Книга Сок глазных яблок - Аква Тофана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Феникс: Они убили ее, пусть умрут.
Венсди (в ужасе): Алло, она еще живая! Ты слышишь?
Феникс: Они убили ее, пусть умрут…
Венсди: Пойдем, пожалуйста, пойдем к ней, ты ее вылечишь (тормошит Феникса и тянет за крыло).
Феникс: Потом…
Венсди: Потом не будет. Сейчас!!!
Феникс: Они убили ее, пусть умрут…
А в это время: повернувшись к одной из колонн, Джокер 1 беззвучно разговаривает сам с собой – пересказывает Королеве свой последний разговор с Джокером 2, жалуется ей на него, выпрашивает у нее похвалу; мысленно разговаривает с Аквой, пытается перед ней оправдаться, при этом то обвиняет ее в предательстве Королевы, то просит у нее прощения. Поворачиваясь и видя Акву умирающей, опять отворачивается к колонне и с новой силой продолжает воображаемые диалоги с ней и с Королевой.
Венсди (подбегает к Джокеру 1): Где Королева?
Джокер 1 (опешив): Везде.
Венсди: Ее здесь нет!
Джокер 1: Значит, почти везде.
Венсди: Дурак!
Джокер 1 не нашелся, что ответить, он отходит подальше, поворачивается к другой колонне и начинает снова и снова беззвучно воспроизводить диалог с Венсди – с различными вариациями, пытаясь найти правильный ответ.
А в это время: Джокер 2 потрошит стол Аквы, вываливает содержимое ящиков на пол, ищет что-то среди бумаг, судорожно рвет какие-то листы на мелкие кусочки; заслышав голос Королевы, с досадой поспешно отходит от стола, не успев закончить задуманное.
Королева (входя): Сволочи! Они убили Кен-ни!.. Ой, не то.
Королева выходит из тронного зала и заходит еще раз.
Королева (величественно указывая на Волка) Нет ничего слаще свободы, даже если она вкуса крови. Натравливал-натравливал, а затравив, сам травишься. Не пей, козленочком станешь!.. Нет, не так.
Венсди (подбегая к Королеве): Это все ТЫ устроила?!
Королева: Не мешай, я занята. Жвачку хочешь?
Венсди: Ты ведь знала, что так будет?!
Королева (удивленно): Милочка, я даже не знаю, какую реплику сейчас вставить.
Венсди: Но Аква же… прикажи Фениксу…
Королева: Не мешай, мне нужно сосредоточиться. Жвачку хочешь?
Королева выходит из тронного зала и заходит еще раз.
Королева (в восторге): Жертвоприношение? Мне?! Как мило, спасибо, какой оригинальный подарок! Джокер 2 потрясен и обескуражен, он отказывается верить своим ушам.
Королева (напевает):
С днем рожденья МЕНЯ, с днем рожденья МЕНЯ, с днем рожденья, с днем рожденья, с днем рожденья МЕНЯ.
Джокер 2 начинает истерически смеяться и не может остановиться.
Джокер 1 то встает на колени перед Королевой, то опять идет разговаривать с колоннами; он напуган, несколько раз порывается уйти из тронного зала, но каждый раз возвращается.
Королева замечает разбитый Джокером 2 будильник и, расстроившись, начинает по нему убиваться.
Венсди: Да какой к черту будильник, когда…
Королева: Так это ты его сломала!
Венсди: Нет!
Королева: Никто не смеет трогать мои вещи Ты об этом пожалеешь. (Прижимает ладони к вискам Венсди, смотрит ей прямо в глаза; Венсди цепенеет от ужаса.)
Королева (тихо и зло): Знаешь, над кем смеется Джокер-старший? Над тобой. Забыла, что ли? Ты – урод. Тебя сделал уродом забавный недочет допущенный природой, который вначале себя никак не выдавал. А потом… Скажи, стала бы ты так легко резать себе ноги, если бы не это уродство? Ведь ты понимала, что шрамы не идут с ним ни в какое сравнение и ты урод – что с рубцами на ногах что без, ведь дело не в ногах. Ты была уродом до пластической операции, ты осталась уродом после Если не стала еще уродливее: результат очень спорный. То, что ты была уродом до операции, – факт объективная реальность, тебе делали операцию по показаниям. И тебе не в чем упрекнуть хирурга вряд ли можно было бы сделать лучше. Но вот парадокс: ты не перестала быть уродом. Некоторые врачи вообще не понимают, в чем же заключался смысл этой операции. Зато ты можешь похвастаться, что сделала пластическую операцию в 19 лет. Тебе стало удобнее жить, но уродство осталось. За годы ты привыкла к нему настолько, что даже не замечаешь. Ты смотришь в зеркало и не видишь ничего странного, ты ходишь в бассейн и не замечаешь любопытных взглядов, даже на фотографиях нагишом это уродство ускользает от твоих глаз. Но ты ведь хочешь знать правду. Знать, что другие думают по поводу того, что у тебя с… c… сбрось пелену с глаз! Разденься, посмотри в зеркало – ты урод. Разденься, спроси у других – ты урод. Разденься – ты урод!
Венсди, беззвучно рыдая, безжизненно опускается на пол.
Королева (смягчившись): Да ладно, не переживай. Жвачку хочешь? Зря, твоя любимая.
Королева сбрасывает кота с трона и садится.
Королева (аплодирует, глядя на Акву): Браво! Но сколько можно помирать, это уже просто неприлично. Мне не терпится узнать, что будет дальше. (Скандируя) Десять, девять, восемь, семь…
Аква умирает, все персонажи тут же застывают.
Спустя какое-то время Королева резко поворачивает голову, осматривается, шевелит руками-ногами; недоуменно пожав плечами, встает с трона, подходит к обездвиженному Джокеру 2, целует его в лоб, старательно стирает поцелуй тыльной стороной ладони и быстро уходит прочь из тронного зала, хлопнув дверью. Через некоторое время потолок тронного зала обрушивается и засыпает обломками обездвиженных персонажей. На поклон не выходит никто.
Многодневное напряженное ожидание… Когда я вспоминаю о ней, у меня екает сердце. Ей больно, я же знаю, ей больно. Хорошо, что я не вижу, как над ней измываются. Зачем я отдала ее на растерзание? Ради собственной забавы предала самое дорогое… И пройдет еще много-много дней, прежде чем я узнаю, что же с ней сотворили.
С дрожью в пальцах и нервным смешком я открываю крышку гроба и окидываю взглядом трупик, с трудом узнавая знакомые черты. Чужая, совсем чужая. Боязливо провожу по ее коже мизинцем, быстро отдергивая. Нет, не шевелится. Подношу ладонь вплотную к ее лицу. И не дышит. Я с облегчением расплываюсь в улыбке. Замечательно, она мертва! Выглядит очень забавно. Но в душу тут же закрадывается сомнение: а ей точно не было больно? Я судорожно осматриваю трупик; нет, мне самой это выяснить не под силу. Но я же не смогу теперь спокойно жить, я не успокоюсь, пока не удостоверюсь в том, что ее умертвили так же, как усыпляют домашних любимцев, – бескровно и безболезненно, с наркозом и ядом. А как я об этом узнаю, кто мне расскажет правду?
