Книга Дети земли и неба - Гай Гэвриэл Кей

И Димитар скорчил рожицу и отвернулся со словами: «От тебя пахнет луком, фу!» — и сплюнул в воду. Она ушла домой одна, лицо ее горело.

Забывают ли люди подобные вещи, спрашивала она себя как-то в теплый день в самом конце весны? Они тогда были детьми, она забыла, что ела лук перед тем, как спустилась к реке, где он ловил рыбу. И, самое главное: есть ли у нее другой вариант, за кого ей выйти замуж, с кем жить, с кем спать, там, где они находятся, в той жизни, какой они живут?

Она несла два ведра на коромысле на плечах, направляясь к колодцу. Этот колодец нашел — все молодые члены четырех семей знали эту историю — лозоходец, нанятый вскладчину их дедами. Он срезал с дерева раздвоенный прутик в лесу, ходил почти целый день по их землям, потом остановился в одном месте и сказал: «Копайте здесь».

Колодец находился в конце участка семьи Димитара, в той же стороне, где дорога и река, но гораздо ближе, чем ее стремительно несущиеся воды, и избавлял от долгого пути туда.

Милена была одна, когда наполняла ведра, она думала о том, как это бывает, когда рядом спит мужчина, потом подумала об ушедших братьях, — которые имели возможность уйти, — и тут увидела человека, приближающегося по дороге с востока.

Люди иногда проходили мимо, это же дорога, но не каждый день. Этой дорогой пользовались редко, особенно этой весной. Они знали, что армия калифа выступила в поход, где-то на востоке, и направляется к крепости джадитов. Называли цифры, которые ни о чем не говорили Милене. Много людей — вот все, что она понимала.

Это человек больше похож на мальчика, чем на мужчину, она увидела это, когда он подошел ближе. Но она также увидела, что он вооружен мечом и луком, хоть на нем и не было никакого мундира. Это должно было заставить ее убежать, когда он сошел с дороги и двинулся к ней, стоящей у колодца, но она не убежала. Был полдень, ее братья работали в поле, а Димитара и его отца можно было разглядеть в дальнем конце их поля. Они, должно быть, видели этого парня, он шел, не скрываясь.

Он остановился на почтительном расстоянии и поднял руку, в знак приветствия, потом крикнул на языке ашаритов:

— Можно взять воды из вашего колодца?

— Можно, если хочешь, — ответила Милена на языке Саврадии. Она не любила говорить на языке ашаритов. Она считала, что тогда она кажется глупой, а она знала, что не глупая.

— Благодарю, — ответил он, переходя на язык Саврадии (не совсем свободно, но он это сделал, отметила она). — Сегодня жарко идти по дороге.

Он выглядел моложе нее, но был выше ростом, широкоплечий мальчик-мужчина, а оружие придавало ему более взрослый вид; она решила, что это свойственно оружию. Мужчины в деревне с мечами или дубинками выглядели по-другому, как она заметила.

Когда он подошел, Милена, повинуясь какому-то порыву, протянула ему ведро, которое только что наполнила.

— Пей. Я наберу еще.

У него были светлые, рыжеватые волосы и голубые глаза — как ее собственные, что было интересно. Как такой явный джадит может ходить с оружием, было загадкой.

Конечно, она никогда ее не разгадает.

Он поднес ведро ко рту и стал пить. Она знала, что их вода имеет металлический привкус, но парень никак на это не реагировал. Он окунул руки в ведро, поставив его на край колодца, и поплескал на лицо и шею. Потом достал кожаную флягу и наполнил ее.

Она увидела, что он смотрит куда-то мимо нее. Он учтиво кивнул.

— Добрый день, — произнес он. — Спасибо за воду. Мне она была необходима.

— Похоже на то, — ответил ее брат, Растич. Он был более спокойным из двух, оставшихся на ферме. Милена оглянулась. Он держал в руке косу, но не сжимал ее. Она не почувствовала никакой опасности, но все-таки немного волновалась.

— Ты хорошо вооружен, — заметил Растич.

Незнакомец ответил:

— Один в дороге. Приходится.

— Ты умеешь обращаться с оружием?

— Умею, — он не улыбнулся.

Милена решила больше не считать его мальчишкой. Это было интересно. Растич услышал эти слова, но не ощетинился и не стал агрессивным (Мавро мог бы, но он работал на другом конце поля). Растич просто выглядел задумчивым, и, может быть, подумала Милена, немного настороженным.

— В последнее время больше дождей, чем солнца, — сказал он.

Незнакомец кивнул.

— Всю весну. Это для вас тут хорошо, или плохо?

— В основном, хорошо. Нам понадобится сухая погода, когда наступит время урожая.

— Тогда я вам этого пожелаю, — сказал незнакомец, — и пойду дальше.

— Безопасной дороги, — ответил Растим, опираясь на ручку косы.

— Хочешь остаться и поесть? — одновременно спросила Милена.

Двое мужчин посмотрели друг на друга. Потом Растич улыбнулся.

— Да, оставайся.

— Только если я смогу нарубить дров, или что-нибудь предложить вам за это, — сказал незнакомец.

— Мы не так бедны, чтобы не накормить путешественника, — мягко ответил ее брат.

На этот раз мужчина, у которого глаза были того же цвета, что и у Милены, улыбнулся.

— Тогда я буду вам благодарен. Могу я хотя бы отнести назад эту воду?

— Можешь это сделать, — разрешил Растич.

Они подождали, пока Милена наполнит ведра, так как это работа женщин, потом незнакомец водрузил коромысло с ведрами на свои плечи, и они втроем пошли обратно к их дому.

Незнакомца звали Невен. Он держал путь на юго-запад, больше он ничего не сказал.

Он остался на год.

* * *

По мере того как погода становилась все теплее, Леонора постепенно поняла, что на террасе Старшей Дочери обычно веет приятный легкий бриз. Если пройти вперед, то открывается вид на гавань и на любые суда, которые приходят из нее и швартуются у одного из их причалов.

Леонора понятия не имела, кто плывет к острову сейчас, но она видела, как подходит маленькое судно. Она смотрела на Юлию Орсат, работающую в огороде лекарственных трав; та уже не вынашивала ребенка, но все еще находилась здесь; сказала, что хочет остаться.

Действительно существовали методы, известные двум старшим женщинам, которые ухаживали за этими травами, позволяющие женщине избавиться от ребенка, а Юлия была непоколебима в своем решении не рожать этого ребенка.

Она так и не назвала его отца. Можно было смутно догадываться, но разумнее — и, возможно, добрее — не делать этого. Кроме того, Леоноре нравилась девушка Орсат, и она была искренне рада, что Юлия остается. Она часто находилась в саду, выказывала готовность учиться у старших. Она была здорова, не грустила и не испытывала гнева. Она учила их песням с острова Гьядина. Некоторые были крайне вульгарными и очень забавными. Приезд Юлии также навеял совершенно другие мысли. Им потребуются, поняла Леонора, новые способы обеспечить свое существование на острове, иначе жизнь на Синане постепенно станет значительно менее приятной, чем прежде.