, найду афишную тумбу, и там, наверное, прочитаю.

На другой стороне улицы вижу большую – размером в забор, она и натянута на забор, – бежевую театральную афишу. Название спектакля – «Лачуга, вилла, кладбище». Красивая картинка, как гравюра XIX века, – деревья и церковь.

Фамилия автора очень длинная, на букву «В». Я ее издали не могу прочесть. Кажется, А. Великопольский. Но церковь – протестантская кирха. Значит, какой-нибудь А. Вайсмюллердорф.

Понятно про что спектакль. Про юношу из бедной деревни, который стал богачом, а потом осознал тщету земных стремлений.

Мне становится так скучно, что я просыпаюсь.

Послушание

отцы пустынники и жены непорочны

Марина Петровна решилась наконец поговорить со Светой. На кухне, когда та наливала воду в чайник.

Закрыла дверь.

– Ты любишь Мишу? – спросила она и посмотрела ей в глаза.

– Да, – ответила Света, не отводя взгляда.

Света была Мишина подруга. Миша был парализован: авария, перелом позвоночника. Со Светой они познакомились уже после этого. Марина Петровна гуляла с Мишей в парке, и тут какая-то девушка выкатилась на роликах из поперечной аллейки и чуть не врезалась в его кресло-коляску. «Завидую!» – усмехнулся Миша. «А я – вам, – серьезно сказала она. – Наверное, вы умеете ценить жизнь».

Света стала приходить к Мише два раза в неделю. Приносила учебники, просто книжки. Они часами разговаривали. Иногда Света закрывала дверь. Было тихо. Марина Петровна пыталась подглядеть. Однажды увидела: Света гладит Мишу по голове, по лицу, по губам, а он целует ее пальцы.

– Значит, ты его любишь, и что дальше?

– Не знаю, – сказала Света и сильно включила воду. – Нет, я всё понимаю, мы в ответе за тех и всё такое… Но я не могу ничего обещать.

Завернула кран и вышла из кухни.

Марина Петровна сначала зло засмеялась над собственными фантазиями насчет Мишиной судьбы. Потом испугалась. Решила, что Света – воровка или наводчица. Надо хоть что-то про нее узнать. Проклятая доверчивость! Раньше было надо, а теперь ведь не спросишь: «А где вы, к примеру, живете?». Но всё-таки спросила в тот же день. Света назвала адрес. Назавтра Марина Петровна сидела в машине у ее дома. У нее было полдня времени, потому что с Мишей оставался муж.

Она увидела, как Света выходит из дома, идет по переулку. Поехала следом, но, пока разворачивалась, Света исчезла. Марина Петровна кружила по кварталу целый час и совсем было решила плюнуть и поехать домой. Но вдруг увидела, как Света катит инвалидную коляску. Красивый парень. Света гладила его по голове, нагибалась и что-то шептала ему на ухо. Он улыбался.

– Здравствуйте, Светлана! – крикнула Марина Петровна из окна машины.

Света в ответ помахала рукой.

На следующий день Марина Петровна стояла у окна и думала, как сказать Мише, что Света больше не придет.

Света шла по двору. Набрала код, вошла в подъезд.

Когда Света вышла из лифта, Марина Петровна загородила ей дорогу.

– Я люблю Мишу, – сразу сказала Света. – И Алёшу тоже люблю. И Диму. У меня их трое. Им нужна любовь, понимаете?

– А тебе, тебе зачем?

– Мне тоже нужна любовь. Я очень люблю, когда меня сильно любят.

– Да ты просто шлюха! – задохнулась Марина Петровна.

– Я девушка, – сказала Света. – Дайте пройти.

Марина Петровна посторонилась.

Вежливость королей

этнография и антропология

У всех, конечно, бывали случаи, когда важные встречи срывались. Когда человек, с которым договорились, опаздывал или не приходил вовсе. Или всего за полчаса предупреждал, что не придет.

У меня так тоже было сотни или тысячи раз (кстати, подсчитать бы!).

Всякий раз я получал какие-то объяснения. От обидного «совсем замотался» до вполне приемлемого «сердце прихватило» или «срочно вызвали к начальству».

Кстати, высокое начальство, когда отменяло назначенную встречу, всякий раз ссылалось на еще более выское начальство, которое смешало все карты и сломало все планы.

В общем, все мои родные и друзья, приятели и сослуживцы, работодатели и работники или просто люди, с которыми меня сталкивала жизнь, – все они всякий раз довольно подробно объясняли, почему опоздали, или не пришли, или отменили встречу. Правдиво или с долей вранья, убедительно или не очень, уважительно или панибратски, но объясняли.