Книга Первое кругосветное путешествие на велосипеде. Книга первая. От Сан-Франциско до Тегерана. - Томас Стивенс

своим преемником престола. Зиль-эс-Султан, хотя и несколько жестокий, проявил себя гораздо более способным и энергичным человеком, чем Валиат, и не скрывает тот факт, что он намерен оспорить наследство со своим братом силой оружия, если будут необходимо, после кончины шаха. Он, по крайней мере, в настоящее время, по сообщениям, выгравировал на лезвии своего меча мрачную надпись «Это для головы Валиата» и шутливо уведомил своего безобидного брата об этом.

Зиль-эс-Султау принадлежит к партии прогресса. Он мало учитывает мнение священников и фанатиков, увлекается англичанами и европейскими улучшениями, а также содержит питомник английских бульдогов. Если он станет шахом Персии, грандиозная схема железных дорог и коммерческого возрождения барона Рейтера, которая была сорвана фанатизмом сеюдов и мулл вскоре после визита шаха в Англию, может еще возродиться, и железнодорожные рельсы, которые теперь ржавеют в болотах Прикаспия могут, в конце концов, стать частью железной дороги между побережьем и столицей.

По дороге к востоку от Хаджи-Ага на некоторое расстояние великолепное катание, и Принц и его придворные сопровождают меня около двух миль, находя много удовольствия в гонках со мной, когда дорога позволяет разгоняться.

Местность теперь развивается в холмистую возвышенность, не возделываемую и усыпанную камнями, за исключением тех случаев, когда случайный канал, обеспечивающий ирригационные сооружения, делает возможным постоянное поселение и ограниченный участок пшеничных полей, бахчей и виноградников.

Стоит взглянуть на уже сравнительно большой пройденный участок пути, чтобы сравнить различия, которые проявляются в характерах людей. Говоря коммерческим языком, перс гораздо больше еврей, чем сам еврей.

На маршруте, который часто посещают путешественники, человек, едва знакомый с воровскими повадками страны и текущими ценами, помимо множества мелких изменений, встречается с этими проявлениями почти ежечасно. Владелец жалкой грязной лачуги, имеющий контроль над несколькими тонкими листами хлеба, банкой прогорклого, сливочного масла и дюжиной половозрелых дынь, поражает мрачным, печальным выражением мысли, что у него нет размена, и, следовательно, ему придется принять пятидесяти копеек Хамшерри по одной десятой стоимости. Но таинственная частота этого самого положения вещей и сопровождающее их скорбное выражение, принятое во время обмана покупателя и постоянное отсутствие разменной монеты в Персии, пробуждают подозрения даже в сознании самого доверчивого и непосвященного человека.

В этой части страны развита, специфическая система попрошайничества у владельцев дынь и огурцов вдоль дороги, наблюдая за приближающимся вероятным путешественником, они прибегают к нему с дыней или огурцом, который, как они знают, совершенно непригодны к употреблению. Они выбегают на дорогу и просят путешественника принять его в качестве подарка. Восхищенный, возможно, их очевидным простодушным гостеприимством и, более того, достаточно жаждущий оценить дар дыни, ничего не подозревающий путник предлагает взамен умелому огороднику подходящее денежное вознаграждение и принимает предложенный подарок. Разрезая его, он находит дыню непригодной для чего-либо, и постепенно ему приходит в голову, что он стал еще немного умнее, относительно врожденной хитрости и абсолютной нечестности персов, чем был раньше. Прежде чем день закончится, одна и та же игра, вероятно, будет предпринята дюжину раз.

В дополнение к этим коварным обманщикам иногда встречаются небольшие колонии прокаженных, которые, будучи вынуждены изолировать себя от своих собратьев, находят себе жилище в грубых лачугах или пещерах на обочине дороги и вылазят во всей своей отвратительности, чтобы окружить путешественника жалобными криками о помощи. Некоторые из этих бедных прокаженных выглядят отвратительно до крайней степени. Их скудные покровы из грязных тряпок и лохмотьев ничего не скрывают из разрушительного действия их страшной болезни. Некоторые сидят у входа в свои лачуги, вытягивают руки и жалостно просят милостыню, другие падают в изнеможении на дороге, пытаясь догнать и обогнать прохожего. В этих изгоях нет ничего обманчивого, их состояние слишком очевидно.

К закату я прибываю в Туркоманчай, большую деревню, где в 1828 году был подписан Мирный договор между Персией и Россией, по которому оставшаяся персидская территория Кавказа перешла во вместительную пасть Северного Медведя.

В настоящее время сообщается, что после лишения персов их прав на плавание по Каспийскому морю царь хладнокровно преподал своему любезному другу Шаху практический урок о иронии судьбы, подарив ему яхту.

В поисках караван-сарая я обратился к местному человеку. Этот сообразительный парень ведет меня по узким извилистым дорожкам на другой конец деревни и приводит в лагерь чайного каравана, полагая, что это то, что я ищу. Караванщики направляют меня в chapar-khana, где я и нахожу условия проживания обычной, грубой природы.

Посылая в деревню за яйцами, сахаром и чаем, хранитель чапарханы и конюхи разводят мятый самовар, а после приготовления ужина заваривают чай. Они бедные, оборванные парни, но кажутся беззаботными и довольными. Песня свистящего пара в самоваре кажется пробуждает в их полуцивилизованных сердцах сочувственный ответ, и они начинают петь и веселиться за крошечными стаканами подслащенного чая так же естественно, как моряки в винном погребе морского порта или немцы за бочонком лагера.

Хотя они внешне кажутся веселыми, беспечными парнями, они, однако, не являются исключением из общего числа их соотечественников в отношении мелкой нечестности. Хотя я дал им достаточно денег, чтобы купить вдвое больше продуктов, которые они привезли, кроме того, что пообещал им обычный маленький подарок перед отъездом, утром они предпринимают еще одну попытку залезть в мой кошелек под предлогом покупки еще масла, чтобы приготовить оставшиеся яйца. Есть мелочи, которые можно обсуждать, но они показывают большую разницу между характером крестьянских классов в Персии и Турции. Чапар-хана обычно состоит из огороженного вольера, в котором находится конюшня для большого количества лошадей и помещения для конюшен и привратника. Самый быстрый способ передвижения по Персии - чапар или, другими словами, верховая езда, получение свежих лошадей в каждой чапар-хане.

Местность к востоку от Туркоманчаи состоит из неровной, неинтересной возвышенности, где ничто не меняет монотонность путешествия, до полудня, когда, проехав пять фарсах, я добираюсь до города Миана, известного во владениях шаха из-за ядовитого жука, обитающего в глиняных стенах домов, и считается, что кусает жителей, пока они спят. Говорят, что укус вызывает сильную и продолжительную лихорадку и даже опасен для жизни. Принято предупреждать путешественников о том, чтобы они не оставались на ночь в Миане, и, конечно, я ни в коем случае не был забыт. Подобно большинству из этих якобы ужасных вещей, при тщательном расследовании выясняется, что это больше миф, обладающий некоторой правдивостью и способный воздействовать на творческие умы людей.

Я думаю, что «источнику страха Мианы» будет более подходящим имя «ошибка Мианы». (Томас позволяет себе шутить со словами. В английском «bug-bear» дословно переводится как, жук-медведь