Книга Инквизиция. Царство страха - Тоби Грин

Хуан II был одним из самых слабых королей, которые правили Кастилией в течение длительного периода времени. Высокий, светловолосый и бледнолицый, он больше интересовался чтением, охотой в лесах, пением и игрой на музыкальных инструментах, но не управлением[133]. Монарх передал повседневное управление делами королевства Луне, в чем и заключалась причина возмущения. Говорили, что Луна стал богаче, чем все вельможи и епископы Испании, вместе взятые[134]. Если около его собственных владений появлялся город или любая недвижимость, Луна должен был взять ее. Поэтому «его владения разрастались, словно чума»[135].

Таково было положение дел в королевстве, когда Луна прибыл в начале 1449 г. в Толедо. Власть во времена правления Хуана II действовала удивительно целенаправленно. Происходила охота на ведьм, на воображаемых врагов. Кое-кто старался, действуя в сговоре, ограбить других. Таким стало предвестие инквизиции. Слабость короля довела до появления опасных прецедентов[136].

Санкционируя мятеж против конверсос Толедо, алькальд Сармиенто должен был найти оправдание для своего поведения. Более того, нападение на конверсо Кота, который являлся союзником Луны, перешло в плохо завуалированную атаку против самого короля. После прибытия Хуана II Сармиенто отказался впустить его. Вместо этого королевский отряд обстреляли из луков и забросали камнями, подобранными в скалах, на которых возвышался город[137].

После этого Сармиенто вышвырнул из города огромное количество дворян, дам, монахов и монахинь.

Для всего следовало найти оправдание. Алькальд, опираясь на первоначальный мятеж, состоявшийся 27 января, нашел его в конверсос.

5 июня 1449 г. алькальд опубликовал так называемый «Сентенция-Эстатуто» по поручению города. В этом документе он рассказал, как конверсос резали ягнят в Великий Четверг на Страстной Неделе, ели мясо и «совершали другие виды еврейских обрядов и жертвоприношений»[138]. Мало того, недавно они собрались и тайно сговорились захватить город и уничтожить «старых христиан».

Учитывая незаконно присвоенную власть, направленную против христиан, а также сомнения в искренности их христианской веры, конверсос запретили занимать все официальные посты в городе и выступать в качестве свидетелей[139]. Только те, кто доказал свою «лимпеза де сангре» («чистоту крови», отсутствие любых примесей еврейства крови в своей родословной), мог занять пост в государственном учреждении.

Доводы повстанцев в Толедо не имели никакой силы. Если Луна был таким тираном, что заставил конверсос мучить и притеснять «старых христиан», то совершенно невозможно, чтобы они были всесильны в городе. (Ведь по этой версии злодеи-конверсос несли ответственность перед Луной). А если конверсос все же были всесильны, то Луна не мог оказаться настолько страшным узурпатором[140].

Более того, обвинение в том, что конверсос были кровопийцами-финансистами — это дикое обобщение. Ведь подавляющее их большинство в Толедо и других городах Испании не работали в области финансов, они становились ремесленниками и мастеровыми[141]. Как и случается в истории с поисками козлов отпущения, деятельность меньшинства перенесли на всех без исключения[142]. Несостоятельность аргументации дает основания полагать: религиозные «огрехи» конверсос (которыми и предполагалось оправдать статут, введенный против целой общины) были если не просто фальшивкой, то преувеличением. Оно потребовалось, чтобы мятежники смогли принять собственную политическую повестку дня[143].

Если религия имела огромное значение для развязывания насилия против конверсос, то трудно понять, почему после погромов 1391 г. евреи смогли мирно жить в Испании XV века. Они мигрировали в Испанию и из Португалии, и из Северной Африки, чтобы присоединиться к еврейским общинам[144]. Многие конверсос действительно сумели подняться на властные позиции в церкви, стали безупречными христианами. Находясь в ясном сознании, нельзя предъявить всем им одни и те же обвинения.

Но одно из решающих отличий между евреями и конверсос заключалось в том, что евреи в XV веке были сельскохозяйственными тружениками и жили в небольших городах[145]. А конверсос собирались в крупных городских центрах, где были сосредоточены власть и сила.

Поэтому недовольство, направленное на конверсос, можно приписать лишь враждебному отношению к новому сосредоточению власти в городах[146].