Книга Останкино. Зона проклятых - Артемий Ульянов

«Спокойно! Черт с ней, с интуицией… Просто думай», — приказал он себе. Сидя прислонившись к двери, за которой рухнула его надежда, он жадно желал обрести новую, пусть и призрачную. Ее бы хватило, чтобы бороться дальше. И чтобы не сдохнуть от горя.

«Я услышал это от Алисы во время первого провала. Это единственная наводка. Все остальное говорили Аристарх и Орн. Ключевой вопрос прост. Алиса тоже является частью этого пространства? — размышлял Васютин, стараясь совладать с нервами. — Раз увидел ее во время провала, но еще не в своем детстве — очень вероятно. Если допустить, что Алиса — часть магазина, как и Аристарх, то… возникает второй вопрос. Возможно ли существование альтернативных обитателей магазина? То есть тех, кто противостоит Орну. Этакие антиаристархи… А если Алиса — порождение моей психики, то… Есть два варианта. Либо старик с тряпкой — полная чушь, либо… это проявление сверхинтуиции, возникшее в результате мощнейшего стресса. Так или иначе — принимаем за руководство к действию».

Кирилл глубоко вздохнул.

— Воюем дальше, — тихо прошептал он, чувствуя, как отступает душное чувство безысходности, парализующее волю и сознание. Поднявшись на ноги, он двинулся по узкому проходу, который вел его в обход секции «Все для праздников».

«Старик с тряпкой. Может, это иносказательное выражение, шифровка? Если понимать буквально и применительно к магазину, то старик с тряпкой — это уборщик, полотер…» Пометавшись в поисках переносных значений, ничего толкового Васютин не придумал. «Из персонала я здесь видел кассира и управляющего, и обоих у кассы. Кроме них, были фальшивки на пути к Орну. Остальная территория для меня пуста. Больше всего человеческих образов было в отделе „Все для праздников“. И куда сначала?»

Сперва отправившись к кассам, он твердо решил, что информация про «старика с тряпкой» должна остаться в тайне от Аристарха. «Если этот старик реально здесь существует, в прямом или в иносказательном смысле… И если Аристарх поймет, что я выяснил это сам, без помощи управляющего, да еще и пытаюсь старика найти… В лучшем случае — пустит по ложному следу или просто так все устроит, что я никогда старика этого, или кто он там на самом деле, не найду. А может и порешить — в качестве превентивной меры, на всякий случай. Так сказать, за излишнюю активность».

Людей у касс не было. Не обнаружив там даже кассира, Васютин двинулся в сторону «дороги к Орну», как он называл про себя «праздничную» секцию. Подойдя к пестрой арке из воздушных шаров, стоящей у входа в секцию, он вынул бинокль и огляделся.

— Ага, в отделе прибрались, — пробубнил Кирилл, лишь мельком взглянув в оптику. Груды товаров, которые он свалил на пол, когда освобождал стеллажи и искал гирлянды, на месте не было. Да и стеллажи, которые он оставил в самом конце секции, добравшись до цели, теперь стояли на своем месте. Импровизированных веревок из гирлянд на них не было. Пропал и труп фальшивого Женьки. А вот огромная лужа крови, раскинувшая тонкие щупальца подтеков на всю ширину прохода, была на месте.

Васютин замер, боясь спугнуть хрупкую закономерность событий, которая явно была на его стороне. «Итак… Каким-то образом порядок в отделе восстановился. Почему-то не убрали кровь. Если бы в обычном городском магазине оказалась лужа… чего угодно… то убирали бы как? — старался он думать как можно проще. — Моющим пылесосом… таким, вроде тележки. Это если магазин крутой. А если обычный… то ее будут вытирать обычной тряпкой. И делать это станет человек. Человек с тряпкой».

Версия была жидкой и неубедительной. Но интуиция подполковника Васютина, о которой в уголовном розыске ходили легенды, клялась мамой, давала зуб и слово пацана, была готова лезть в драку с любым, кто ей не верил, при этом громко посылая ко всем чертям сомнения и скепсис. Такой агрессивной и настойчивой она не была с тех пор, как Кирилл перешагнул порог фантома, оставив за спиной Берроуза с камерой. Не отвергая разумных сомнений, Васютин поверил скандалистке, решив рискнуть.

