Книга Загадки поля Куликова - Юрий Звягин

Что мы можем извлечь из этого? Причину похода Мамая — месть за поражение на Воже («люте гневашеся на великаго князя Дмитрiа о своихъ друзехъ и любовницехъ и о князехъ, иже побiени бысть на реце на Воже»). Никакого разговора, что Мамай хотел захватить всю Русь, не ведется. Это появится позже. Состав ордынских сил: «земля половецкая и татарская», наемные фряги, черкасы и ясы. Весть о походе Мамая Дмитрий получает в августе. Собирает много воинов, но об общерусском ополчении тут и речи нет. Уже перейдя Оку, великий князь получает сведения, что Мамай — на Дону, ждет Ягайло. Тогда Дмитрий сам идет за Дон, на большое и чистое поле. Где это поле расположено, сначала не говорится. Но потом, как будто спохватившись, летописец добавляет, что было оно в устье Непрядвы. Для того чтобы вписать это известие, сообщение о том, что было «поле чисто», приходится повторять дважды подряд. Здесь начинается сражение, которое длится весь день. В конце концов русские побеждают и гонят противника до Мечи, где часть татар тонет. Опять-таки сообщение о гибели части врагов в реке повторяется. Правда, можно так понять, что сперва одну часть татар сбросили в Непрядву, а потом другую — в Мечу. Битва была в день Рождества Богородицы, 8 сентября, в субботу, до обеда (непонятно, правда, при чем тут тогда более ранняя ссылка, что битва шла весь день). У русских погибли два белозерских князя и многие московские воеводы и знатные воины. Среди них упомянут Александр Пересвет, но ничего не сказано про его монашество и роль в битве. Князь вернулся в Москву с большой добычей, а Мамай убежал с небольшой дружиной в свою землю.

Мамаево побоище. Средневековая миниатюра

Вот и все. Подробностей сражения нет. Упоминание об участии в нем каких-нибудь русских земель, кроме московских, да еще белозерских князей, отсутствует. А белозерцы в то время давно уже ходят в московских подручниках. То есть формально, конечно, они остаются независимыми, да только все их денежные потоки, как сказали бы сейчас, да и «внешнюю политику», контролирует Москва. Кстати, вскоре после Куликовской битвы Москва вообще ликвидирует независимость Белозерска, поскольку его князья падут в сражении.

Поединок Пересвета с Челубеем. Художник М. И. Авилов

Между прочим, список павших в Краткой повести вполне соответствует перечню убитых в Куликовской битве, сохранившемуся в составе Пергаменного Синодика XIV–XV вв. Читатель может ознакомиться с ним в составе более позднего Синодика, изданного в 1790 г. Вот что там написано: «Князю Феодору Белозерскому и сыну его Ивану, Констянтину Ивановичу, убиеннымъ отъ безбожнаго Мамая, вечная память. И въ той же брани избiеннымъ Симеону Михайловичу, Никуле Васильевичу, Тимофею Васильевичу Валуеву), Андрею Ивановичу Серкизову, Михаилу Ивановичу и другому Михаилу Ивановичу, Льву Ивановичу, Семену Мелику и всей дружине ихъ по благочестiю скончавшимся за святые церкви и за православную веру, вечная память».

Как видим, из лиц, приведенных в Краткой повести, в Синодике нет только Александра Пересвета. Ни про какое (даже духовное) участие в организации победы духовенства тоже не упомянуто. Нет ни Сергия Радонежского, ни митрополита Киприана, ни даже коломенского епископа, благословлявшего будто бы уходящие рати. О роли рязанского князя Олега Ивановича, одного из главных по тем временам соперников Москвы, упомянуто отдельно, в конце рассказа. Сказано, что он «послалъ Мамаю на помощъ свою силу, а самъ на рекахъ мосты переметалъ». За что Дмитрий хотел отправить на него войска, но приехавшие из Рязани бояре сообщили, что Олег бежал. Дмитрий ограничился посылкой в Рязань наместника.

