Книга Повседневная жизнь итальянской мафии - Фабрицио Кальви
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда между двумя мафиози из одной «семьи» возникает размолвка и нет никакого третьего лица, которое могло бы подтвердить или опровергнуть их слова, только «крестный отец» может вмешаться в их спор и решить, кто из них говорит правду. Когда сталкиваются два мафиози из разных «семей», их «крестные отцы» проводят встречу, чтобы разрешить спор, и если распря не затихает, в дело вмешиваются члены правительства «Коза ностры», Капитул, которому принадлежит верховная власть в организации.
Томмазо Бускетта знал, что, когда ты один, следует избегать разговоров с мафиози из другой «семьи», ибо всегда могут возникнуть какие-либо недоразумения.
Некоторое время спустя Томмазо Бускетта встретил в камере Уччардоне новичка, которого должны были судить в Палермо за убийство, совершенное им неподалеку от Агридженте. Человека этого, согласно традиции, ему представили. И после того как Бускетта узнал его имя — Джузеппе Ди Кристина, его звание (такое же, как у Томмазо), они перешли к разговору о серьезных вещах.
— Я — глава «семьи» Риези, — сказал ему этот человек и тут же, по-свойски назвав его по имени, добавил следующее: — Дон Мазино, вы должны навести порядок в ваших личных делах. Вас здорово критикуют в нашем кругу…
Когда в 1980 году судья по надзору из Турина дотторе Франко рассмотрел запрос об условно-досрочном освобождении, присланный адвокатами Томмазо Бускетты, он вынужден был скрепя сердце признать, что требование адвокатов было обоснованным. Томмазо Бускетте оставалось пребывать в заключении полтора года, поведение его в тюрьме Кунео, куда он был переведен за два года до этого, было примерным, а полиция Палермо, куда, в свою очередь, был послан запрос из магистратуры, не смогла вменить ему в вину ничего нового и лишь перечислила старые грехи. Томмазо Бускетта был отпущен под наблюдение полиции славного города Турина.
Возможно, он и теперь еще был бы в Турине, если бы начиная с первого же дня досрочного освобождения полицейские в штатском, совершенно не заинтересованные в том, чтобы укреплять ряды мафии в родном городе, не начали его преследовать. Повсюду, куда бы он ни шел, Томмазо Бускетта неминуемо натыкался на «сбиров», которые даже не утруждали себя тем, чтобы получше замаскироваться, и которые в любую минуту, когда им это приходило в голову, требовали, чтобы Бускетта предъявил им свои документы. У Томмазо Бускетты сложилось впечатление, что они ждут только повода, чтобы вновь его арестовать. К тому же всякий раз, когда полицейские проверяли его документы, они советовали ему «подобру-поздорову убираться из города, и поскорее».
Когда же Томмазо Бускетта пожаловался на их поведение дотторе Франко, у него сложилось неприятное впечатление, что рвение полицейских в магистратуре вызывало у последнего большое одобрение.
— Что вы хотите, я не могу мешать полиции выполнять их работу, — ответил ему дотторе Франко, воздев руки к потолку.
Вот почему Томмазо Бускетта покинул Турин и тайно вернулся в Палермо в то время, когда ему было необходимо всего-навсего выждать еще несколько месяцев для того, чтобы окончательно урегулировать взаимоотношения с правосудием в своей стране. Обстановка, которая сложилась к тому времени в Палермо, была не слишком обнадеживающей. Правда, ему вновь предстояло встретиться с сообществом «людей чести»: с Пиппо Кало, его новым шефом, о котором он еще не знал что и думать; со своим другом Стефано Бонтате; с невежей и «крестным отцом» Гаэтано Бадаламенти; со всеми остальными его компаньонами по заключению или давешними братьями по оружию. Ему предстояло вскоре, к ужасу своему, убедиться, что люди, занявшие ключевые посты в «Коза ностре», ведут безумную игру, прежде чем он и сам погрузился в сокровенные тайны Капитула.
КАПИТУЛ
Если в течение почти трех лет, с 1978 по 1981 год, глава «семьи» Санта Мария ди Джезу — Стефано Бонтате колесил по дороге, которая соединяет Палермо с Пьяна дельи Альбанези (бывшей Пьяна дельи Гречи), то, конечно же, не из туристского любопытства и уж тем более не ради того, чтобы насладиться местным пейзажем, более чем скромным даже для Сицилии. Как и каждый из тех, кто проезжал по этой трассе, он преследовал совершенно конкретную цель, и только превосходное знание местности позволяло ему выбраться именно на ту дорогу, которая вела его к этой цели.
Миновав развязку на дороге, ведущей к магистрали Палермо — Катания, автомобиль Стефано Бонтате проезжал квартал Бранкаччо и с трудом пробирался между развалин церкви в стиле барокко, на уцелевшей стене которой, хорошо видная с холма, висела реклама лучших спагетти, и еще менее привлекательной на вид станции техобслуживания; наконец он выбирался на дорогу, которая вела к расположенному менее чем в пяти километрах отсюда городку с дурной репутацией под названием Чакулли.
В Чакулли просто так не останавливаются. Ни на одном дорожном указателе вы не встретите названия этого маленького городка с тысячью жителей. Путешественник второпях мог бы принять эти несколько домиков, стоящих по обеим сторонам дороги, за отдаленное предместье Палермо, если бы не две странности: в Чакулли нет магазинов, здесь торгуют только с автомобилей, а зеленые ставни его белых трехэтажных домиков всегда закрыты. Здесь начинается территория, которую контролирует одна из самых агрессивных и жестоких «семей» «Коза ностры».
Неотложные дела призывали Стефано Бонтате не в сам Чакулли. Почти уж миновав городок, его автомобиль сворачивал влево на дорогу, еще более узкую и неприметную, чем та, по которой он ехал раньше. На той дороге с трудом могли разъехаться два автомобиля, однако по обеим ее сторонам возвышались массивные серые стены, над которыми видны были густые ярко-зеленые ветви. Несложно было догадаться, что это плантации цитрусовых. Немного не доезжая до городка Кроче Верде Джардини, так же радующего глаз, как соседний Чакулли, автомобиль Стефано Бонтате снова сворачивал налево на проселочную дорогу и пересекал массивные въездные ворота, над которыми красовалась надпись: «Земельное владение Фаварелла».
Вырулив на середину впечатляющей плантации лимонов, автомобиль Стефано Бонтате замирал недалеко от простого строения с портиком, на вершине которого сияли две буквы: М. Г. — инициалы хозяина, Микеле Греко, главы «семьи» Чакулли и генерального секретаря Капитула.
Хотя Стефано Бонтате и посещал с завидной регулярностью земельное владение Фаварелла, он делал это вовсе не для того, чтобы поупражняться на стрельбище, обустроенном Микеле Греко, большим любителем состязаний по стрельбе (бытует легенда, что когда-то он даже входил в состав сборной Италии по стрельбе по птицам), и уж тем более не для того, чтобы наведаться в подпольную лабораторию по производству героина, которая на протяжении нескольких месяцев находилась прямо среди зарослей лимонных деревьев.
Приезжал он сюда не из-за банкетов, которые регулярно устраивал для «людей чести» хозяин дома. Присутствие Стефано Бонтате на территории земельного владения Фаварелла объяснялось его должностью секретаря Капитула, а также тем, что на протяжении более шести лет правительство «Коза ностры» имело обыкновение собираться там, где проживал глава Капитула, тем более что путь от Палермо занимал не более десяти минут, и место это было хорошо еще и тем, что о нем не знала полиция, а от посторонних глаз его прекрасно скрывали заросли лимонов.