И риск был немалым. От «дороги Орна» можно было ожидать чего угодно. Крепко схватив нательный крест, впившийся краями в ладонь, Кирилл пересек границу «праздничного» отдела. Четырьмя широкими быстрыми шагами добрался до ближайшего стеллажа и с грохотом опрокинул его. Упаковки радостной мишуры и нарядные бумажные фонарики полетели на пол. Не сводя с них глаз, Васютин быстро сдал назад, выбравшись из опасной зоны. И принялся ждать, разглядывая цветастые последствия своей хулиганской выходки.

Все произошло именно так, как он и ожидал. Стеллаж со всем содержимым молниеносно встал на место, опережая скорость восприятия человеческого глаза. Точно так же исчез Аристарх, когда Васютин стрелял в него. Лужа оставалась нетронутой, словно в этом магазине кровь на полу была нормой. Васютин пристально разглядывал ее в бинокль, пытаясь найти хотя бы малейшие перемены.

«Просочится сквозь пол за сотую долю секунды? Испарится? Станет бесцветной?» — гадал Васютин спустя два часа. Через два с половиной Кирилл опять опрокинул стеллаж. И опять он молниеносно оказался на месте.

«Задачи разные, — сообразил Васютин, — это понятно. Поставить на место стеллаж и разложить барахло — то есть все вернуть в исходное положение. Убрать лужу крови — значит уничтожить ее. Разные задачи, разные исполнители, — думал он на исходе третьего часа. — Но почему так долго? Потому, что стеллаж с товаром — важный элемент жизни магазина, он задействован в механизме провалов. Кровь — нет. Просто грязь, отработанный материал. А фальшивка ребенка, из которого она текла? Почему труп убрали, а кровь нет? Возможно, он представляет какую-то ценность, — выкладывал мозаику анализа Васютин, не отрываясь от бинокля. — А если кровь не убирают лишь потому, что я уже был в этой секции? А значит, больше в нее не пойду, да и никто другой здесь больше не появится. Нет, стеллаж-то ставят на место. И кровь должны убрать. Может, она сама исчезает через какое-то время, и убирать ее просто смысла нет. А если сделать другую лужу, из собственной крови. Вдруг сработает?»

Время текло все медленнее и медленнее. Впервые организм Кирилла, взвинченный стрессом, словно супертопливом, стал терять обороты. Мысли вязли друг в друге, глаза резало и щипало, все тело ныло, прося у хозяина передышки. Веки дергались в джазовой синкопе нервного тика.

— Ну, пора, — сказал себе подполковник, вынимая из маленького внутреннего кармана пакетик с таблетками, состоявшими на вооружении в спецвойсках. Засунул в рот четыре штуки, потом добавил еще две, разжевал и запил остатками воды из фляги. «На колесах можно будет продержаться еще суток трое, а то и четверо. Потом начнет отрубать, — с тревогой подумал Кирилл, глядя на пакетик со штатными стимуляторами бойцов спецназа. — Если за четверо суток кровь не уберут — попрошу жалобную книгу», — пошутил он, не улыбнувшись. С того момента, как он уронил первый стеллаж, прошло почти шесть часов.

Вскоре стимуляторы подействовали: сонливость и заторможенность сменились потливостью, ускоренной реакцией и излишней нервозностью. Сцепив челюсти, он всматривался в окуляр бинокля, ожидая хоть каких-то перемен, кроме того, что лужа начинала подсыхать по краям подтеков. Интуиция выжидательно помалкивала, словно и сама не ожидала, что ее предсказания не учли вовремя. «Вы, голубушка, в следующий раз соотносите события и часы. А то ведь так можно и до Страшного суда досидеть», — укорял ее Васютин. Места для надежды становилось все меньше и меньше. С каждым очередным часом ожидания будущее виделось все более мрачным и безнадежным.