Книга Совершенство - Клэр Норт

– Вы хотели бы чего-нибудь попить?

– Кофе, если можно.

Он снял с меня наручники и вышел из комнаты. Я осталась одна.

Стены окрашены в бежевый цвет. Двустороннее зеркало отсутствовало, но за моим столом следила камера видеонаблюдения. Тяжелая синяя металлическая дверь была заперта. Я встала, прошлась, пока не оказалась прямо под камерой наблюдения, и начала отсчет.

Шестьдесят секунд: мое лицо начнет расплываться.

Сто секунд: инспектор Эвард примется гадать, с чего бы это у него в руках две чашки кофе.

Двести секунд: и полицейские, аплодировавшие инспектору Эварду за удачно совершенный арест, уже забудут причину своих оваций. Возможно, они хлопали ему за то, что он разыскал «Слезы царицы», которые ждут, чтобы их вернули их неправедному владельцу. Возможно, в головах у них уже вертелась история о том, что бриллианты вернулись, но курьер улизнул, – это пока что только половина победы.

Я ждала, прижавшись спиной к стене. Камера у меня над головой.

Я ждала час, затем два, потом четыре, не шевелясь, не издавая ни звука, в «мертвой зоне» камеры.

Я ждала до одиннадцати вечера, а потом, наконец, забарабанила в дверь допросной и принялась рявкать на своем лучшем немецком:

– Выпустите меня отсюда! Идиоты, где мой клиент?

После нескольких минут долбежки кто-то прибежал и открыл дверь допросной. На меня удивленно таращился остолбеневший полицейский, и не успел он рта раскрыть, как я воскликнула:

– Где мой клиент?! Я уже целый час его здесь дожидаюсь!

Смятение и сомнения: что эта женщина, дорого и со вкусом одетая, делает в запертой допросной?

– Где ваше начальство? – добавила я, прокладывая себе путь к посту дежурного. – Скажите ему, что я намерена подать жалобу… А, вот и туалет!

Я рванулась к двери туалета, не успел полицейский и рта раскрыть, и он, дурачок, не стал меня преследовать. Оказавшись в туалете, я выждала пять минут, потом умылась, разгладила блузку, убрала волосы на затылок и триумфальным маршем вышла из полицейского участка мимо поста дежурного, спина прямая, голова высоко поднята.

Никто не пошел вслед за мной.

На следующий день газетные заголовки вещали об обнаружении «Слез царицы» и о том, что, к сожалению, вору удалось избежать поимки. Спустя два дня я проследила за инспектором Эвардом от полицейского участка до гостиницы, где он остановился, – квадратного серого здания в районе Донауштадт, а когда он вышел оттуда поужинать, я натянула пальто, зимние сапоги и пошла следом за ним сквозь поздний вечер.

Падал снег, выпало его сантиметров десять, он облеплял сапоги, насквозь мочил брюки, и от него синели колени. Он приглушал звон трамваев, гнал пешеходов с тротуаров и заставлял желтые огни в окнах казаться горячими и далекими. Я сунула затянутые в перчатки руки под мышки и шла за ним, и иногда Эвард видел меня, а иногда поворачивался, чтобы вновь увидеть меня в самый первый раз.

Вот сейчас.

И еще раз.

Но никогда больше.

Он вошел в захудалую гостиницу, в зал с низким потолком, втиснутый под бетонные блоки крохотных номеров, где подавали чешскую крепкую выпивку с запахом аниса и вкусом микстуры от кашля и немецкое пиво, каждое в своем фирменном бокале, вареные сосиски, вареные овощи, жаренных в панировке кур и различные вариации на тему капусты. Он устроился в углу и к великому отвращению официанта заказал лишь полпинты ничем не примечательного пива и шницель с жареной картошкой. Когда он допил пиво, я села напротив него и спросила:

– Прошу прощения, вы инспектор Эвард?

– Да, но я…

– Меня зовут Джой, – сказала я, протягивая руку. Когда протягивают руку для приветствия, большинство людей машинально пожимают ее. Отказ же требует осознанно принятого решения. – Мы встречались в Милане, помните? Я фотограф-фрилансер, вот увидела вас и подумала…

Он не помнил, но его мозг сам заполнит пустоты. Он был в Милане, конечно же, разыскивая похитителя «Слез царицы». Иногда он встречался с журналистами. Он наморщил лоб и сдвинул брови: как же он меня забыл? Впрочем, кто запомнит какого-то там фотографа?

Я выдержала паузу, позволив этим мыслям проявиться у него во взгляде, а потом продолжила:

– Поздравляю вас с находкой «Слез царицы». Я об этом в газетах прочитала.

– Спасибо. Было бы лучше, если бы нам удалось ее арестовать, но… все равно спасибо.

– Ее? Разве похититель – женщина?

– У нас есть ее лицо на записях камер наблюдения с десятка других различных ограблений. Она оказалась беспечной – пальчики, образцы ДНК.

– Можно вас чем-нибудь угостить?

– Я собирался обратно в гостиницу, завтра рано утром самолет…

– Конечно же. Без обид.

– Мисс… Джой, так, кажется?

– Да, Джой.

– К своему удивлению, я вас не припоминаю.

– Мы встречались всего один раз, да и то мельком. В Милане, а в тот день вокруг было много народу.

– Ну да, – пробормотал он. – Ну да. Надеюсь вновь с вами встретиться.

С этими словами он поднялся, и я следовала за ним, держа дистанцию в двадцать метров, снова сквозь поздний вечер и снегопад. Я стояла у гостиницы до тех пор, пока не увидела, как в его номере погас свет, и почувствовала себя счастливой, у меня даже голова закружилась, как у новенькой в классе, которая наконец-то с кем-то подружилась.

Глава 17

Несколько лет спустя я сидела у мелкого ручейка в тени Большой мечети султана Кабуса с покрытой головой и голыми ногами и размышляла обо всем понемногу. Даже в тени камни продолжали хранить жар полуденного солнца, но он приятно грел мою кожу.

Богини Солнца:

Аматэрасу, отколовшаяся от своего брата, бога Луны Цукуёми, после того, как тот убил Укэмоти.

Баст, богиня-львица заката.

Шапаш, судия богов, отказавшаяся светить, пока вновь не будет воскрешен Ваал.

Бригита, кельтская богиня сердца, которая после смерти своего дитя плакала и пела одновременно, позднее канонизированная католической церковью как святая Бригитта Ирландская, считающаяся покровительницей домашнего очага и святых источников.

Я не испытывала необходимости молиться и гадала, станет ли, несмотря на это, какая-нибудь из богинь Солнца охранять меня.

Я думала о Byron14 и mugurski71.

Я думала о «Куколке» и других бриллиантах, спрятанных в моем гостиничном номере. Зачем я их похитила? Сначала это являлось частью плана, сложной задачей, неким занятием. Но Рейна умерла, и я было приготовилась все это оставить, пока кто-то не произнес…

«Совершенство».