Книга Седьмая Линия. Летом в Париже теплее - Анастасия Валеева

Длинный, осклабившись, направился к Маргарите. Она вся сжалась, ожидая самого худшего, но Захарыч вдруг остановил своего громилу.

— Отставить, Длинный, — он выпятил влажные губы и пожевал ими, — отведи ее в подвал. А ты, — он поднял голову и посмотрел на Риту, — посиди и постарайся вспомнить, куда твой папашка спрятал деньги. Я тебе очень советую вспомнить. Вспомнишь — останешься жить. Нет — умрешь, но перед смертью мои ребята позабавятся с тобой. Так уж положено.

Он с наигранным сожалением развел руками и кивнул Длинному.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Поспешный уход Вероники вызвал в Яне легкое недоумение. Она все еще чувствовала слабость, но постепенно приходила в себя. Когда дрожь в руках и коленях прошла, Яна поднялась с кресла и, открыв все форточки, направилась за занавес. Джемма снова подняла голову и повиляла хвостом.

— Что, проголодалась?

Джемма как-то по-заговорщицки посмотрела на хозяйку. Яна взяла небольшую колбочку с лавандовым маслом и вернулась за стол. Джемма улеглась у ее ног и начала жалобно поскуливать.

— Что с тобой?

Яна хотела уже смежить веки и приступить к процедуре расслабления, но Джемма принялась испускать еще более пронзительные жалобные звуки.

— Не понимаю, — пожала плечами Яна, снова закрывая глаза.

Но расслабиться ей не удавалось, несмотря на самовнушение. Она не могла понять что с нею происходит. Как-будто неведомая сила затворяла перед нею возможность успокоиться и снять напряжение. Яна открыла глаза и в тоже мгновение почувствовала в грудь сильный толчок. Что-то вдавило ее в спинку кресла, а свет погас. На фоне абсолютной черноты Яна отчетливо увидела два огненных силуэта. Они волочили следом за собой какой-то темный комок. Внезапно из этого темного, едва различимого месива пружинисто выпала рыжая прядь. Яна вскрикнула, а Джемма залаяла.

Еще через пару секунд Яна уже стремительно натягивала на себя ставший таким предательски непокорным джемпер. Джемма неистово прыгала рядом. Потом вдруг замолкла и, тяжело дыша, легла на пол.

— Сейчас я оденусь, — пообещала Яна, застегивая джинсы.

Наскоро заперев дверь, Яна, держа Джемму на поводке, вышла за калитку. Взглянула на часы. До ближайшего автобуса — десять минут. Яна вытянула руку.

Водитель остановившегося «жигуленка» шестой модели, сутулый лысый очкарик, согласился взять собаку «на борт» за дополнительную плату.

— Куда едем? — деловито поинтересовался он, когда Яна захлопнула за собой дверцу машины.

— В центр, — озабоченно ответила Яна.

— Центр — это понятие растяжимое, — тоном школьного учителя изрек очкарик, — куда конкретно?

— Я вас очень прошу, поезжайте, — умоляюще посмотрела на него Яна, Мысленно настраивая Джемму на запах Вероники, — не волнуйтесь, я скажу вам, где остановиться.

Водитель потер лысый лоб, недоуменно пожал плечами и нажал на педаль акселератора. За окнами машины замелькали заснеженные виражи и, казалось, с трудом удерживающиеся на них домики. Минут через пятнадцать «жигуленок» подъехал к Крытому рынку.

— Ну, а дальше куда? — недовольно спросил очкарик.

— Поезжайте прямо пока… — озадаченно сказала Яна, поглядывая на собаку.

— Ну вы, гражданочка, даете, — покачал головой очкарик, — первый раз у меня такая пассажирка.

Машина двинулась по Чапаева в сторону Московской. Когда «жигуль» выехал на Пороховую, Джемма дернула поводок.

— Вот здесь, — Яна протянула изумленному водителю деньги, — спасибо.

Очкарик принял гонорар и, еще раз смущенно пожав плечами, плотнее закрыл за Яной дверцу. Джемма яростно тянула поводок, Яна еле успевала за ней. Они буквально влетели в тихий, утопающий в снегу дворик. Джемма быстро обнюхала след от колес машины и потянула к первому подъезду. Яна повиновалась. Вдруг она услышала милицейскую сирену. Пронзительное верещание приближалось с какой-то пугающей неотвратимостью. Яна притормозила и осадила собаку.

На всех парах во дворик въехали два милицейских УАЗика и остановились рядом с Яной. Она широко раскрытыми глазами смотрела, как из них в спешном порядке высаживаются менты, облаченные в бронежилеты, с автоматами наперевес. Сердце у Яны забилось с удвоенной силой. Яна приблизилась к подъезду, у которого только что встал на дежурство плечистый дядечка.

— Вы куда? — обратился он к ней.

— Мне необходимо войти, — немного растерянно сказала она.

— Живете здесь?

— Нет, но мне надо. Я знакома с вашим начальством, — овладела она собой.

— Ну и что? — приподнял плечи мент, — нельзя сюда.

— А что случилось?

— Неважно, — грубо ответил он.

Тут во двор въехала еще одна милицейская машина, не очень презентабельный «жигуль». Из него спокойно, можно даже сказать, чинно вышел грузный лейтенант Руденко, которого Яна знала и с котором время от времени ей случалось сотрудничать. Подчиненные в отделе между собой называли Руденко за любовь к одноименному портвейну — «Три семерки».

Лейтенант несколько раз мог лично убедиться в способностях Яны Борисовны, когда она помогала ему выйти на след преступников, и поэтому относился к ней вполне уважительно, хотя и не понимал своим практичным умом, как ей это удается.

Можно даже сказать, что между Руденко и Милославской сложились дружеские отношения, хотя и довольно своеобразные. Они никогда не встречались просто так, как это бывает между друзьями, но когда волею судьбы их пути пересекались, они вели себя друг с другом так, как будто расстались только вчера.

Впрочем, Руденко всегда относился в Яне Борисовне немного свысока, как бы покровительственно, считая ее, мягко говоря, не от мира сего.

— Вы? — удивился он, подойдя к Яне. — Что вы здесь делаете?

— Вот, Семен Семенович, приехала, — немного рассеянно Милославская бросила взгляд в сторону подъезда. — Можно посмотреть?

— Может, объясните мне, как вы здесь оказались? — Руденко задумчиво потянул себя за пышный, пшеничного цвета ус.

— Конечно, — кивнула Милославская, зная, что просто так от вопросов Руденко не отвертеться, — только мне хотелось бы сначала взглянуть на квартиру.

— Ладно, пошли, — на удивление быстро согласился Три семерки и приказал сержанту, стоявшему у дверей, пропустить Яну Борисовну.

У обитой деревом стальной двери на пятом этаже стоял еще один сотрудник милиции с автоматом. Он шагнул в сторону, пропуская лейтенанта с Яной Борисовной и Джеммой внутрь.

Когда-то, возможно, совсем недавно, трехкомнатная квартира выглядела очень даже неплохо. На полах во всех комнатах лежали большие ковры с длинным ворсом, в котором ноги тонули едва не по щиколотку, встроенные шкафы-купе были выполнены из дорогих пород дерева, темно-василькового цвета мягкая мебель могла бы порадовать глаз своими изысканными обтекаемыми формами, если бы обивка диванов и кресел не была самым наглым и циничным способом распорота. В спальне, занимая большую часть пола, стояла огромная кровать.