Книга Последняя тайна Романовых - Елена Прудникова

«Москва Председателю ЦИК Свердлову для Голощекина. Сыромолотов как раз поехал для организации дела согласно указаний Центра Опасения напрасны точка Авдеев сменен его помощник Мошкин арестован вместо Авдеева Юровский внутренний караул весь сменен заменяется другими»[19].

Какое дело «по указаниям Центра» организовывал нарком финансов Уральской области товарищ Сыромолотов? Кто в Москве был этим «Центром»? Свердлов? А вот не факт! Логичней в данном случае поискать человека в наркомате финансов. Кто и какие испытывал опасения, из-за которых пришлось сменить караул Ипатьевского дома?

После взятия белыми Екатеринбурга Сыромолотов объявился не во ВЦИК, а в наркомате финансов. Что любопытно, в том же наркомате мы найдем и Чуцкаева, да еще и в качестве заместителя наркома, хотя ничто в его биографии не указывает на какую-либо причастность данного персонажа к финансовым делам.

Обратим взор на этот не слишком популярный среди историков наркомат. Обычно финансовые дела РСФСР связывают с Рудольфом Менжинским. Однако тот уже в марте 1918 года ушел на работу в ЧК. В описываемое время наркомом финансов являлся Исидор Гуковский – тоже интереснейший человек, биография которого отчасти проливает свет на загадку финансирования большевистской партии, но с Уралом никак не связанный. Зато в августе 1918-го на смену ему пришел Николай Крестинский – будущий видный оппозиционер, сторонник Троцкого, полпред СССР в Германии. И вот этот человек с Уралом связан напрямую. В 1914 году он был административно выслан туда из Петербурга, революцию встретил в Екатеринбурге, работал в комитете РСДРП(б), был членом екатеринбургского военно-революционного комитета. Ничего удивительного в том, что он пригрел в Москве бывших товарищей, нет.

Подходит ли Крестинский на роль одного из тех, кто скрывается за словом «Центр»? Вполне…

Итак, некий «Центр» в Москве и люди Свердлова на Урале – и всем им зачем-то нужны Романовы. О составе первого мы можем только гадать, но имена местных деятелей большей частью известны.

Так кто решал?

Бывший чекист Михаил Медведев (Кудрин) в 1963 году (!) вспоминал о том дне следующее:

«Вечером 16 июля н[ового] ст[иля] 1918 года[20] в здании Уральской областной Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией… заседал в неполном составе областной Совет Урала. Когда меня – екатеринбургского чекиста – туда вызвали, я увидел в комнате знакомых мне товарищей: председателя Совета депутатов Александра Георгиевича Белобородова, председателя Областного комитета партии большевиков Георгия Сафарова, военного комиссара Екатеринбурга Филиппа Голощекина, члена Совета Петра Лазаревича Войкова, председателя областной ЧК Федора Лукоянова, моих друзей – членов коллегии Уральской областной ЧК Владимира Горина, Исая Иделевича (Ильича) Родзинского (ныне персональный пенсионер, живет в Москве) и коменданта Дома особого назначения (дом Ипатьева) Якова Михайловича Юровского»[21].

Какой-то уж очень неполный состав получается у Совета. Пятеро членов президиума плюс несколько чекистов. Ни о каком кворуме речи и близко нет, а значит, никакое это не заседание не то что Совета, но даже его президиума. Большевики имели весьма оригинальные представления о многих вещах, но процессуальная сторона у старых партийцев была поставлена очень хорошо.

На этом непонятном собрании Голощекин рассказывал присутствующим о своей поездке в Москву. В передаче Кудрина (спустя сорок пять лет, это надо учитывать!) выходило, что Свердлов спорил с Лениным. Свердлов отстаивал позицию уральцев, а Ленин хотел привезти Романовых в Москву для суда над Николаем и Александрой. В общем, никто никого не убедил.

«На прощание Свердлов сказал Голощекину:

– Так и скажи, Филипп, товарищам – ВЦИК официальной санкции на расстрел не дает».

Интересно звучит. А как насчет неофициальной санкции? Мол, вы там решите, а мы не будем вас так уж сильно ругать…

Этот рассказ настолько расходится с официальной советской версией (Романовы расстреляны исключительно по решению уральцев, в Москве о том ни сном, ни духом), что едва ли старый чекист мог такое придумать, даже если он выдумал само совещание. В этом фрагменте явно прозвучал отголосок какой-то подлинной информации.

На том же совещании выбрали исполнителей – коменданта ипатьевского дома Юровского, рабочего Верх-Исетского завода Ермакова (тоже большевика, бывшего боевика) и двоих чекистов – Никулина и Медведева. Они отправились в дом и стали решать, как именно поступить.

«Закрыли дверь и долго сидели, не зная, с чего начать. Нужно было как-то скрыть от Романовых, что их ведут на расстрел. Да и где расстреливать? Кроме того, нас всего четверо, а Романовых с лейб-медиком, поваром, лакеем и горничной – 11 человек!

Жарко. Ничего не можем придумать. Может быть, когда уснут, забросать комнаты гранатами? Не годится – грохот на весь город, еще подумают, что чехи ворвались в Екатеринбург. Юровский предложил второй вариант: зарезать всех кинжалами в постелях. Даже распределили, кому кого приканчивать. Ждем, когда уснут. Юровский несколько раз выходит к комнатам царя с царицей, великих княжен, прислуги, но все бодрствуют…

Перевалило за полночь, стало прохладнее. Наконец во всех комнатах царской семьи погас свет, видно, уснули. Юровский вернулся в комендантскую и предложил третий вариант: посреди ночи разбудить Романовых и попросить их спуститься в комнату первого этажа под предлогом, что на дом готовится нападение анархистов и пули при перестрелке могут случайно залететь на второй этаж… Реальной угрозы нападения анархистов в эту ночь уже не было, так как незадолго перед этим мы с Исаем Родзинским разогнали штаб анархистов в особняке инженера Железнова (бывшее Коммерческое собрание) и разоружили анархистские дружины Петра Ивановича Же-бенева»[22].