Книга Битва под Эль-Аламейном. Поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке - Майкл Карвер

Утром Робертc приказал легким эскадронам лондонских стрелков и 5-му Королевскому танковому полку (а именно эскадрону «B» 4-го лондонского йоменского полка и эскадрону «B» 2-го глостерширского гусарского полка) с артиллерийским наблюдателем занять гряду невысоких холмов в 3 милях к югу. В полдень Робертc почувствовал необходимость получать самую свежую информацию и приказал тем же подразделениям выдвинуться дальше к югу, чтобы следить за передвижениями противника, не вступая в бои. Некоторое время спустя взвод «крусейдеров» 4-го лондонского йоменского полка доложил о противнике, который силами около 100 танков движется на северо-восток к югу от них. В половине шестого эти роты легких танков уже вступили в бой с противником. Британцы отступили только после того, как йоменцы потеряли 1 «крусейдер», а глостерширские гусары – 3.

В это же время с Хорроксом по телефону связался де Гинган, чтобы выяснить, что происходит в действительности. Ему доложили о сотне германских танков, которые движутся на северо-восток менее чем в миле южнее позиции Робертса. Больше нигде не происходило ничего существенного, если не считать более ранних сообщений о 60 танках в районе Самакет-Габаллы. Во время разговора пришло донесение о том, что танки южнее бригады Робертса повернули на восток, оставив перед фронтом бригады два 88-мм орудия. Хоррокс сказал, что ожидает к вечеру танковое сражение. Рентоy сообщил, что его дивизия уничтожила 60 вражеских танков, но Хоррокс полагал, что эту цифру следует уменьшить на тридцать. Хоррокс, вопреки предложению, не принял командование бригадой Босвайла.

После совещания с Фрейбергом он согласился с тем, что Фрейберг наступающей ночью вышлет активные патрульные группы, составленные из артиллерии, нескольких танков и противотанковых орудий, для прорыва к Мунассибу и патрулирования в юго-восточном направлении с возвращением в расположение на рассвете следующего дня.

Пока продолжался этот разговор, к телеграфной линии, которая наискось пересекала позиции Робертса на расстоянии 1000 ярдов[1] от его передовых танков, подошли 120 немецких танков, преимущественно «Марк-III» и несколько новых специальных «Марк-IV» во главе колонны; по-видимому, это были машины из 21-й танковой дивизии. Подойдя вплотную к позициям Робертса, немцы остановились, и 30 их танков повернули на восток. После небольшой паузы остальные машины двинулись на север, прошли небольшое расстояние и тоже повернули на восток. Это означало, что они пойдут через позиции лондонских стрелков вне зоны досягаемости артиллерии бригады Робертса. Дело выглядело так, словно немцы не поняли, что там располагается бригада; они шли на позиции 44-й дивизии у Алам-эль-Хальфы. Робертс приказал йоменским стрелкам и 5-му Королевскому танковому полку проявить себя, приготовиться к выдвижению с позиций и к нанесению флангового удара, если противник продолжит продвижение на восток. Как только британцы начали выполнять приказ (это произошло после шести часов вечера), немцы, словно проснувшись, заметили их присутствие, остановились, быстро перестроились в боевой порядок, повернули на север и обрушились на позиции эскадрона «A» йоменских стрелков. К этому времени пыль осела и видимость улучшилась. Оставался всего лишь час светлого времени суток, и солнце благоприятствовало нашим артиллеристам, так как находилось за их спинами и светило в лицо противнику. Наступление вывело немцев к проходу между подножиями двух холмов. Правый фланг наступающего противника уперся в эскадрон «грантов» йоменского полка – эскадрон «A», а левым флангом немцы вышли на роту «B» 1-й стрелковой бригады. Когда передовые немецкие танки подошли к английским позициям ближе чем на 120 ярдов, йоменский полк открыл огонь. Немцы остановились и ответили огнем, сконцентрировав его на эскадроне «A», который очень скоро потерял все свои 12 танков. Однако эскадрон «B», находившийся ближе к правому флангу немцев, стрелял тоже довольно метко, заставив немцев отойти за пределы досягаемости артиллерии британцев. Майор Камерон, командир эскадрона «A», впоследствии писал:

«Мы получили строгое предписание не открывать огня без приказа, чтобы до последнего момента держать противника в неведении относительно нашего местоположения и заставить его подойти как можно ближе к нашим позициям. Однако, не дойдя до телеграфных столбов – до зоны поражения нашим огнем, немцы начали стрелять, и вскоре загорелись 3 танка моей передовой группы, не успев сделать ни единого выстрела. Урон, который могли причинить противнику наши пушки на такой дистанции, был ничтожным, но немцы пересекли линию телеграфных столбов и оказались в зоне досягаемости наших орудий, которые незамедлительно открыли огонь. Я видел, как один за другим загорались и выходили из строя наши танки, включая и мой, у которого вышло из строя орудие. Тем не менее немецкая атака была приостановлена, и хотя за тучами пыли было трудно рассмотреть, сколько их танков было подбито (немецкие танки редко вспыхивают), самое главное заключалось в том, что наступление немцев по фронту было остановлено. Я связался по телефону с танком представителя штаба и сообщил, что потерял радиосвязь со всеми своими танками, и попытался доложить ему обстановку, но он приказал мне связаться с бригадным генералом, находившимся в тылу, в нескольких сотнях ярдов от передовой».

Уничтожение эскадрона Камерона открыло широкую брешь в самом центре оборонительных позиций. Робертс не хотел оголять фланги, чтобы прикрыть эту брешь, так как полагал, что за этими наступающими немецкими танками находятся другие танки, которые смогут обойти позицию с одного или с обоих флангов. 30-й корпус, который сначала повернул на восток, теперь, как и 23-я дивизия, наступал на порядки 5-го танкового Королевского полка, находясь вне зоны досягаемости его огня. Пока артиллерия обрушивала массированный удар по немцам, Робертс приказал полку шотландских «Серых» перейти гребень высоты 102 и занять брешь справа от йоменского полка. Вскоре после этого немцы снова начали медленно наступать, приостановив на этот раз свой западный фланг. Стрелковая бригада затаилась, выжидая, когда немцы подойдут на расстояние 300 ярдов, а потом открыла огонь из своих 6-фунтовых орудий. Сержант Гриффите лично подбил 5 танков, а весь взвод – 19 танков противника. Но «Серых» все не было. «Серые, вперед!» – приказал Робертс их командиру, полковнику Финнесу. Оставалось от силы полчаса светлого времени; брешь была открыта и, кроме «Серых», некому было ее закрыть. Задержанные на время стрелковой бригадой, немецкие танки снова двинулись вперед. Артиллерия неистовствовала, но не могла их остановить. На вершине появились «Серые». Для Робертса и передовых полков это было воистину «наконец-то». «Серым» этот бросок казался полнейшим безумием. Они скатились с высоты, окутанные клубами поднятой ими пыли, а Робертс по радио направлял их движение к открытой бреши. На самом исходе дня они вошли в брешь, и тогда заговорила их артиллерия. Этим был положен конец всякому движению противника в центре. Основная тяжесть немецкого натиска сместилась к востоку, на левый фланг. Танки, которые направились сюда, вышли прямо на минное поле перед фронтом 133-й бригады. Здесь по танкам противника прямой наводкой ударила бронебойными снарядами батарея 1-го Королевского конного артиллерийского полка. Так как «Серые» уже вошли в брешь, Робертс направил туда еще йоменский полк с «крусейдерами», чтобы окончательно ее заткнуть.