Книга НЧЧК. Теория Заговора - Яна Горшкова

– Эру! – я вспомнила и всплеснула руками. – Экзамен!

– Вот именно. – Он кивнул. – Но ты меня успокоила – это все-таки не безнадежно.

– И что же мне теперь делать? – Я растерянно оглянулась на дверь грифошни.

– Теперь, – отец невозмутимо отвернул рукав и глянул на часы, – ты вернешься в дом, возьмешь свои конспекты и что там еще у тебя… и спустишься к воротам. Ыстыл подъедет через семь минут и отвезет тебя в город. А завтра – при условии успешной сдачи! – я лично оседлаю твоего Мурзика, и тогда можешь отправляться, куда ветер подует.

– Ах, батюшка, я…

– И не надо ничего лепетать, Нол. Я и так знаю все, что ты собираешься мне сказать. Всё! Пошла!

– А волшебное слово? – Совершенно счастливая, я подмигнула, напоминая ему семейную шутку.

– Бегом! – Рявкнул полковник ап-Нимгиль и звонко, по-юношески, рассмеялся мне вслед.

* * *

На дворе уже стоял сентябрь, а потому вечером в парке было прохладно и сыро. Леди Совершенство, то бишь леди Динэс, грациозно присела рядышком с Эрином и первым делом попросила закурить.

– Дышишь свежим воздухом? – поинтересовалась она столь многозначительным тоном, что сразу отбила всякое желание врать и изворачиваться.

– Дышу, – согласился энчечекист. – А ты случайно гуляла мимо?

– Отнюдь. Специально ради нашей встречи пропустила очередное заседание клуба любителей орхидей.

Для педантичной супруги Леготара – поступок, равный небольшому подвигу, который Эрин оценил по достоинству.

– Ух ты! Я удостоился высокого визита. Жалеть будешь?

– И не подумаю, – фыркнула эльфийка. – Сам виноват.

– Ты откуда знаешь, кто и в чем провинился? – в сердцах бросил ап-Телемнар, очень сильно повеселив Динэс.

Она знала все, что известно Леготару, а Леготар… Пожалуй, от него ни у кого в управлении не осталось секретов. Нет, то было вовсе не банальное любопытство, а способ существования, и одновременно вросшая в плоть привычка – находиться в курсе всех событий.

– Не имеет никакого значения, что думаю по поводу случившегося я, или Тар, или Дзир. Главное, что понял ты. И не говори, будто ты не думал, не анализировал и сто раз не прокрутил в голове события каждого прожитого с Нолвэндэ дня.

– Думал, анализировал и понял, – признал Эрин. – Все мы задним умом крепки. И что с того? Что изменится?

Тут и понимать-то нечего, достаточно было увидеть отхваченную ножом косу. Узнав об обмане, Нол закономерно пришла в ярость. И сдержала свою страшную клятву. Вот кто скажет, какие такие страшные обстоятельства не позволили Эринрандиру разбудить свою любимую девушку утром 23 июня и рассказать о своих планах? Разве Нол легла бы на пороге с воплем «Только через мой труп»?

Тут не нужно быть семи пядей во лбу и иметь диплом специалиста по эльфийской психологии, чтобы понять, как в своем желании контролировать всё и вся вокруг ап-Телемнар зашел слишком далеко.

– Все меняется, – загадочно улыбнулась эльфийка. – Это непреложный закон природы – все подвержено изменчивости, ничто не вечно.

– Кроме безумных нолдорских клятв.

Динэс нарисовала дымящей сигареткой в воздухе некий загадочный вензель, потом взглянула на собеседника из-под длинных ресниц и с материнскими нотками в голосе мягко сказала:

– Шел бы домой, ты же двое суток не спал.

– Сама знаешь – не могу.

– Я знаю одно, мой милый Эрин, ты доводишь себя до ручки. Считаешь, если после очередной ночевки на лавке ты схлопочешь пулю в лоб, потому что от недосыпа притупилась реакция, кому-то станет легче? Ытхану? Мне? Дзиру? Нолвэндэ?

