Книга Владимир Мономах, князь-мифотворец - Дмитрий Боровков

Более детальная репрезентация событий была дана польским историком XV в. Яном Длугошем (1415–1480), который в своей «Польской истории» писал следующее: «Князь Ярополк, сын Изяслава, прежнего князя киевского, почтя за великую несправедливость, что Киевское княжество после смерти его отца Изяслава наследовал его дядя Всеволод, собирает войско, чтобы с его помощью напасть войной на Всеволода и изгнать его с киевского стола. Когда Всеволод узнал об этом, он собирает ближний совет и обсуждает, что делать. Один из числа советников подал ему совет, рассуждая так: “Собрав войско, пошли против Ярополка своего сына Владимира, а меня пошли прежде него: я обману Ярополка и одержу над ним победу без оружия”. Тот одобрил такой совет, и лживый советник прибыл к Ярополку и сказал ему: “Не доверяй своим советникам и воинам, все они на стороне твоего врага Всеволода и поклялись предать тебя ему. Послушай моего верного совета и беги к польскому королю Болеславу, который некогда восстановил [на столе] твоего изгнанного отца Изяслава, и проси у него помощи”. Ярополк поверил коварной и лживой речи и, оставив Русь, бежал в Польшу, держа под подозрением всех своих советников и воинов. Мать свою, жену, сыновей и домочадцев он помещает в крепости Луцке, велев им, чтобы как можно упорнее сопротивлялись врагу, пока он не вернется с польским войском. После того как он удалился в Польшу, к Луцку подошел сын Всеволода Владимир с войском, которому тотчас и безо всякого сопротивления крепость была сдана; в ней он нашел мать, жену, сыновей и домочадцев Ярополка и пленниками увез их в Киев, а домочадцев продал. Польский же король Болеслав, не имея возможности лично оказать помощь Ярополку из-за раздора, возникшего между ним и воинами, посылает, однако, с ним войско из своих польских племен, при поддержке которого тот первым делом идет к Луцку. А сын Всеволода Владимир, не осмеливаясь сопротивляться ему и его силе, посылает послов и примиряется с ним, вернув немедленно или поклявшись вернуть не только Луцк и другие крепости Ярополка, которые ранее захватил, но и все принадлежащее Ярополку. Заключив мир, Владимир направился на свой стол в Чернигов, а Ярополк, наградив польское войско, отпустил его в Польшу…».

Рассказ Длугоша соответствует летописи только частично: в тех пассажах текста, где присутствует «избыточная информация», мы, по-видимому, имеем дело с не совсем удачной авторской амплификацией летописного сюжета о «злых советниках», на искусственность которой указывают следующие обстоятельства: во-первых, в политической практике второй половины XI в. киевский стол передавался от брата к брату, а не от отца к сыну; во-вторых, согласно формировавшимся в это время представлениям о приоритете «старейшинства», Ярополк в любом случае должен был стать преемником Всеволода и вряд ли стал бы добиваться киевского стола силой; в-третьих, союзником Ярополка у Длугоша выступает польский король Болеслав II, свергнутый в действительности в 1079 г., после чего князем стал его брат Владислав Герман (1079–1102), к которому и бежал Ярополк в 1085 г.

Эта позднейшая реконструкция событий вряд ли была бы достойна упоминания здесь, если бы идея о притязаниях Ярополка на киевский стол не получила дальнейшего развития в историографии. Например, И.А. Линниченко полагал, что Ярополк, «проведав о неудовольствии Киевлян на Всеволода, думал прогнать его с Киевского стола», а В.И. Сергеевич писал, что «по завещанию Ярослава Киев должен был оставаться в потомстве старшего его сына Изяслава, у которого были сыновья. Всеволод, обобравший всех своих племянников, сделал исключение только для старшего сына своего верного союзника, Изяслава, которому дал Владимир и Туров. Несмотря на это значительное наделение, Ярополк Изяславич в 1085 г. задумал поход на Всеволода. Летописец, по обыкновению, чрезвычайно краток и не объясняет причин, побудивших волынского князя восстать на сильного дядю. Он говорит только, что Ярополк послушал злых советников. Можно думать — заключает исследователь, — что злые советники объяснили своему князю, что он имеет более прав на Киев, чем его дядя; вот почему он и собрался войной на него».

