Книга Суд над Роксаной - Пирс Энтони

— Вообще-то суд состоится через пару недель, — сообщила Метрия, — поэтому присяжным незачем отправляться в Безымянный замок до той поры. Я зашла к вам первым, потому что очень хотела узнать, что такого натворила Роксана. А без Гранди с ней не поговоришь.

— Это мы устроим, демонесса, можешь не сомневаться, — с энтузиазмом заверил голем. — Слушай, а сама-то ты каким боком к этой истории притерлась? Да и вид у тебя какой-то… ты часом замуж не вышла?

— Вышла, получила половинку души и влюбилась — вот в таком порядке, — подтвердила Метрия. — Теперь мы с мужем пытаемся добиться внимания со стороны аиста, а он от нас клюв воротит. Я, понятное дело, побывала у Хамфри, но он спровадил меня к Симург, а та приставила меня к делу: повестки разносить. Но, улучив свободную минутку, я всякий раз возвращаюсь домой, чтобы сделать мужа ужасно счастливым.

— О, я знаю, каково это, — заметил Гранди, бросив взгляд на Рапунцель, чьи волосы тут же приняли форму сердечка, окаймлявшего ее фигурку, в то время как она подмигнула супругу.

— Что ж, в дорогу! Вези меня в этот Небесный Курятник.

Подхватив голема, Метрия устремилась к Безымянному замку. Стучаться не пришлось, ибо отверстие в защитных чарах сохранилось, дожидаясь ее обещанного возвращения. Очень скоро они оказались в центральном зале, перед каменным гнездом.

— Роксана, я уполномочена вручить тебе повестку, — заявила Метрия, в то время как Гранди повторял за ней то же самое по-птичьи. Вообще-то в этом нужды не было, ибо птица рок прекрасно понимала человеческую речь. Это люди, увы, воспринимали ее речь как рокот. Ближайший к ним глаз птицы расширился, послышалось рокочущее карканье.

— Она говорит, что ни по какой повестке никуда не отправится, поскольку не может допустить охлаждения яйца. Оно почти высиделось, и птенец может вылупиться в любой момент. Это задание Симург.

— Так ведь и повестка от самой Симург, — возразила Метрия и швырнула диск огромной птице.

Та поймала его клювом, выказав удивительную ловкость, положила на край гнезда и сфокусировала на нем один глаз. Потом, воспользовавшись чудовищных размером когтем, перевернула диск, прочла надпись на обратной стороне и каркнула.

— Она говорит, что не понимает, в чем ее обвиняют, — перевел Гранди. — Уже шестьсот лет она клюва не высовывала из этого замка и все указанное время старательно высиживала яйцо. Спрашивает, не дуришь ли ты ее, дымная башка?

— И это все она выразила одним рокотом? — изумилась Метрия. — Ты точно перевел?

— Почти. Птица рок, чтобы ты знала, обладает исключительной выразительностью. Но если тебе интересно, как она назвала тебя на самом деле…

— Не в этом суть, — отмахнулась Метрия, зная, как любит Гранди задевать за живое. — Так ты говоришь, что она не знает, за что ее собираются лудить?

— Что делать?

— Нудить, водить, будить…

— Может, судить, лягушачьи мозги?

— Не важно. Сам подумай, раз этим занялась лично Симург, дело, должно быть, серьезное. Неужели у нее нет даже предположений?

Последовал короткий обмен репликами по-птичьи, после чего Гранди сказал:

— Решительно никаких, даже самых отдаленных. Она шесть веков сидит здесь и добросовестно выполняет свою работу. Видимо, произошла какая-то ошибка.

— Чтобы Симург да допустила ошибку? — Метрия пожала плечами, вспомнив гремевшие в ее сознании МЫСЛИ самого сведущего существа Ксанфа. — Да и надписи на диске не вызывают сомнений. Роксана предстанет перед судом здесь, в замке, через две недели.

Гранди перевел. Птица пожала крыльями с весьма озадаченным видом и заявила, что в любом случае останется здесь. Потому что яйцо не бросит.

Кончилось тем, что они покинули замок и Метрия доставила Гранди домой.

— Если понадобишься, я за тобой залечу, — сказала она голему. — Но главное не забудьте: ты и Рапунцель будете участвовать в процессе.

— Да уж не забудем, — заверил ее Гранди. — Рапунцель сделается ростом как раз до того облака, поставит меня туда и станет маленькой, так что я втащу ее наверх за руку. Можешь не беспокоиться: я ни за что на свете не пропущу этот суд.

— Я тоже, — призналась Метрия, — Здесь происходит что-то неопрятное.

— Какое?

— Невнятное. Неаккуратное, неприятное…

— Может, непонятное?

— Вот-вот, — сердито согласилась она.

— Это точно. Не будь в дело замешана Симург, я заподозрил бы розыгрыш.

— Симург не шутит.

— Не шутит, — согласился голем.

На том они распрощались, и Метрия помчалась к тому единственному в списке, кто, по причине своей чрезвычайной осведомленности, мог что-то знать о намечавшемся суде, — к профессору Балломуту. Помимо всего прочего, она намеревалась получить истинно демоническое, нечестивое удовольствие, вручив старому ворчуну повестку.

Балломут читал лекцию в аудитории Университете Магии. Материализовавшись в глубине класса, Метрия тут же ощутила недоброе предчувствие. Профессор, хотя она ни за что бы этого не признала, всегда внушал ей страх. Облик его был ужасен даже по демоническим меркам, а когда он приводил аргументы и настаивал на своем, его рога подсвечивались изнутри адским пламенем. Физиономией Балломут обладал столь безобразной, что, случись ему затесаться в толпу огров, те наверняка приняли бы профессора за своего. Но хуже всего было то, что он буквально подавлял всех познаниями: если уж Балломут чего-то не знал, то этого знать и не стоило.

— …Таким образом, — говорил он с блеском в глазах, — мы можем прийти к заключению, что четвертый принцип респонсивной магии в данном случае не нарушен, и парадокс как таковой не имеет места.

Все студентки затрепетали, ожидая, что сейчас грозный профессор приведет пример, но тут его внимание переключилось на иной объект.

— Метрия? Тебя каким ветром сюда занесло?

От испуга Метрия обратилась в несчастную сиротку: вроде и не собиралась, но что-то во взгляде профессора размягчило ей хребет.

— Ничего особенного, Ваше Всезнайство, — пропищала она, и по ее щеке скатилась крупная слеза.

— Большинство так называемых «Студентов» приходят сюда с кашей в голове, а у тебя, я вижу, хребет из каши. А ну выкладывай, зачем заявилась.

Бедная сиротинушка, вся дрожа, двинулась к нему.

— У… меня… кое что… есть, — промямлила она на ходу.

— Давай сюда! — повелел профессор столь властно, что завибрировали стропила.

Она вручила ему диск.

— Это… п… п… повестка.

— Что?

Земля содрогнулась, с потолка посыпалась штукатурка, студенты съежились от страха.

— Присутствовать на процессе в Безымянном замке в качестве председателя…