Книга ФБР. Правдивая история - Тим Вейнер

«8 октября мне позвонил Оливер Норт, — рассказал Ревелл. — Он был озабочен тем, что ФБР могло обнаружить… что SAT на самом деле была замешана в деле о заложниках в Иране». Норт нанял SAT, чтобы отправлять оружие в Иран и никарагуанским контрас. И Уэбстер, и Ревелл получали от министра юстиции ясные сигналы, что нужно притормозить с расследованием. Они подчинились на несколько недель, пока не стали просачиваться факты.

Секреты вылезли наружу, потому что тайные операции Соединенных Штатов были настолько плохо продуманы и так плохо выполнялись, что они начали терпеть публичные неудачи. Сначала крушение транспортного самолета, принадлежавшего компании «Южный воздушный транспорт», разоблачило роль Белого дома в вооружении контрас в нарушение закона. Затем одна газета в Бейруте раскрыла, что Белый дом тайно ввозит оружие в Иран.

Президент публично отрицал это, но Ревелл знал, что это правда.

Днем 13 ноября 1986 года в Белом доме попросили Ревелла просмотреть речь, с которой президент Рейган будет выступать перед американским народом в тот вечер. Когда он сосредоточенно изучал черновик речи в кабинете Норта, он указал на пять очевидных ложных утверждений.

«Мы не торговали — повторяю: не торговали — оружием или чем-то еще ради заложников, и мы не будем этого делать», — говорилось в черновике речи президента. Соединенные Штаты никогда не будут «способствовать усилению тех, кто поддерживает терроризм», они продавали Ирану всего лишь «оборонительное вооружение и запасные части к нему». Соединенные Штаты не нарушали свою позицию нейтралитета в войне выжженной земли между Ираном и Ираком и никогда не отправляли оружия из Майами.

Ревелл знал, что в этом нет ни слова правды. Он предупредил судью Уэбстера, а тот — министра юстиции Миза. Его предупреждение пропустили мимо ушей.

«Я был вроде третьего лишнего»[586], — сказал Ревелл.

«Президент попросил нас помалкивать»

Президент произнес речь почти точно по написанному в черновике, слово в слово, и каждое из них вводило в заблуждение.

Полковник Норт и его вышестоящее начальство — советник президента по национальной безопасности адмирал Джон Пойндекстер — начали максимально быстро уничтожать свои записи и стирать компьютерные файлы. Но в Белом доме всплыл один ключевой факт: они получили миллионы долларов прибыли с продаж оружия Ирану и незаконно перекачали деньги для поддержки контрас.

«Настоящий взрыв бомбы, — записал в своем новом дневнике вице-президент Джордж Буш 22 ноября после разговора с министром юстиции Мизом. — Это вызовет большой шум… Президент попросил нас помалкивать, и сейчас именно это и происходит»[587].

Молчание длилось еще три дня. Миз выступил с коротким публичным заявлением 25 ноября, сказав, что ракеты были проданы, а деньги получены.

Через несколько часов агенты ФБР уже обыскивали кабинет Оливера Норта. Из мешка с особо секретными документами, подлежащего сожжению при угрозе захвата, они вытащили документ — тщательно сфальсифицированный отчет о финансовой поддержке контрас, который в качестве тайных показаний был передан конгрессу. Они обработали его и нашли отпечатки пальцев начальника секретной службы ЦРУ Клера Джорджа. Так началось шестилетнее расследование, добравшееся до высших кругов американского военного и разведывательного истеблишмента — самое политически рискованное дело, с которым столкнулось Бюро со времен Уотергейта.

Агенты ФБР быстро опросили вице-президента Буша, министра юстиции Миза, ближайших помощников президента в Белом доме и руководителей ЦРУ. Горстка агентов, работая в обстановке чрезвычайной секретности, быстро обнаружила самую важную улику в этом деле: 5 тысяч компьютерных сообщений, переданных между адмиралом Пойндекстером, полковником Нортом и штабом Совета национальной безопасности. Проявляя чудеса самоотверженности, агенты ФБР возвратили и восстановили вспомогательные записи внутренней электронной почты Белого дома, в которых были зафиксированы продажи оружия и переключение финансовых средств.

Улики, добытые ФБР, также вынудили президента Соединенных Штатов сделать удивительное признание.

«На протяжении последних трех месяцев я молчал по поводу откровений в отношении Ирана, — сказал Рейган в телеобращении к нации 4 марта 1987 года. — И вы, наверное, думали: «Так почему же он не рассказывает нам, что происходит? Почему он просто не поговорит с нами, как он делал раньше, когда перед нами вставали беды или трагедии?» Другие из вас, полагаю, думали так: «Что это он делает, прячась в Белом доме?»

Что ж, причина того, что я не обратился к вам раньше, такова: вы заслуживаете правды, — сказал президент. — Я заплатил за свое молчание. Несколько месяцев назад я сказал американскому народу, что не торгую оружием ради заложников. Мое сердце и мои самые лучшие намерения по-прежнему говорят мне, что это так. Но факты и улики говорят мне, что все иначе».

Факты и улики показывали, что самые высокопоставленные офицеры ЦРУ и Совета национальной безопасности сотрудничали с замечательной бандой мошенников при выполнении распоряжений Рейгана. Они совершили или попустительствовали впечатляющим актам безрассудства в сделках «оружие ради заложников». Президент нарушил свой конституциональный долг честно исполнять законы Соединенных Штатов.

Рейган завершил свою речь заявлением о том, что он надеется вернуть себе необходимое доверие своей администрации. Он предложил кандидатуру директора ФБР Уильяма Уэбстера на пост следующего директора Центрального разведывательного управления. Уэбстер был «человеком с безукоризненной репутацией, — сказал президент. — Он понимает значение выражения «власть закона». Казалось, этот выбор был разумным: конгресс и независимый совет изучали высших офицеров ЦРУ, а три десятка агентов ФБР, вооруженные повестками в суд, пролистывали тысячи совершенно секретных досье в поисках улик лжесвидетельства и препятствия правосудию. Независимый совет пришел к выводу, что президент Рейган, министр обороны, директор Центрального разведывательного управления и их помощники обходили или нарушали закон. Но президент Джордж Буш в конечном итоге помиловал всех, кому были предъявлены уголовные обвинения, включая руководителя секретных операций ЦРУ Клера Джорджа и руководителя отдела контртеррористических операций Дуэйна Кларриджа.

Он поступил так, как Рональд Рейган, оправдавший Марка Фельта и Эда Миллера. Он позволил национальной безопасности превзойти власть закона.

Появление судьи Уэбстера тем не менее было концом эры в ЦРУ. «Мы, вероятно, могли бы побороть самомнение Уэбстера, преодолеть отсутствие у него опыта работы в иностранных делах, его взгляд на будущее мира, присущий жителю небольшого американского города, — размышлял Кларридж. — Что мы не могли побороть, так это то, что он был юристом. Все его обучение как юриста и судьи состояло в том, что нельзя делать незаконные вещи. Он так и не смог примириться с тем, что именно это и делает ЦРУ, когда действует за границей. Мы нарушаем законы других стран. Так мы собираем информацию. И поэтому мы в деле»[588].