Книга Проводник - Сергей Самойленко

Я остановился возле картины. Она показалось мне мрачной и пугающей, но в то же время притягивала своей таинственностью.

— Красиво, правда? — увидев, что я заинтересовался, спросила Оксана Дмитриевна. —Это Гриша нарисовал.

Вдруг меня как током ударило.

— Извините, что вы сказали?

— Эту картину подарил мне Гриша. Последний подарок перед тем, как он исчез. Знаете, молодой человек, Гриша, как я уже говорила, был талантлив. И не только в журналистике. Он был великолепный, — она опять сделала ударение, — художник, и почти все иллюстрации в издательстве только он и рисовал. А к своим статьям он вообще запрещал приближаться другим художникам. Иногда его рисунки выглядели реалистичнее, чем фотографии, сделанные аппаратом.

Меня чуть ли не трясло, по коже бежали мурашки. Я вспомнил жуткую картинку, что красовалась над статьёй и своим видом наводила страх на потенциального читателя. У меня не было сомнения, что ее тоже нарисовал Устинов.

— Скажите, Оксана Дмитриевна, а ещё картины Григория у вас есть? — как бы невзначай спросил я, не отрывая взгляда от изображения тёмной фигуры.

— К сожалению, нет. Эта картина почти единственное, что сохранилось у меня в память о Грише, — сказала она удрученно.

Я ничего не ответил, но в голове у меня уже все сложилось. Раз Григорий никого не подпускал к своим статьям, а жуткая фигура в статье была явно выполнена в том же стиле, что и женщина на картине, можно с большой долей вероятности предположить, что он и есть автор статьи! Если мы каким-то чудом найдем Устинова, то значительно приблизимся к разгадке таинственной истории.

Я пожелал радушным хозяйкам спокойной ночи и, посмотрев на блондинку, улыбнулся. Она смущенно улыбнулась в ответ. Как на крыльях, я вылетел из квартиры. Ира и Алфавит уже ждали меня снаружи. Вид у них был хмурый, и я невольно улыбнулся. Мне предстояло их удивить…

14

По дороге домой я рассказал ребятам про наш разговор с Оксаной Дмитриевной. После того, как я изложил свою теорию о том, что Григорий и есть автор статьи и рисунка, Алфавит спросил:

— Всё это, конечно, хорошо, но не слишком ли ты разволновался?

— Или это из-за внучки Оксаны Дмитриевны? — спросила Ира не без ехидства.

— Ревнуешь? — в тон ей ответил я. Девушка только хмыкнула.

— Я просто вот что хочу сказать, — начал Алфавит. — Повторюсь, конечно, но все это было очень давно, поэтому «А» — что может быть с человеком, который исчез более сорока лет назад, можно только догадываться; «Б» — куда он исчез, вообще никто не знает; «В» — принимая во внимание два предыдущих утверждения, а также многие другие факторы и обстоятельства, наши шансы выяснить хоть какую-то информацию об этом человеке равны шансу выигрыша главного приза в лотерею. То есть, как ты понимаешь, вероятность этого стремится к нулю, — подытожил наконец Алфавит свои заумные рассуждения.

— В любом случае, если у нас есть хоть какой-то шанс — пусть даже как в лотерее — я намерен попробовать выиграть главный приз, — сказал я твёрдо.

— Хорошее настроение и установка на победу — это уже пятьдесят процентов успеха, — подбодрила меня Ира.

— Хорошее настроение в данном случае ненамного увеличивает наши шансы, — ответил Алфавит.

— Не будь пессимистом!

— Я реалист, — спокойно произнес он и зашагал к своей автобусной остановке.

Мы остались с Ирой наедине. Стояли молча почти две минуты. Наконец, когда тишина стала казаться уже какой-то неестественной, и я хотел было распрощаться, Ира вдруг сказала:

— Игорь, я не хочу домой.

— И что ты предлагаешь? — спросил я растерянно.

— Можем погулять или… — она на секунду задумалась. — Или зайти к тебе в гости, — закончила она смущённо.

Такого поворота событий я тогда точно не ожидал. Всё это время ни она, ни я не проявляли никаких попыток флирта или чего-то подобного. А тут на тебе, ни с того ни с сего! Я даже не знал, как к этому относиться. В любом случае, в последнее время было немало нервотрепки, и я подумал — почему бы не отвлечься. Родителей дома не было, пригласить кого-то не было проблемой. «Приводи — хочешь, друзей, хочешь, девчонок — лишь бы вели себя прилично и квартиру не разгромили», — всегда говорил мне отец перед отъездом.

— Конечно, можем зайти, поболтать или телевизор посмотреть, — наконец выдавил я. В ответ Ира чуть улыбнулась, и мы пошли ко мне домой.

Проходя мимо одного из подъездов, мы заметили небольшое скопление народа и милицейскую машину. Я всматривался в толпу в надежде увидеть кого-нибудь знакомого. Подойдя поближе, увидел мальчика лет десяти, того самого, что возле этого же подъезда разговаривал с приятельницей про рыжую ведьму. Мальчик всхлипывал — было видно, что он пытался что-то рассказать милиционеру, но никак не мог собраться с мыслями. Внезапно от толпы отделился один человек и пошёл к моему подъезду.

— Виталий Николаевич! — я узнал своего соседа по лестничной клетке, коренастого крепкого мужика далеко за пятьдесят. Он остановился, и мы с Ирой быстро подошли к нему.

— Виталий Николаевич, что случилось? — спросил я.

— Ребёнок пропал, — сказал он басом, крепко пожимая мне руку.

— Кто пропал, как пропал? — переспросил я.

— Девочка, десять лет, последний раз видели её с Пашкой, тем пацаном в очках, — кивнул он в сторону толпы.

— А что потом?

— Она вошла в подъезд и, как ее мать говорит, так домой и не явилась. Вот теперь милиция пытается найти хоть какие-то следы. Собрали соседей, я мимо, проходил, меня спросили, не видел ли я кого подозрительного.

— И что-то известно? Они что-нибудь нашли?

— Ничего, никаких результатов, — он развёл руками. — Самое интересное, видишь вон, это, там двух? — Виталий махнул рукой в сторону двух пожилых женщин, которых я очень часто видел сидящими на той же лавочке. Лавка была их постоянным местом обитания. Старушки были из тех, кто всё видит и всё знает в этом дворе. Никто и ничто не могло от них укрыться, ни одно мало-мальски значимое событие не избегало подробного обсуждения.

— Так вот, — продолжил Виталий. — Эти две курицы, которые постоянно только и кудахчут да сплетни распускают, видели, как девочка зашла в подъезд одна, при этом клянутся, что чужие в подъезд ни до, ни после не заходили, только свои. А девочка-то пропала, просмотрели, курицы, небось языки об кого-то чесали, да и не заметили.

— Спасибо, я подойду поближе, — сказал я, и, взяв Иру за руку, потянул её к собравшейся толпе.

— А вот ещё что, — вдруг похлопал меня по плечу разговорчивый Виталий. Я обернулся. — Говорят, менты прочесали весь подъезд, и выход на крышу там был закрыт. Так что тот, кто девчушку похитил, явно не мог уйти через крышу. Я так думаю, у нас маньяк завелся. И его ловить надо в том подъезде, где девчушка пропала, — закончил он страшным шепотом.