– Я просто не могу…

– Эрин, запомни, ты не тот мужчина, которого можно запросто забыть и одним только усилием воли вычеркнуть из жизни. – Голос Динэс звучал жестковато для увещевания. – Ты не тот, о ком не думают, кого не помнят, по кому не рыдают ночами. Нет! Дай ей осмыслить произошедшее и сделать выводы, извлечь уроки. Поверь, разлука пойдет вам только на пользу. – Эльфийка немного смущенно улыбнулась. – Я смогла протянуть без Леготара целых полгода. Но, заметь, я была старше и гораздо опытнее.

– Я готов дать ей все, что угодно, ждать, сколько потребуется, сделать все, о чем она только попросит…

Улыбка на устах леди стала прямо-таки издевательской.

– Так что же тебе мешает сделать первый шаг навстречу?

Что мешает, что мешает? Ясно же – уязвленная гордость, мужское самолюбие, обычное упрямство, а еще – стыд за свой обман и недоверие, и, разумеется, обжигающий страх услышать полные равнодушия слова: «Не звони мне больше никогда». А ведь, если бы случилось такое чудо, и вместо супруги Леготара сейчас рядом присела Нол, то где бы оказались гордость с самолюбием и упрямством в придачу? Правильно! У Моргота в заднице.

– В принципе, ничего, – пожал плечами эльф.

– Пр-р-р-равильно говоришь, – мурлыкнула Динэс, в надвигающихся сумерках ставшая похожей на мудрую кошачью королеву. – Иди домой, ап-Телемнар. Поужинай и спать ложись.

Что-то было в голосе прекрасной леди, ибо Эрин безропотно послушался. Он уже отошел на пару шагов и вдруг остановился:

– Ди, скажи, Леготар все-таки «Его Сия…» или «Его Све…»?

– Бери выше! Его Высо… – лукаво рассмеялась эльфийка и сразу же пресекла всяческие дальнейшие расспросы: – Спокойной ночи, Эринрандир!

По приходу домой Эрин недрогнувшей рукой отправил засохший букет в мусорное ведро, постелил себе на их с Нолвэндэ многострадально-двуспальном матрасе и заснул, положив под голову плюшевого Мурзика.

А утром (ибо вечером было уже поздно и неприлично) он позвонил Нол. Как только проснулся, так сразу и позвонил. Глубоко вдохнул, набрал номер её мобильного телефона и сказал самым будничным тоном:

– Привет. Это я.

И стал рассказывать о том, как поживают товарищи Шрак и Ытхан Нахырович, что нового отчудил Грэй Вольфович, чем заняты в свободное от опыления дриад время добры молодцы из ДОБРа. Не забыл он так же поведать про долгожданное событие в жизни бывшего знатного дриадолюба Вузеллина – Матроны вроде бы пришли к консенсусу и не за горами его свадьба с Сулемой. Похвалил Тави, а заодно пожаловался на полный кабинет пауков.

Ведь если есть хоть крошечная возможность сохранить ту дружбу и симпатию, которые у них остались, это нужно обязательно сделать. Нужно сберечь тоненькую ниточку взаимной привязанности. И к жареным драным балрогам все обиды и недоразумения! А там дальше – будь что будет.

* * *

Нажав «отбой», я еще примерно полчаса сидела, намертво вцепившись в телефон и пытаясь согнать в кучу разбегающиеся мысли. Процентов этак девяносто этих мыслей представляли собой множество вариаций одного-единственного, то ли отчаянного, то ли торжествующего вопля: «Он позвонил!» Оставшиеся десять процентов я пересказывать не стану, договорились? В конце концов, вдруг это прочтут дети? На самом-то деле я бы и все два, а то и три часа так просидела, бессовестно замечтавшись, если б на плоскую вершину скалы, где я обустроила себе лагерь, не вернулись грифоны.