Книга Последняя лошадь - Владимир Кулаков

Сальто было безукоризненным по чистоте исполнения, виртуозности и красоте. Виктор Петрович с лёгкостью принял дочь в свои руки. Они, держась запястье в запястье, качнулись гигантским маятником. Валентина выгнула спину парусом на отходе, вернулась на трапецию, с неё – на мостик, где ждали её партнёры по полёту. Завен Григорьевич радостно и чётко констатировал в микрофон:

– Есть!.. – потом с видимым удовольствием повторил имя и фамилию гимнастки.

Зал гремел аплодисментами! Оркестр стремился к фортиссимо, успех – к триумфу, а первое отделение программы – к антракту.

Лишь маленькое облачко, неожиданно вновь появившееся под куполом, тихо парило между оснасткой воздушного полёта, канатами, тросами, верёвочными лестницами и остывающими прожекторами, в ожидании второго отделения…

Валентина стояла в проходе квадратного манежа циркового училища – так его называли – и, улыбаясь, разглядывала студентов. Манеж в самом деле был квадратным. Мягкие, выпачканные магнезией барьеры обрамляли правильный прямоугольник. Над ним был высокий потолок и стены с балконом по периметру второго этажа, где широкие окна дарили помещению дополнительный свет. Зал был оборудован спортивно-цирковой оснасткой. Здесь репетировали первокурсники на трапеции, ходили по невысокой тугонатянутой проволоке начинающие канатоходцы. В правом углу расположились брусья и кольца для гимнастов, слева шведские стенки. Центр зала пересекала красная пружинистая дорожка для акробатов, которую запрещалось перебегать, когда там прыгали. В левом углу, рядом с ящиками для реквизита, – место жонглёров и эквилибристов-стоечников. Порядок был заведён давно и не менялся вот уже много лет.

Хмурый Пашка укладывал в настенный ящик кольца. Там же лежали его репетиционные булавы и мячи. Всем этим жонглёрским реквизитом он умело владел в силу своей будущей профессии, но предпочтение отдавал кольцам, как советовал Земцев.

– Ну, что, турок бестолковый, могу поздравить!.. – Фирс Петрович прихрамывая, подошёл к своему ученику. На основном, круглом, манеже только что закончился очередной контрольный просмотр, на котором присутствовала и Валентина. Худсовет училища периодически отсматривал создаваемые педагогами номера третьекурсников и выпускников, в числе которых был и Пашка.

– Сегодня ты был в ударе!.. Как жонглёр достиг половой зрелости – всё было на полу! Осталось в конце номера самому упасть, и был бы логичный финал. Столько завалов я за свою жизнь не видел!..

– Фирс Петрович! – Пашка сделал попытку оправдаться. – Все трюки новые, ещё сырые, а вы требуете, чтобы я их сразу на манеже комиссии показывал! Вот и результат! В репетиции же получалось!

– В репетиции любой сделает! Ты, бестолковый, в работе, в стрессовой ситуации покажи! Вот тогда и понятно: есть у тебя этот трюк или ещё только в зачатии. Для этого и делаем просмотры. От них ты и растёшь. Ладно, проехали! По предмету ставлю двойку, а за отвагу даю медаль! Это надо пережить. В твоей жизни ещё много будет и взлётов, и падений – такая профессия. Сколько не репетируй, гарантии, что не нападёт «падучая», никакой. Лозунг «не поваляешь – не поешь!», думаю, придумали жонглёры.

– Ну, почему же, дорогой мой дядя Фира! – Валентина сверкнула белозубой улыбкой и серо-зелёными глазами. – Мы тоже в сетку ныряем десятки раз, пока попадём в руки к ловитору.

– Мимо рук твоего отца может пролететь только законченный бездарь, да и то я сомневаюсь. Как он там, кстати? Петровичу привет передавай. Может, как-нибудь соберусь, приду к вам на Цветной. Ладно, воркуйте, мастера! – Земцев тяжело опираясь на трость, пошагал с манежа в учительскую на «разбор полётов».

– Дай я тебя поцелую, мой милый Пашенька! Лично мне всё понравилось, даже завалы. Ты так артистично их обыгрываешь – залюбуешься!

– Да уж! – Пашка сделал попытку улыбнуться и с удовольствием подставил Валентине губы.

– Так-так! У Пашки обнимашки-целовашки! – словно из-под земли появилась Серебровская. Она натянуто улыбалась, ревниво поглядывая на роскошную фигуру уже известной воздушной гимнастки. На Валентину то и дело с восхищением засматривались студенты, которые побывали на программе в Старом цирке, а педагоги уважительно раскланивались.

– А у Вали – трали-вали! – игриво парировала она и тряхнула водопадом каштановых волос. В мочках её ушей заиграли любимые Пашкины серьги с камнями «Блэк Стар».

– Ух ты! Красота какая!

– Нравится?

Нателла с восхищением и плохо скрываемой завистью смотрела на светящиеся перекрестия в чёрных камнях.

– Ещё бы!..

Валентина убрала волосы назад и неторопливо вынула серьги.

– Держи, подруга! Когда ещё поедешь за границу, а это только там можно купить. Я брала в Индии. Тебе будет к лицу. Это любимые, Пашенькины… – Валентина с хитрецой намекнула на понимание пикантной ситуации, видя и зная, как Серебровская во всю старается завладеть вниманием её парня.

Нателла торопливо воткнула себе в мочки серьги, словно опасаясь, что Валентина раздумает. Та спокойно и величественно наблюдала за своей гипотетической соперницей.

– Хм, я же говорила – идёт! Да, Пашенька?

Тот дёрнулся, всё его существо выражало протест. Это действительно были его любимые серьги. Он их помнил с того часу, как они встретились.

– Пашенька, любимый мой! С прошлым надо расставаться легко! – Валентина ослепительно улыбнулась, нежно коснулась его руки и прищурила бездонную зелень своих кошачьих глаз. – Ну, что я их буду всю жизнь носить? У меня этих побрякушек!.. Кстати, Нателла, это носится вместе! – Валентина сняла с пальца перстень с таким же камнем. – Гарнитур есть гарнитур!..

Серебровская, горя глазами, попыталась надеть подарок на безымянный палец. Перстень был великоват.

– Подружка моя! У меня ручищи-то воздушницы! Ты его на свой средний пальчик пристрой, будет впору.

Нателла подняла кисть, любуясь подарком и игрой камня.

– Ну, как, Жар-птичка? – она обратилась к Пашке, излучая неподдельную радость.

– Впечатляет… – без энтузиазма отозвался тот.

– Спасибо, Валечка! Можно я тебя поцелую? – она благодарно чмокнула воздушную гимнастку в щёку. – У-у! Какой коттон! – руки Серебровской прошлись по джинсовой курточке Валентины. – «Лэвис»?

– Ну что ты! Бери выше – «Вранглер»! Покупала во Франции. Только у них там называют этот материал «деним».

– Счастливая! По забугорью ездишь!

– «Ангелы» – это имя! Мы нарасхват. За нами импресарио в очереди стоят! – похвасталась Валентина. Собственно, так оно и было, она нисколько не преувеличивала. – Расти, подружка быстрее, номер делай, выпускайся и вперёд – к капиталистическому счастью! А это тебе на память, за отличный просмотр. Номер у тебя получается недурной. Поездишь со временем. Папашка, отчим твой, надеюсь, тоже к этому руку приложит. – Валентина сняла с себя куртку и протянула Нателле. – Примерь! Думаю, будет впору, ну может чуть великовато, подошьёшь. У меня сегодня аттракцион щедрости!..