Если бы конфликт между Ярополком и Всеволодом касался порядка замещения киевского стола, вряд ли между ними было возможно быстрое примирение, которое было достигнуто при посредничестве Владимира Мономаха в 1086 г. Кроме того, информация о военно-политических контактах Ярополка с Владимиром Мономахом, сохранившаяся не только в «Повести временных лет», но и в «Поучении», свидетельствует об их тесном сотрудничестве в первой половине 1080-х гг.

После рассказа о победе над половцами под Новгородом-Северским зимой 1078/79 г. Мономах сообщает в «Поучении», что «на вятичей мы ходили подряд две зимы, на Ходоту и на сына его, и к Кордьну ходили в первую зиму, и потом на Изяславичей за Микулин, и не настигли их. И на весну [ходили] на совет с Ярополком в Броды. В том же году мы погнались за Хорол, за половцами, которые взяли Горошин. И в ту же осень мы ходили с черниговцами и с половцами, с читеевичами, к Минску, взяли город и не оставили около него ни челяднина, ни скотины. В ту же зиму мы ходили к Ярополку на совет в Броды и дружбу великую заключили».

О хронологии этих событий мы подробно будем говорить ниже, сейчас же заметим, что в довольно насыщенной военными кампаниями жизни Мономаха, вынужденного в начале 1080-х гг. вести борьбу с вятичами, и с половцами, и с полоцким князем Всеславом, одним из приоритетов было именно сотрудничество с Ярополком, которого он дважды посещает в местечке Броды. Правда, не совсем ясным в процитированном тексте является место, где говорится о походе «на Изяславичей за Микулин», так как оба оставшихся в живых Изяславича в то время являлись лояльными Всеволоду Ярославичу. Сначала было сложилось мнение, что в данном случае мы имеем дело с «сомнительным обстоятельством» (Н.М. Карамзин), но впоследствии было высказано предположение, ставшее к настоящему времени общепринятым, что переписчик допустил ошибку в тексте, где вместо «на Изяславичей» следует читать «на Ростиславичей» (А.С. Клеванов, С.М. Соловьёв), что, в принципе, согласуется с событиями, которые изложены под 1084 г. в «Повести временных лет».

Для того чтобы установить хронологию событий и найти причинно-следственные их связи, мы должны вернуться к «Поучению» Мономаха, где после рассказа о заключении «великой дружбы» с Ярополком говорится: «И на весну посадил меня отец в Переяславле, перед всей братией, и мы ходили за Сулой. И на пути к городу Прилуку встретились нам внезапно половецкие князья [и воинов] 8 тысяч, и хотели мы с ними биться, но оружие услали вперед на повозках, и мы вошли в город, только одного семца взяв живого и несколько смердов, и наши больше этих [половцев] перебили и захватили, и [половцы], не смея [поводья] коня взять в руки, той же ночью бежали на Сулу. И назавтра, в день Госпожи [Богородицы] пошли мы к Белой Веже и помог нам Бог и святая Богородица: убили мы 900 половцев и двух князей взяли в плен, братьев Багубарса, Осеня и Сакзя, и только два мужа убежали. И потом мы гнались за половцами на Святославль, потом на Торческ город, и на город Юрьев. И потом на той же стороне, у Красна, половцев победили, и потом с Ростиславом у Барина вежи взяли». И потом я ходил к Владимиру, после Ярополка посадил, и Ярополк умер».

Единственной точно известной датой из этого рассказа является дата смерти Ярополка Изяславича, который, согласно Лаврентьевскому списку «Повести временных лет», был убит под Звенигородом-Галицким 22 ноября 1086 г. (в Ипатьевском списке «Повести временных лет» это событие было отнесено к 1087 г. из-за того, что под предыдущим годом здесь было помещено дополнительное известие об основании Всеволодом Ярославичем в Клеве монастыря Св. Андрея). Отталкиваясь от летописной даты гибели Ярополка, мы можем реконструировать приблизительную хронологию событий в «Поучении» Мономаха, рассматривая их в обратном порядке.