Книга Геродот - Игорь Суриков

В целом древнегреческую природу нельзя назвать щедрой и милостивой к человеку. Эллада была и всегда оставалась страной бедной; ее обитатели должны были строить свою цивилизацию в неустанной борьбе с самыми разными трудностями. Впрочем, работы по «улучшению», «усовершенствованию» природы (ирригационные и т. п.) в Древней Греции никогда не достигали таких масштабов, как в странах Древнего Востока: в этом, видимо, не ощущалось нужды. Отношение древних греков к природе никогда не было хищническим, потребительским. Для человека Античности природа была «храмом», а не «мастерской».

Но при всей своей бедности греческая природа отличалась исключительной живописностью и красотой. Видимо, это сыграло немалую роль в складывании древнегреческой цивилизации, оказав влияние на само мироощущение древних греков, их непревзойденное чувство прекрасного, породившее великие произведения литературы и искусства.

Неотъемлемой частью территории античной Эллады являлись многочисленные острова Эгейского моря. Крупнейшие из них — Эвбея (у берегов Балканской Греции), Лесбос, Хиос, Самос, Родос (у малоазийского побережья); более мелкие — Киклады («собранные в круг») располагаются в юго-западной части Эгеиды, а Спорады («рассеянные») разбросаны по всему остальному морю. Наконец, на юге, на границе Эгейского и собственно Средиземного морей, лежит самый крупный греческий остров — Крит.

Западное побережье Малой Азии (теперь принадлежащее Турции) было очень рано — еще во II тысячелетии до н. э. — постепенно заселено и освоено греками. Здесь находились области Эолида (в северной части прибрежной полосы); Иония — главная жемчужина этой части эллинского мира (в центре и на прилегающих островах), с процветавшими городами Милетом, Эфесом, Фокеей и другими; южнее — вторая, малоазийская Дорида. Именно там и лежал Галикарнас, родина Геродота.

Мы начинаем уже понемногу выходить — вместе с самими эллинами — из пределов «малой Греции» на более широкие просторы. Иония располагалась уже довольно далеко от Афин или Спарты. Но этим дело не ограничилось, греки постоянно расширяли ареал своего обитания, особенно интенсивно делали это в архаическую эпоху, на которую пришлось знаменательное событие — Великая греческая колонизация. Временем ее начала можно считать 770-е годы до н. э., когда было основано небольшое греческое поселение на островке Питекуссы у западных берегов Италии. Спустя столетие все южное побережье итальянского «сапожка» и большой остров Сицилия оказались буквально усеяны новыми эллинскими городами, крупнейшим из которых были Сиракузы. Забирались греки и дальше на запад: на территории нынешней Франции возник богатый город Массилия (современный Марсель), появились колонии в Испании.

Греческая колонизация продвигалась, помимо западного, и в северо-восточном направлении. Освоив полуостров Халкидику, выдающийся с севера в Эгейское море, и зону Черноморских проливов (здесь важнейшей колонией был Византий, нынешний Стамбул), греки вышли на просторы Черного моря, которое они называли Понтом Эвксинским, то есть «Морем Гостеприимным». В Северном Причерноморье возникли колонии, крупнейшими из которых были Ольвия в устье Днепра, Херсонес (на территории современного Севастополя) и Пантикапей (Керчь) в Крыму.

Главными центрами вывода колоний стали развитые торговые города с малой сельскохозяйственной территорией: Коринф и Мегары на Истме, эвбейские полисы Халкида и Эретрия, ионийский Милет, выходцы из которого основали более семидесяти колоний. Афины же мало участвовали в колонизационном движении, Спарта основала лишь одну колонию — Тарент в Южной Италии (в конце VIII века до н. э.): этим полисам с обширной территорией пока хватало собственных земель и ресурсов.

Город, выводивший колонию, назывался метрополией. Перед отправлением колонистов стремились выбрать место предполагаемого поселения с учетом удобства гаваней, плодородия земли и, по возможности, дружелюбия местных жителей (впрочем, если туземцы не желали сохранять хорошие отношения, греки не останавливались перед тем, чтобы покорить и поработить их, — конечно, если имели для этого достаточно сил).

В метрополии составлялись списки желающих отправиться в колонию, назначался глава экспедиции — ойкист (по прибытии на место он обычно возглавлял и вновь основанный город); колонисты, взяв с собой священный огонь с родных алтарей, на кораблях пускались в путь. Прибыв на место, они первым делом приступали к созданию всех атрибутов греческого полиса: возводили оборонительные стены, храмы и постройки общественного назначения, делили между собой окрестную территорию на земельные участки (клеры).

Впрочем, случалось, что основание колонии было частной инициативой какого-нибудь аристократа или группы аристократов. Вот один из таких примеров, взятый из труда Геродота, рассказывающего об основании поселения афинян на полуострове Херсонес Фракийский (в северо-восточной части Эгейского моря, у входа в пролив Геллеспонт):

«Владело Херсонесом фракийское племя долонков. Эти-то долонки… отправили своих царей в Дельфы вопросить бога об исходе войны. Пифия[9] повелела им в ответ призвать „первым основателем“ в свою страну того, кто по выходе из святилища первым окажет им гостеприимство… В Афинах в те времена вся власть была в руках Писистрата[10]. Большим влиянием, впрочем, пользовался также Мильтиад[11], сын Кипсела… Этот-то Мильтиад сидел перед дверью своего дома. Завидев проходивших мимо людей в странных одеяниях и с копьями, он окликнул их. Когда долонки подошли на зов, Мильтиад предложил им приют и угощение. Пришельцы приняли приглашение и, встретив радушный прием, открыли хозяину полученное ими прорицание оракула. Затем они стали просить Мильтиада подчиниться велению бога. Услышав просьбу долонков, Мильтиад сразу же согласился, так как тяготился владычеством Писистрата и рад был покинуть Афины. Тотчас же он отправился в Дельфы вопросить оракул: следует ли ему принять предложение долонков. Пифия же повелела согласиться. Так-то Мильтиад, сын Кипсела (незадолго перед этим он одержал победу в Олимпии с четверкой коней), отправился в путь вместе со всеми афинянами, желавшими принять участие в походе, и долонками и завладел страной. Призвавшие же Мильтиада долонки провозгласили его тираном» (VI. 34–36).

Специально подчеркнем, что практически каждая колония, при каких бы обстоятельствах она ни возникла, с самого момента своего основания была совершенно независимым полисом — это коренным образом отличает греческую колонизацию от колонизаторской деятельности европейских держав Нового времени. При этом колонии обычно поддерживали тесные связи с метрополией — экономические, религиозные, а порой и политические (так, Коринф посылал в основанные им колонии своих уполномоченных).