Книга Долина забвения - Эми Тан

Потом я открыла другой мешочек, из фиолетовой замши. Там лежали три куска янтаря с заключенными внутри осами. Я проплакала всю ночь, не понимая, что это значит. Возможно, отец упрекал меня за то, что я за ним шпионила. А мать признавала, что и правда любила насекомых в янтаре больше меня. Может быть, это были знаки любви, которую они, должно быть, когда-то ко мне испытывали. Иначе почему я сейчас так остро, так болезненно это ощущаю?

К тошноте от беременности прибавилась еще и морская болезнь, которой я страдала в первые три дня путешествия. Морская болезнь стала моей отговоркой, когда мне становилось плохо посреди ужина. Я сидела за столом с еще пятью женщинами, путешествовавшими в одиночку. Они были женами дипломатов и бизнесменов и ехали к мужьям в Шанхай. Когда они поинтересовались, зачем я еду в Китай, мне пришлось соврать им то же самое, что и клерку, который выдавал паспорта: что в Китае у меня есть дядя, который держит частную школу, а я буду преподавать в ней английский.

— Школа для китайцев? — спросила самая пожилая из женщин.

Я кивнула:

— Там учатся дети дипломатов, — Лу Шина обучали в похожей школе.

— Тогда я очень хорошо знаю твоего дядю! — воскликнула она. — Доктор Томас Уолкотт. Как только ты устроишься, нам нужно будет всем собраться на чай.

Я пробормотала, что, должно быть, это другая школа, потому что моего дядю зовут Клод Мобер. Никто из женщин его не знал.

— Это новая школа, — пояснила я. — Возможно, он еще не начал набирать учеников. Мой дядя недавно в Шанхае…

— А я думала, что всех там знаю! — сказала женщина. — В Шанхае очень узкий круг иностранцев. Но все говорят, что Шанхай с каждым днем развивается все стремительнее. Они пригласили меня посетить в Шанхае церковь, женское общество помощи сиротам и еще одно — для спасения девочек, попавших в рабство.

После недели, проведенной на борту судна, я осмелилась рассказать им одну интересную историю:

— Дядя говорил, что в Шанхае встретил пару — американку и китайца. Они поженились и жили в его семье. У них даже был ребенок. Я подумала, что это очень прогрессивный брак.

Жена дипломата нахмурилась:

— Такого не может быть. Китаец и американка не могут заключить законный брак.

Я попыталась скрыть тревогу.

— По американским законам или по китайским? — спросила я. — Я точно помню, что мой дядя говорил, что они женаты.

— И по тем, и по другим. Мой муж работает в американском консульстве, и он рассказывал мне о нескольких подобных случаях. Неважно, китаянка с американцем или американка с китайцем — для женщин подобный союз ничем хорошим не кончился.

Я с ужасом выслушала их печальные истории. Китайцы презирали американских женщин. У них не было законного статуса, их не принимали в китайскую семью в качестве жен из-за огромного значения родословной и многих поколений семьи, воздающих почести предкам. Мои собеседницы вспомнили только два случая, когда американка жила в китайской семье, и оба раза они надолго там не задержались. В первом случае американка стала наложницей — частью гарема, если так можно выразиться. К ней относились как к посудомойке, а свекровь и другие наложницы очень плохо с ней обращались. Женщины сказали, что, судя по рассказам, китайские свекрови — злобные чудовища. И для бедной американки это обернулось трагедией: ее забили до смерти.

— Случай подпадал под юрисдикцию китайской части города, — продолжила жена дипломата, — и дело разбирал китайский суд. Никто не выступил в защиту девушки. Кто знает, что им сказала свекровь, но смерть девушки сочли справедливым наказанием.

Другая американка сбежала из семьи мужа и стала проституткой. У нее не было денег, а семья в Штатах отказалась принять ее обратно. Она пошла работать на один из кораблей в порту и спала с матросами.

— Если ты сможешь поговорить с женщиной, про которую рассказала нам, тебе нужно посоветовать ей обратиться в американское консульство, чтобы они связались с ее семьей и родные послали за ней как можно быстрее.

Я задалась вопросом, не догадались ли они, что я говорю про себя. Меня очень напугали их истории и то, что я не прислушалась к предостережениям родителей и Лу Шина.

Но скоро я оправилась от липких волн страха, как и от тошноты, вызванной беременностью. Я смогу победить родителей Лу Шина. Я умная и настойчивая. Лу Шин написал отцу, как я его и просила. У них будет время, чтобы смириться с этой новостью. И он сказал им, что скоро я дам жизнь его ребенку, возможно, первому представителю нового поколения. Я рассудила, что его отец получил хорошее образование и был важным чиновником в Министерстве иностранных дел. У них должны быть современные взгляды на американцев. Со временем все разрешится благополучно.

@@

Через месяц после нашего отъезда из Сан-Франциско я стояла на причале и ждала, когда Лу Шин спустится с трапа для китайцев. От жары, беспокойства и истощения у меня кружилась голова. С прошлой ночи я не могла ничего есть. К сожалению, я надела платье, подходившее для туманного лета в Сан-Франциско, а не для китайской бани, которой оказался Шанхай. Ко мне подбежали носильщики — кули, чтобы забрать багаж, но я отмахнулась от них. Я с нетерпением ждала Лу Шина, который будет решать подобные вопросы.

Наконец я его увидела и пораженно замерла. Он оделся в китайские одежды и выглядел сейчас так же, как и в первую нашу встречу, когда он впервые переступил порог родительского дома. Тогда он казался мне императором из сказки, в которого я влюбилась. Теперь же, в шумном доке, кишащем китайцами и пассажирами, он выглядел как обычный китаец. За ним стоял кули в коротких штанах, с чемоданами под мышками, в руках и на спине. Лу Шин увидел меня, но не подошел ко мне. Я помахала ему рукой. Он остался на месте. Тогда я быстрым шагом направилась к нему.

Вместо того чтобы обнять меня, он сказал:

— Здравствуй, Луция, — он разговаривал со мной как незнакомец. — Прости, что я не могу обнять тебя, как бы мне этого ни хотелось, — у него на лице было мрачное выражение.

Он уже предупреждал меня, что нам следует быть осторожными, пока его семья не привыкнет к мысли о нашем браке.

— Ты выглядишь иначе, — сказала я. — Из-за одежды.

Он улыбнулся:

— Так кажется только тебе, — он смотрел на меня доброжелательно, но будто незнакомец. — Луция, ты хорошо все обдумала за прошедший месяц? Ты уверена, что хочешь остаться в Шанхае? У нас может не получиться задуманное. Тебе стоит быть готовой к неудаче.

Казалось бы, Лу Шин должен был меня успокаивать, а не пугать.

— А ты, похоже, обдумал? — сказала я нетвердым голосом. — Ты просишь меня вернуться? — кажется, я стала говорить громче, чем хотела, — несколько человек с любопытством оглянулись на нас.

Лицо Лу Шина оставалось непроницаемым.

— Я просто хочу, чтобы ты была уверена в своем решении. Наше разделение на борту корабля — только намек на то, что ждет нас впереди. Нам будет очень трудно.