Книга Фан-клуб колдовства - Илона Волынская

Блеснув в лунном свете, маленькое карманное зеркальце упало ей в руки.

Ирка поймала отблеск оранжевого света каменных колец:

– Зайка, зайка, побижи, нам всю правду покажи, хто здесь хто, та хто здесь есть… – в ритме детской считалочки забормотала Ирка и повела зеркальцем.

Легкий блик света сорвался со стекла и, весело сверкая, заскакал по рядам взбешенных оборотней. И под его невесомыми прикосновениями таяли очертания соколиных перьев и выворачивались наизнанку волчьи шкуры, открывая людей, людей, людей… Лучик перепрыгнул на зрителей, коснулся Пылыпа з конопэль. Самоуверенный, богемного вида очкатый бородач исчез, превратившись в омерзительного рогатого черта с слюнявой жадной пастью и бессмысленными, как оловянные пуговицы, глазами. Блик заметался по Филипповым волхвам, и те стали исчезать, словно их и не было никогда, на месте каждого оставалась лишь пустота. Мигнул перед дядькой Мыколой, и в лучах его света на месте длинноногого нескладного полицейского прорисовались контуры могучего великана. Зайчик пронесся мимо и ринулся на блондинку!

Световой блик впечатался ей точно в лоб, между ухоженными темными бровями.

В каменном кругу, под стелой, ритмично раздувая зеленое горло, восседала здоровенная бородавчатая жаба. Ее вытаращенные глаза неподвижно пялились на замерших от отвращения людей, а с мелких острых зубов капля за каплей сочился темный яд.

Глава 18. Ирка – Хортица на все сто

– Паршивое в этот раз зелье, Филипп, – проявляясь на прежнем месте, задумчиво объявил седой мужик.

– Почему это? – нервно поправляя очки, поинтересовался бородач.

– От хорошего жабы в красавиц превращаются, а у тебя всё наоборот, – тыча в сторону каменной стелы, пояснил седой.

– Вона и справди самая… – согласно кивнул дядько Мыкола. – Якщо сэрэд жаб.

– Это что же? – взвыл майор. – Вот это всё… – Широким жестом он обвел взрытую, заляпанную кровью, шерстью и перьями землю, израненных и ободранных оборотней, едва живую парочку женихов. – Даже не ради бабы? Ради жабы?

– Ми-илый, я что, твоему папе не понравилась? – Блондинка обиженно выпятила губки, укоризненно подняла на Рудого огромные, зеленые, затянутые пеленой слез глаза… Лишь наманикюренные пальчики, нервно теребящие романтическую оборку на юбке, выдавали ее неуверенность.

– Ты знаешь, дорогая, мне тоже… как-то… не очень… Ты бы хоть заранее предупреждала… Нет, я, может, конечно, и сам не всегда по-человечески себя веду… – забормотал Рудый и задергался на алтаре, стараясь отползти подальше, словно боялся, что возлюбленная сейчас на него прыгнет. – Ты не думай, я не расист… Мне и черненькие нравятся, и желтенькие… Только вот зелененькие и пупырчатые смущают…

– Предатель! – презрительно выдохнула блондинка и перевела трагический взгляд на сокола. – Ты один можешь защитить меня от этих волчьих оскорблений, о мой бесстрашный орел!

– Я вообще-то сокол! – потерянно сказал молодой сокол и метнул на своих сотоварищей молящий взгляд.

– Сам на это… зеленое налетел, сам и разбирайся, – прокряхтел старый Балабан, зажимая ладонью кровоточащее плечо. – Мы и так достаточно сделали.

– Наделали, – себе под нос уточнил майор и нехотя буркнул: – У меня бинт есть, перевяжись, что ли…

– Неужели ты оставишь меня, одинокую, без помощи? – Блондинка простерла к жениху розовые ручки.

Молодой сокол торопливо подался назад, чуть не упав на грудь своему недавнему врагу Рудому.

– Я не то чтобы отказываюсь… – зачастил он. – Я глубоко уважаю тебя как человека… – Он осекся. – То есть как личность. И как женщину с большим жизненным опытом, во! Ты вся такая необыкновенная. И выглядишь изумительно. Иногда. Для своих лет. Но понимаешь, я еще слишком молод, чтобы оценить зрелую женщину… – Вдруг физиономия его просветлела. – Да к тому же ты ведь замужем! Замужем, замужем, я про это еще в детстве читал! Не знаю, может, ты там со своим Иваном-царевичем поссорилась, но я ни за что не согласен рушить вашу семью!

– Современные мужчины! На словах они такие свободные, передовые, а как доходит до дела… – Хорошенький ротик скривился. – Иван хотя бы любил меня такой, какая я есть! – Царевна-лягушка гордо вскинула головку. – И что? Из-за какой-то ведьмы в дешевых шмотках я никому уже не нужна?

Ирка злобно зарычала.

– А я тебя предупреждала: шмотки надо фирменные брать, чтоб никакая жаба на тебя квакнуть не могла… – забубнила сзади Танька.

– Какая-то белесая толстуха, под которой даже швабра гнется, мою внешность комментирует, и все молчат?!! – требовательно завопила блондинка.

– Это подо мной-то швабра гнется? Да я об тебя ее сейчас сломаю! – гаркнула в ответ Танька.

Стремительно спикировав вниз, она подхватила швабру и, вскинув ее над головой, как дубинку, ринулась к Царевне-лягушке.

Деревянная швабра шарахнула по пылающей алым огнем каменной стеле, заставляя красотку отпрянуть в сторону. Взлетела снова… Телеведущая метнулась за стелу. На глазах у задыхающихся от хохота зрителей элегантная красавица скакала на высоченных каблуках по каменному кругу, спасаясь от вооруженной деревяшкой полненькой девчонки.

А Ирке виделось другое. Толстая жаба прыгала вокруг каменной стелы, а за ней, рассыпая вокруг себя зелень колдовских искр, неслась разъяренная ведьма с сияющим белым огнем молотом в руках. И там, где молот врезался в круг, бессильно гасло зловещее алое свечение камней, оставляя после себя лишь темные мертвые пятна. У Ирки на глазах пятна покрывались сетью трещин, камень начинал крошится, осыпаться… А молот лупил все ближе и ближе к мечущейся вокруг стелы жабе.

– Помогите! Волки! Соколы! – отчаянно заверещала «невеста».

– Уж извините, ваше лупатое царское высочество, – вытирая выступившие от смеха слезы, простонал майор. – В девчачьи разборки не вмешиваемся.

– Мамки-няньки! Гример! Продюсер! Ну хоть кто-нибудь! – Деревянная швабра съездила блондинку по плечу. Шелковый рукав задымился, по нему расползлось горелое темное пятно, словно на ткань поставили раскаленный утюг, остро запахло паленым. На открывшейся белой коже плеча наливался красным широкий ожог.

– Ага! – Торжествующая Танька с силой ткнула перекладиной швабры в блондинку, прижимая ее спиной к стеле.

От толчка та выпустила сумочку. Замочек открылся… На камень выпал крохотный дамский пистолетик.

– Ось хто стриляв!.. – протянул дядька Мыкола. – А хоть ты и жаба, упеку я тебя, краля, прям як людыну! За незаконное хранение оружия, нападение на сотрудника полиции, нанесение важких телесных… – Он начал загибать пальцы.

– Провоцирование межнациональных конфликтов! – быстро вставил майор.

Дядька Мыкола покосился на него неодобрительно:

– Молодый ще, вовкулаче, мэнэ вчить, але ж хай будэ до кучи! – И он загнул еще один палец. – Шо, краля, посыдышь трохи, лет так десять, га?