Книга Глубокая разведка - Владимир Добряков

— Не до конца. Я помню, как выразился по этому поводу наш Магистр. Он сказал, что лучше сражаться в одиночку, чем иметь такого союзника, которого надо все время опасаться и на которого надо постоянно оглядываться.

— Я знаю эту точку зрения. Но и ты уже узнал достаточно, чтобы принять решение и оценить мое предложение. Ты уже видел, что творит наш враг в завоеванных им Мирах. Ты уже знаешь, насколько он силен и опасен.

Я киваю в ответ после каждой фразы Старого Волка. А он, высказав это, вновь делает паузу и задумчиво смотрит на нас с Леной. Его хорошо знакомая грустная полуулыбка создает впечатление, что перед нами сидит человек, который знает такое, о чем мы даже не догадываемся. И, более того, никогда не догадаемся. А может быть, так оно и есть на самом деле?

— Андрей, я предлагаю вам работать против нашего общего врага вместе. Подожди, Лена! Я знаю главное ваше возражение и высоко ценю вашу принципиальность. Предлагая вам работать вместе, я не имею в виду, чтобы вы предали свою организацию и перешли к нам. На это вы, я знаю, не пойдете. Когда я говорю «вместе», я имею в виду себя, Кору Ляпатч и еще человек пять, может быть, семь.

— Я не совсем понимаю тебя, Шат Оркан, — говорю я после минутного раздумья. — Объясни толком, что ты имеешь в виду?

— Я, Андрей, имею в виду то, что сказал. Но, если ты хочешь, поясню. Нашим организациям предстоит серьезное противостояние. Оно поглотит все наши ресурсы. Итоги предсказать трудно. Но произойдет примерно следующее. Силы наших организаций будут истощены до предела. В ходе этого противостояния все внимание от других Миров будет отвлечено этой титанической борьбой. И этим неизбежно воспользуется наш общий противник. Противостоять ему еще можно. А вот отвоевать назад те Миры, где они обосновались, задача непосильная. Такую точку зрения я изложил и своему руководству, и вашему Магистру Леруа.

— И что же тебе ответили? — интересуется Лена.

— А примерно то же самое, что ответили мне вы год назад. «Одни слова и никаких доказательств. Вы, уважаемый, не приводите ни одного убедительного факта. А не являетесь ли вы скрытым агентом Фазы Стоуна, сиречь Монастыря или Нуль-Фазы?» Что я мог возразить? Ну а ваш Филипп Леруа сказал мне то же самое, что и ты несколько минут назад. Поэтому я и ответил тебе, что сия точка зрения мне известна. Посудите сами, что мне остается делать? Я один на обе организации знаю о грозящей нашей планете катастрофе, кричу об этом, но меня никто не слышит. А если и слышат, то не понимают. А если понимают, то делают вид, что не поняли. Я, как древний христианский отшельник, проповедую учение Христово камням в пустыне. Только они, по своему идиотизму, считали это дело за подвиг, а я — за трагедию. Самое обидное, что меня не воспринимают всерьез ни там, ни там. У нас меня считают отступником, у вас — провокатором.

Старый Волк вздыхает и выразительно смотрит на фляжку с коньяком. Я уже хочу налить ему стаканчик, когда Лена останавливает меня и наливает ему кружку вина, которое нам на прощание подарил Барсак.

— Попробуй. Это нисколько не хуже того, которым ты угощал нас в Сен-Канте. Я не хочу, чтобы ты считал меня более злопамятной и менее гостеприимной, чем Андрея.

Лена отрезает Старому Волку кусок исходящего аппетитным паром мяса. Тот с почтением принимает угощение, делает глоток вина и прислушивается к своим ощущениям.

