Книга Муравечество - Чарли Кауфман

Метеоролог вздыхает, массирует виски, ставит видео на паузу, читает число раздевающихся людей (восемьдесят девять) и пытается угадать их размеры и вкусы.

Коммерческий директор «Слэмми» Л. Лараби Шевр меряет шагами свой зловещий неоготический офис.

— Мы не можем конкурировать с волшебством! — говорит он. — Не можем!

— Знаю, — говорит его помощник, исполнительный вице-президент по приправам и боеприпасам Бейли Ольц. — Но именно с ним… мы и конкурируем.

— Нужно разгадать ее трюк! Это же, очевидно, трюк. Никому не под силу проворачивать то, что проворачивает она, без какого-то фокуса.

— И все же…

— Может, она сама зарывает ящики под покровом темноты.

— Два момента: откуда она знает, что попросят люди? И откуда это берет?

— Это же фокус! Очевидно!

— Да. Это мы решили. Но в чем фокус? Вот мой вопрос.

— Я не профессиональный фокусник и даже не любитель с достойным статусом. Но я тебе так скажу, исполнительный вице-президент Ольц: все это ловкость рук и отвод глаз.

— Конечно. Но, в смысле, как это в данном случае работает?

— Я тебе что сейчас сказал?

— Что… эм-м, не знаю, сэр. Простите.

— Не фокусник я!

— Да.

— Но мы не можем этого допустить. Без работников у «Слэмми» не будет клиентов, а без клиентов у «Слэмми» не будет работников.

— Они одно и то же. Рука руку моет.

— А без солдат Транки победят. И этого никто не хочет.

— Кроме Транков. Транки-то этого хотят.

— Да. Естественно, хотят. Это в их духе. Нужно дать отпор. Зови сюда Озвучивальщицу.

— В смысле Марджори?

— Да не знаю я, как ее зовут! Откуда мне знать, как ее зовут?

— Марджори.

— Я же сказал, я не знаю!

— Людям нравится, когда вы знаете, как их зовут. Они чувствуют себя…

— Я ей плачу целое состояние?

— Конечно.

— Ну и срать я хотел, как ее зовут.

Марджори Морнингстар — в оранжевом кашемировом худи, усыпанном сапфирами, — садится с хорошей осанкой, выгнув спину, сложив руки на коленях в бесконечном терпении, пока Шевр меряет шагами комнату.

— Нам нужна кампания, Озвучивальщица.

— Ладно.

— Что-нибудь медоточивое.

— Я справлюсь.

— Ты справишься?

— Конечно.

— Нужно сказать им что-то вроде: «Без защиты „Слэмми“ Транки вас убьют». Или, может, что-то вроде: «„Слэмми“ всегда был с вами. Теперь пришла ваша очередь быть со „Слэмми“.

— Может, — предлагает Ольц, — «Не спрашивайте, что ваш „Слэмми“ может сделать для вас, спросите, что вы можете сделать для своего „Слэмми“.

— Это что еще за хрень? — спрашивает Шевр.

— Это сказал Джей-Эф-Кей.

— Джей-Эф-что?

— Кей.

— Понятия не имею, что это значит.

— Он был президентом. Джон Кеннеди.

— Президентом «Слэмми»?

— Соединенных Штатов.

— Сое… что за… на хрена нам цитировать президента страны, которая буквально погорела и полетела в тартарары? Плохое брендирование. Лучше процитировать кого-нибудь из Транков.

— Вы хотите процитировать Транка в кампании против Транков?

— Они хотя бы достойные соперники. У них ядерные головки в головах.

— Если позволите высказать мнение, эта маркетинговая стратегия не совсем адекватна.

— Не позволю. Сам ты неадекватный. А ты что думаешь, Озвучивальщица?

— Что, если играть по правилам Диггер? «Мы все в одной лодке. С нами Бог».

— А что насчет ее волшебства?

— Может, что-то вроде: «Волшебство — это от лукавого»? — предлагает Марджори.

— О-о. А интересно. Но что-нибудь более приземленное? Достоверное?

— «Волшебство — это обман, — говорит Марджори. — „Слэмми“ вас не обманет. Наш гамбургер — это сто процентов говяжьего фарша, ноль процентов хрени».

— Мне нравится. Ноль процентов хрени. Остроумно. А еще надо выйти ночью с металлоискателем, выкопать все ее ящики и заменить содержимое человеческим говном. Двойной удар.

— «Где теперь ваш Бог? — набрасывает Марджори, уже не в силах остановиться. — „Слэмми“. Мы никогда не говорили, что божественны. Божественны только наши яблочные пироги. М-м-м-м-м-м. „Слэмми“».

— К горячему яблочному пирогу отлично подходит кофе от Гипно Боба, — вторгается в мой гипнотический транс голос Гипно Боба.

Я пытаюсь пропустить это мимо ушей, но в таком состоянии оказываюсь чрезмерно внушаемым.

— Ладно, давайте одну пачку, — говорю я.

— Отлично. Сейчас пробью на кассе. Будет готово, когда очнетесь.

Ночь. Войска «Слэмми», переодетые в черное и вооруженные металлоискателями и инструментами для рытья, прочесывают территорию Диггер. Находят ящики с бинтами, носками, ножами (!), печатными материалами. Заменяют изначальное содержимое человеческими фекалиями. Зарывая ящики, солдаты тихо хихикают над своим розыгрышем.

На следующий день диггеры собираются на каменистом поле под наблюдением спрятанной камеры слежения.

— Мы посеем семена на сей земле, — говорит Диггер, — земле, что не принадлежит никому, и всходы накормят тех, кто к нам присоединится.

— А где нам семена взять? — спрашивает встревоженный мужчина. — «Слэмми» их все запатентовали. Кража наказуема заключением на много лет в «Слэммере» — как тебе известно, это название частной тюремной системы «Слэмми».

— Мы посадим собственные семена, — говорит Диггер, — и они… здесь.

И с этими словами Диггер начинает копать. Скоро она достает ящик — в этот раз из какого-то неметаллического композитного полимера.

Склейка, офис Шевра, где он со всей своей командой наблюдает за происходящим.

— Что за? — говорит Шевр. — Нас облапошили!

— Она узнала про наш план. Металлические контейнеры были обманками.

— Откуда ей знать?

— Должно быть, у нас крот.

— Даже прикольно. Потому что кроты роют, так что…

— Не прикольно! Это измена, и я лично урою его, ее или тона.

— Уроете. Дошло? Потому что…

— Хватит.

Глава 66

Выйдя на улицу с двадцатью пачками кофе, которые я приобрел из-за подчинения моего разума, я направлюсь к себе в квартиру и замечаю, как из нее выхожу я. Да, это я, но без бороды. Другой я. Третий я. Похоже, что теперь всякий раз, стоит мне покинуть город, меня заменяют. В этот раз — пока я был во Флориде, искал кукол. Этому надо положить конец. Я слежу за этим новым мной до здания на Западной 51-й, где он нажимает на звонок и входит. Что он там делает?