Книга Красное на красном - Вера Камша
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пришел слуга, с поклоном разложил на мраморном столе чернильницу, песочницу и листы вощеной бумаги и ушел. Робер взял верхний и обмакнул перо в чернильницу. Писал он, не задумываясь, как и жил:
«Альдо, мы проиграли войну, причем дважды. Ворон разбил Адгемара, хотя его армия превосходила талигойскую в двадцать раз. Увы, кагеты в отличие от Алвы не смогли наладить взаимодействие пехоты, артиллерии и кавалерии и слишком переоценили свои силы, за что и поплатились, но не это самое страшное. Мы называли Ворона демонским отродьем, но он и впрямь не человек. Он захватил Озерное плато и взорвал скалы в месте истока реки Биры. Поток из воды, грязи и камней пронесся речной долиной, сметая на своем пути все. Погибли все — дети, женщины, раненые, талигойские рабы, хотя, правду сказать, смерть лучше той жизни, которую они вели.
Теперь Алва угрожает сделать то же с долиной, в которой расположен Равиат, и он способен претворить свои угрозы в жизнь. Подручные Ворона ему под стать, он опирается на горское племя, в свое время вытесненное бириссцами с родовых земель, и варастийских добровольцев, которые готовы уничтожить всю Кагету. Я этого допустить не могу. Единственный способ вынудить Рокэ уйти — доказать даже не ему, а его генералам и сопровождающему его епископу Варасты, что Кагета не виновна в нападениях на Талиг. Я принимаю вину на себя и засвидетельствую перед двенадцатью казаронами, что Адгемар ничего не знал. Я скажу, что подкупил бирисских вождей, которые погибли во время селя, и меня выдадут Талигу. Другой возможности спасти людей, причиной несчастий которых стала наша недальновидность, я не вижу.
Вот все, что я хотел сказать. Засвидетельствуй мое почтение принцессе Матильде и, если ты все же станешь королем Талигойи, отдай Эпинэ достойному человеку. Я не хочу, чтобы Повелителем Молний стал Альбин. И еще, я узнал от человека, которому можно верить, что твоя жизнь неразрывно связана с жизнью той, кого ты провожал домой в ночь перед моим отъездом. Береги ее.
Твой друг и верный вассал, так и не ставший маршалом…»
Эпинэ как раз присыпал письмо песком, когда на террасе появились воины в черном и багровом. Казар сдержал слово, Мильжи среди них не было.
Отчаянные глаза молодого Окделла, черные перчатки Ворона, равнодушные лица козопасов, прихотью Рокэ возведенных на вершину победы. Вот и конец, Иноходец Эпинэ, и не только твой. В этой выстуженной лощине позорно заканчивается война, которую невозможно было проиграть. Неужели даже теперь в Агарисе и Олларии не поймут, что Рокэ Алву не победить. Поймут, куда денутся, и подошлют очередного убийцу, но Леворукий умеет защищать своих избранников.
Молчание затягивалось. Победители и побежденные смотрели друг на друга, с гор дул ледяной ветер, развевая флаги с козлиными головами, над которыми недавно хохотала вся Кагета. Теперь в Кагете не смеются. Бешено светило солнце, светило и не давало тепла, в ярко-синем небе плыла какая-то птица. Орел? Скорее всего, но Роберу царь гор показался вороном.
Закатные твари, как же холодно! Еще не хватало, чтоб подумали, что он дрожит от страха. Одна радость — Рокэ его знает и к тому же сам южанин. Наверняка тоже мерзнет, так чего же он тянет?!
Ворон и его спутники и не думали двигаться или говорить, и Белый Лис сделал ход первым. Он проиграл войну, но головы не потерял, как, впрочем, и хитрости.
— Кагета повержена. — Робер не видел лица Адгемара, но представлял, какую мину тот скорчил. — Мы — мирная страна, и мы были не готовы к обрушившемуся на нас гневу брата нашего Фердинанда…
Под ногами противно хрустнул осенний ледок, как же он похож на толченое стекло. Скорей бы конец, хотя для него это только начало конца. Эгмонту повезло, он умер быстро и со шпагой в руке. Блажь, ударившая в голову Ворону, спасла герцога хотя бы от пыток и позора, но Рокэ не повторяет своих выходок. А даже захоти Повелитель Ветров оказать Повелителю Молний ту же услугу, что и Повелителю Скал, у него ничего бы не вышло. Адгемар при свидетелях выдает Робера Эпинэ королю Талига, значит, дороги в Олларию не избежать.
Возвращение в цепях через всю страну, рожа Дорака, палачи, суд Лучших Людей, который не судит, а осуждает, три проклятые недели в ожидании казни, плаха и новый палач, последний и в его жизни, и в его роду… Больше Эпинэ в Золотых землях не будет.
— Я слишком поздно узнал, — Адгемар горестно покачал серебряной головой, — кто был виновником нападений на Варасту. Объявленный братом моим Фердинандом вне закона Робер Эпинэ вступил в сговор с безбожными гоганскими ростовщиками и тайно прибыл в Кагету. Этот человек воспользовался нашим гостеприимством и наивностью и с помощью золота и лжи склонил на свою сторону нескольких бирисских вождей. Глупцы за моей спиной начали совершать набеги на Варасту, о чем я…
Воин в багровом что-то поднял. Робер не сразу понял, что это голова. Длинные седые волосы — бириссец! Казар кивнул, телохранитель шагнул вперед и бросил страшный предмет к ногам Рокэ, но неудачно. Ворон стоял на возвышении, голова покатилась назад и замерла у самых ног Робера.
Мильжа! И не только он… Казар называл имя за именем! Все, кто вырвался из Дарамского ада и пережил сель. Все! И еще Луллак… Конечно! После разгрома слишком многие стали говорить, что племянник Лиса был бы лучшим казаром, чем дядя.
Теперь Робер не знал, кого он сильней ненавидит — победителей или Адгемара, хотя чего с того возьмешь? Казар спасает свой трон, если для этого нужно отрубить голову отцу, жене, дочери, он их отрубит. Лис говорил и говорил, а чуть поодаль стояли мулы, нагруженные золотом, может, гоганским, а может, вытащенным из личных тайников Адгемара. Много золота, много слов, ящик бирисских и кагетских голов и одна, талигойская, вместе с телом. Пока еще. Правду говорят, что Создатель трижды предупреждает — он уцелел после разгрома Эгмонта, пережил Дараму и сель, но четвертого чуда не будет.
— Я надеюсь, мои объяснения брат мой Фердинанд сочтет исчерпывающими, — голос казара стал еще проникновеннее, — я понимаю — сейчас не время говорить о подобных вещах, но залогом нашей искренности может стать рука моей младшей дочери. Этери красива, она знает талиг, я растил ее в почитании нашего великого соседа. Брат мой Фердинанд женат на прекрасной Катарине из рода Ариго, но руку Повелителя Ветров не отягощает свадебный браслет.
Да, Белый Лис — это Белый Лис! В придачу к золоту, словам и крови идет дочь. Знает ли принцесса Этери, что в очередной раз меняет жениха? Адгемар откупается всем, чем может, а может он сейчас немного. Притихшие было казароны готовы разорвать казара на куски, бириссцы сломлены, а бакранам гоганское золото не нужно, их не купишь. Алва разбудил в козопасах демона, и демон этот не успокоится, пока не отплатит за столетия унижений. Белый Лис это понимает, для него главное, чтобы Ворон увел дикарей подальше от озер…