— Прекрасно! Клянусь Временем! — констатирует он. Отдав должное мясу и запив его вином, Старый Волк продолжает:

— Помнишь, когда мы пытались атаковать вас гигантским лазером, я объяснял вам кое-что о нашем устройстве и организации работы. У нас полнейшая демократия на стадии обсуждения проблемы. Каждый может отстаивать свою точку зрения на всех уровнях, приводить любые аргументы, и его всегда выслушают. Но когда решение принято, демократии — конец. Наступает пора жесточайшей дисциплины. Все с полной отдачей работают на реализацию этого решения. Так действовал до сих и я. Теперь пришла пора, когда я стою перед альтернативой: подчиниться воле большинства, которое будет выражено в воле руководства, или остаться при своем мнении и начать работать самостоятельно. Я уже сказал, что у меня есть группа единомышленников, готовых начать самостоятельную работу под моим руководством. Но нас, увы, мало. Для начала нужно в два, а лучше в три раза больше. Нужны опытные, на многое способные люди…

— Подожди, — прерываю я его. — Я уже почти понял тебя. Но скажи, ради Времени, неужели ты рассчитываешь, что твое руководство разрешит тебе работать независимо от него, в совсем ином направлении и не подчиняясь ему?

— Не рассчитываю. Они, конечно же, не разрешат мне этого. Но мне это и не нужно. Я намерен покинуть свою организацию и начать работать полностью самостоятельно. Воплощение этого намерения сейчас зависит только от одного фактора.

— Но для того, чтобы успешно работать, нужна база, нужно техническое оснащение, и не слабое. Есть у тебя все это?

— Частично есть, частично будет. Думаю, ты хорошо помнишь мою секретную базу, на которой вы с Леной провели немалый срок и откуда с таким блеском бежали. О ее существовании из наших не знает никто. Чем не база для работы? Оснастить ее всем необходимым и подобрать нужных людей я могу по переходам из тех Миров, которые согласятся со мной сотрудничать. Примерно так в свое время формировались и ваша база, и наша. Мне сейчас даже легче будет. Я владею механизмом создания прямых переходов, а у наших с тобой предшественников этого не было. Так что, как видишь, для начала независимой работы у меня все имеется. Удерживает меня от этого только одно.

— Я понял, что тебя удерживает. Наше согласие работать вместе с тобой.

— Совершенно верно. Вы с Леной сами по себе каждый десятка стоите. А если вы согласитесь работать со мной и пригласите работать своих товарищей, я уверен, что к нам придут еще человек десять, не меньше. Возможно, и сам Филипп Леруа.

— Не знаю, на чем базируется такая твоя уверенность. Конечно, и Лена, и я имеем в нашем Секторе немалый авторитет и вес, пользуемся уважением и так далее. Но это не значит, что наши друзья бросят свою работу, своих товарищей и пойдут за нами. Я уверен в обратном. Но правильно ли я понял? Ты приглашаешь нас основать вместе с тобой новую вневременную организацию, с целью бороться с нашим общим противником?

— Ты правильно понял. Именно это я и пришел вам предложить.

— И ты ждешь, чтобы мы согласились?

— Да, Андрей. Я много думал об этом, советовался с Корой и другими товарищами, которые знают тебя не понаслышке. Многие выражали сомнение, что ты согласишься работать с нами. Но все как один не сомневаются, что успешно работать мы сможем только с вами. Поэтому я еще раз предлагаю тебе сотрудничество на новых уже условиях. От твоего ответа зависит многое.

Я молчу, смотрю на Старого Волка и думаю. Прошло всего четыре с небольшим относительных года, а как все изменилось. Как непохож нынешний Старый Волк на Мефи или епископа Маринелло, который захватил меня в плен в Лотарингии, когда я работал там в образе графа Саусверка, лейтенанта имперских мушкетеров. Тогда я был полностью в его власти. Да вдобавок и Лена неосмотрительно сунулась в этот замок Сен-Кант и стала его заложницей. Он тогда только намекнул нам о существовании таинственной третьей силы. Работать совместно против нее он мне не предлагал. У него в то время были совсем другие планы относительно меня. Дело прошлое, он в то время и сам-то еще не понимал, что это за сила такая. Как он со мной тогда держался! Нет, он был добродушным, гостеприимным хозяином. Он следил, чтобы мы с Леной не испытывали никаких лишений. Он подолгу беседовал с нами, в том числе и на отвлеченные темы. Но за всем этим отчетливо проступало условие, поставленное «доброжелательным» хозяином в первые же часы нашей первой встречи. Если я не соглашусь работать, он через пять дней передаст меня своему руководству. Те направят меня в соответствующую лабораторию, где из меня сделают зомби. «А с зомби работать неинтересно», — сказал он тогда.