Мамай же, как сообщается дальше, собрал всю оставшуюся силу и хотел «ити изгономъ пакы на великаго князя Дмитрея Ивановича». Отметим: изгоном, то есть в набег. Отсюда можно сделать вывод, что сил на серьезную войну у него уже не хватало. Но тут пришел «некый царь со востока, именемъ Токтамышь изъ Синее Орды». Обратите внимание: Тохтамыш — царь, а Мамай — только князь. Летописец четко разбирается в ордынском табеле о рангах. Ведь Тохтамыш был Чингизидом, то есть законным ханом, а Мамай — только безродным темником, владельцем одного улуса Орды. И сколь бы силен на определенном этапе он ни был, на звание царя (хана) он претендовать не мог. Только князь (эмир).

Приведем кроме Краткой редакции еще два варианта сообщений о Куликовской битве, вполне самостоятельных. Первый содержится в Новгородской первой летописи. Источнике, как известно, достаточно самобытном, периодически излагающем историю не так, как принято в остальном летописании.

«В лето 6888… В то же лето, месяца августа, приидоша вести от Орды к великому князю Дмитрию и брату его князю Володимеру, якоже въздвизается на крестияны измаилетескыи род поганыи. Некоему убо у них худу цесарюющу, а все деющю у них князю Мамаю, и люте гневающюся ему на великого князя и на всю Рускую землю. Се же слышавъ князь великыи Дмитрии Иванович, яко грядеть на нь сила велика татарьская, и собравъ многы вои, и поиде противу безбожных Татаръ, а уповая на милосердие божие и на пречистую его матерь божию богородицю, на приснодевицю Марью, призывая на помощь честныи крестъ; и въниде бо в землю их за Донъ, и бе ту поле чисто на усть рекы Непрядвы, и ту исъполцишася — погании Измаилятяне противу крестиянъ. Москвици же мнози небывалци, видевши множество рати татарьскои, устрашишася и живота отцаявшеся, а инеи на беги обратишася, не помянувше реченаго пророкомъ, како единъ пожнеть1000, а два двигнета тму, аще не богъ предасть ихь. Князь же великыи Дмитрии, с братомъ своимъ с Володимеромъ, изрядивъ полкы противу поганых Половець и възревъ на небо умилныма очима, въздохнувъ из глубины сердца, рекоста слово псаломъское: „братие, богъ намъ прибежище и сила“. И абие съступишася полкы обои; и бысть брань на долгъ час зело, и устрашить богъ невидемою силою сыны Агаряны, и обратиша плещи на язвы, и погнани быша от крестиянъ и ови же от оружиа падоша, а инии в реце истопошася, бещисленое их множество. А на съступи убиенъ бысть тогда князь Федоръ Белозерьскыи и сынъ его князь Иванъ; а иныи князи и воеводы погнашяся по иноплеменницех; от страха божиа и от оружиа кристияньскаго падаху безбожнии Татарове, и възнесеть богъ десницю князя великаго Дмитриа Ивановича и брата его князя Володимера Андреевича на победу иноплеменникъ. Се же бысть грех ради наших: въоружаются на них иноплеменьници, да быхом ся отступиле своих неправдъ, от братоненавидениа и от сребролюбиа и в неправды судящих и от насилья; нь милосердъ бо есть богъ человеколюбець, не до конца прогневается на ны, ни в векы враждуеть. Сиа же сдеяся победа князю великому месяца септября въ 8, на Рожество святеи богородици, в суботу. Князь же великыи Дмитрии съ братомъ своимъ съ княземъ Володимеромъ, ставъ на костех татарьскых, н многыя князи рускыя и воеводы прехвалными похвалами прославиша пречистую матерь божию богородицю, крепько брашася съ иноплеменници за святыя божиа церкви, за правоверную веру, за всю Рускую землю; а самъ приихалъ богомь храним въ столныи и великыи град Москву, въ отчину свою, съ своимъ братомъ Володимеромъ».