Книга Билет в любовь - Вета Сашина

— Хочу знать правду.

— Уверен? — колебалась она.

— Я слушаю, — настаивал он.

— Дело в том, — быстро пробормотала Лиля, — что знакомство с тобой не входило в мои планы.

— И какие же у тебя планы? — ухмыльнулся Саша. — Я думал, ты здесь, чтобы отдыхать.

— Так и есть. — Лиля вертела в руках лилию, которую она только что сделала из салфетки. — Я отдыхаю.

— А планы?

— Разве можно без планов?

— Можно, — подтвердил Саша, кивая. — Просто наслаждаться жизнью. Едой, морем, общением. Разве нет?

— Наверное, — сказала Лиля, не поднимая глаз. — Только у меня не очень получается.

— Зато это здорово выходит. — Он кивнул на бумажный цветок в ее руках. — Где ты такому научилась?

— Не помню, — соврала Лиля. — Наверное, в детстве где-то видела и запомнила.

На самом деле она умела делать множество фигур из салфеток, потому что всю свою сознательную жизнь обслуживала людей: в ресторане и в отелях. Ее умения были не забавой, а необходимостью. Сделаешь пару цветков, лебедя из полотенца, украсишь кровать горстью лепестков — и тебе могут оставить чаевые. А если просто добросовестно убираешь номер, гости даже не заметят. Так что если хочешь иметь заработок сверх небольшой зарплаты, то нужно проявлять фантазию. Вот Лиля и освоила хитрости хороших горничных.

Она наконец заставила себя поднять глаза. Саша смотрел на нее мягко и словно бы с легкой укоризной.

— Можно? — спросил он, прикоснувшись пальцем к цветку.

— Конечно!

Лиля раскрыла ладонь и приблизила к нему. Он взял бумажную лилию, бережно сложил и спрятал в нагрудный карман. Она опять опустила взгляд. Непонятно почему, но в присутствии Саши Лиля робела. В баре все было проще. Правда, лишь до тех пор, пока она не поняла, с кем имеет дело.

Лиля вспомнила фигуру мужчины, стоящего на голове, с вытянутыми в струнку ногами, и в горле у нее пересохло. Она откашлялась.

— Почему ты не ешь? — спросил Саша.

— Ем, — возразила Лиля, не притрагиваясь к ножу и вилке.

— Но все еще цело. — Он кивнул на еду. — Или невкусно?

Она смущенно посмотрела на свои тарелки, которые от жадности наполнила больше, чем позволяли приличия.

— Вкусно. — Она начала перебирать ногами, будто собиралась встать и опять обратиться в бегство. — Даже слишком.

— Тогда, может быть, ты еще чего-нибудь хочешь?

— Нет, я наелась. Вполне, — сказала Лиля и неожиданно для себя призналась: — Гораздо больше, чем следовало.

Он засмеялся.

— Тогда есть смысл прогуляться. Ты не против? — Встав из-за стола, Саша галантно отодвинул Лилин стул.

— Даже не знаю, — пролепетала она.

— Немного, — настаивал он.

— Хорошо, — согласилась Лиля. — Только недолго.

Оказавшись на палубе, она зажмурилась от ярких солнечных лучей. Краснота на ее коже постепенно превратилась в загар, и теперь она выглядела заметно посвежевшей.

— Поделишься планами? — спросил Саша, держа руки в карманах. — Хотелось бы знать, почему я им не соответствую. — Он подмигнул. — Может, я сумею тебя переубедить?

— Нет, — покачала головой Лиля. — Не сумеешь.

— Дай мне всего один шанс. — Сделав шаг, Саша оказался в нескольких сантиметрах от Лили. — Ты ничего не теряешь, если попробуешь отступить от плана.

Ощутив запах одеколона и тепло Сашиной кожи, Лиля почувствовала приятную слабость в ногах.

— Нет, — выдохнула она, стараясь не смотреть на его четко очерченный рот. — Я и так все знаю. Нам не нужно общаться…

— А я думаю, что ты ошибаешься. — С этими словами Саша страстно, но нежно поцеловал ее в губы. — Ты ведь хочешь этого?

— Да, — едва слышно ответила Лиля. — Хочу.

Ей показалось, что эти слова произнесла не она, а кто-то другой. А затем как будто не она, а кто-то другой обвил руками Сашину шею и поцеловал его в ответ.

***

Дальнейшее воспринималось Лилей как нечто нереальное, происходящее не с ней или вообще не происходящее, а привидевшееся во сне.

Поцелуй длился целую вечность. В нем было все то, без чего не бывает отношений мужчины и женщин. Напор его языка очень скоро продавил оборону ее губ, и они получили возможность узнать вкус друг друга. Их тела сталкивались и терлись друг о друга, словно стремясь слиться в единое целое. Их руки не останавливались, шаря повсюду, куда доставали, ощупывая, поглаживая, сжимая, стискивая.

Через несколько минут этого страстного порыва оба едва стояли на ногах. Если бы не люди вокруг, они бы давно уже упали на палубу и покатились по ней, срывая друг с друга одежду, как два дикаря.

— На нас смотрят, — пробормотала Лиля, когда он оторвался от нее.

Глаз она не открывала, но почему-то видела.

— Пойдем ко мне, — предложил он, тоже почти не поднимая ресниц. — Остальное им лучше не показывать.

Голос благоразумия пропищал в Лилиной голове что-то протестующее, но она не слушала.

— Пойдем.

Это слово означало все, что мог пожелать Саша. Лиля полностью полагалась на него, отдавая себя в его руки. Она сказала ему «да».

Как-то незаметно они перенеслись с палубы прямиком в его каюту, очень просторную и больше похожую на городскую студию с плитой, стиральной машиной и прочими благами цивилизации. Лиля запомнила это, потому что они начали с нового поцелуя возле кухонного уголка. Саша предложил ей выпить холодного сока, она согласилась, но дальше разговоров дело не пошло.

Вместо того чтобы угощаться напитками или вести светские беседы, они, не разжимая объятий, стали двигаться в направлении кровати, переставляя ноги, как в медленном бальном танце.

Дошли. Упали. Одежда слетела с них, как листва с деревьев во время ураганного ветра. Несколько секунд — и ничего не осталось. Совсем. Только Саша и Лиля, мужчина и женщина.

И были они такие разные, что хотелось познать все эти отличия и сделать их своими, сделать частью себя.

Хотя бы на время.

Время, отведенное природой.

***

Положив голову на широкую Сашину грудь, Лиля чертила невидимые буквы на его плечах.

Что она писала? Признание в любви? Волшебные руны, способные околдовать мужчину? Или же прощальное письмо, в котором собиралась объяснить все то, что не могла выразить словами?

— Щекотно! — засмеялся он, когда ее пальцы добрались до его живота.

— Так ты боишься щекотки? — по-детски обрадовалась Лиля и ловко уселась на Сашу верхом. — Сейчас я тебя защекочу!