Книга Женская война - Александр Дюма

— Дорогу, дорогу! — кричал курьер, — мимоходом хлестнув бичом лошадь Ковиньяка, хотя она, исполненная скромной осторожности, стояла на другой стороне дороги.

Испуганная лошадь отпрянула.

— Эй, приятель, — крикнул Ковиньяк, выпуская руку сестры, — извольте быть поосторожнее!

— Дорогу королеве! — продолжал кричать курьер, мчась вперед.

— Королева! Ах, дьявол! — сказал Ковиньяк. — Ну, коли так, надо посторониться, чтобы не нажить от нее еще каких-нибудь неприятностей.

И он как можно ближе прижался к стене, держа лошадь под уздцы.

В эту минуту у кареты порвался гуж, и кучер мощным усилием сдержал шестерку лошадей.

— Что такое? — раздался чей-то голос, отличавшийся сильным итальянским акцентом. — Почему остановились?

— Гуж порвался, монсеньер, — сказал кучер.

— Откройте, откройте! — послышался тот же голос.

Два лакея бросить открывать дверцу, но, прежде чем они успели отбросить подножку, обладатель итальянского акцента уже спрыгнул на землю.

— А, да это синьор Мазарини, — сказал Ковиньяк. — Он, по-видимому, не стал ждать, чтобы его попросили выйти из кареты первым.

После него вышла королева.

После королевы — герцог де Ларошфуко.

Ковиньяк протер глаза.

Вслед за Ларошфуко вышел герцог д’Эпернон.

— Эх, — проговорил наш искатель приключений, — почему не повесили этого моего зятя вместо того, другого!

За д’Эперноном последовал маршал де Ла Мельере, а за де Ла Мельере — герцог Буйонский и две придворные дамы.

— Я знал, что они уже прекратили драку, — сказал Ковиньяк, — но не знал, что они уже успели так славно помириться.

— Господа, — сказала королева, — вместо того чтобы ждать здесь, пока починят карету, не пройтись ли нам немножко? Погода прекрасная, вечерний воздух такой свежий!

— Как прикажете, ваше величество, — ответил Ларошфуко, низко кланяясь.

— Пойдемте со мной, герцог. Вы мне перескажете какие-нибудь из ваших прекрасных изречений. Вы, должно быть, немало их сочинили с тех пор, как мы не видались.

— Дайте мне руку, герцог, — сказал Мазарини герцогу Буйонскому. — Я знаю, что у вас подагра.

Господа д’Эпернон и де Ла Мельере замыкали шествие, беседуя с фрейлинами.

Все это общество смеялось и, освещенное теплыми лучами заходящего солнца, казалось группой закадычных друзей, собравшихся на праздник.

— А что, далеко еще отсюда до Бурси? — спросила королева. — Вы, господин Ларошфуко, изучили эти края и можете мне ответить.

— Три льё, государыня. Мы будем там, наверное, не позже девяти часов.

— Хорошо. А завтра рано утром вы отправитесь к нашей милой кузине, мадам Конде, которую мы будем счастливы видеть.

— Ваше величество, — сказал герцог д’Эпернон, — видите вы этого красавца, который стоит у решетки и смотрит через нее на прекрасную даму, которая исчезла в ту минуту, как мы вышли из кареты?

— Да, я видела все, — сказала королева. — Надо полагать, что в монастыре святой Радегонды в Пезаке не любят скучать.

В эту минуту приведенная в порядок карета крупной рысью догнала знатных путешественников, которые успели уже отойти шагов на двадцать от монастыря.

— Ну, господа, — сказала королева, — не будем слишком утомляться. Ведь вы знаете, что сегодня король устраивает для нас скрипичный вечер.

И с громким смехом, который вскоре был заглушен стуком колес, все они сели в карету.

Ковиньяк, поглощенный созерцанием ужасного контраста между шумной радостью, промелькнувшей по дороге, и этой немой скорбью, что затворилась в монастыре, смотрел вслед удалявшейся карете. Когда она пропала из виду, он сказал:

— Ну, все равно. Теперь я доволен, ибо знаю одну вещь: как я ни плох, а все же есть люди, которые меня не стоят. Но, черт возьми, я постараюсь, чтобы не было никого, кто мог бы стоить меня. Я теперь богат, и это будет нетрудно.

Он было повернулся, чтобы проститься с сестрой, но Нанон уже исчезла.

Тогда он со вздохом сел на лошадь, бросил последний взгляд на монастырь, поскакал галопом по дороге к Либурну и исчез за поворотом дороги, которая вела в сторону, противоположную той, в какую направилась карета, что увозила знаменитых путников, игравших главные роли в этой повести.

Может быть, мы когда-нибудь встретимся с ними, потому что этот кажущийся мир, так плохо скрепленный кровью Ришона и Каноля, был только перемирием, и женская война еще не была окончена.

КОММЕНТАРИИ

«Женская война» («La Guerre des Femmes») примыкает no содержанию к роману «Двадцать лет спустя». Собирая материалы к своей хронике «Людовик XIV и его век», Дюма познакомился с «Мемуарами г-на Л., государственного советника», которые были написаны, как он выяснил, Пьером Ленэ, близким к дому принцев Конде. Эти мемуары, содержащие описание гражданской войны, известной как «новая Фронда», или «женская война» (из-за того, что среди ее вдохновителей было много женщин), послужили основой для «Женской войны». События романа относятся к 1650 г.

Впервые роман печатался в 1844 г. из номера в номер в парижской газете «La Patrie» («Родина»).

Первая книжная публикация романа (в виде серии из четырех повестей, каждая из которых соответствует по объему и по названию его нынешним частям): Paris, L. de Potter, 1844–1846, 8vo., 8 v.

Первые книжные издания на французском языке в виде единого произведения под общим названием «Женская война» — это пять бельгийских изданий 1845 г. и два французских: Paris, au bureau du Siècle, 1848, 4to.; Paris, Michel Lévy Frères, 1848, 12mo., 2 v.

В 1849 г. на основе романа была написана одноименная драма.

В настоящем издании перевод романа на русский язык сверен с оригиналом (Paris, Calmann-Lévy); в тексте перевода Г. Адлером и Ф. Рябовым восстановлены многочисленные пропуски, имевшиеся в предыдущих публикациях.

…пронеслась гражданская война. — Имеется в виду Фронда — общественное движение во Франции в 1648–1653 гг. за ограничение королевской власти; вылилось в гражданскую войну и сопровождалось восстаниями крестьян и городской бедноты. В 1648–1649 гг. в Париже разыгрались события так называемой «парламентской», или «старой», Фронды — возглавленного парижским парламентом восстания буржуазии, недовольной налоговым гнетом, требовавшей проведения финансовых и административных реформ, и поддержанного народными массами столицы. Это движение описано Дюма в романе «Двадцать лет спустя». Действие в «Женской войне» разворачивается на фоне одного из эпизодов «новой Фронды», или «Фронды принцев», — восстания в 1650–1653 гг. вельмож, преследовавших в основном частные интересы, отстаивавших свои феодальные права молу самостоятельных владетелей, — и одного из сопутствовавших Фронде народных движений в крупном торговом центре Южной Франции, в городе Бордо.