Книга Юби: роман - Наум Ним

– А как же про «не болтай»? – съязвил Йеф…

– Поздно… ах, как поздно! – Сергей Никанорыч бормотал под нос, и ухом не ведя в сторону Йефа. – Где мой чемодан? – обвиняюще вскричал он в лицо Йефу. – Мне надо достать пиджак с орденами…

– Опять кричите? – как-то тихо и равнодушно спросила Надежда Сергеевна, только сейчас поднявшись и входя в комнату сына. – У тебя все в порядке? – спросила она у Даньки, вовсе не ожидая ответа. Да и никаких ответов мужа и отца на свое замечание она тоже не ожидала. – Пойду прилягу – голова раскалывается…

Угуч радостно замер, когда за Надеждой Сергеевной закрылась дверь. Вот сейчас жизнь его круто изменится… Навсегда изменится…

* * *

– Лев!!! – пронзительно завопила Надежда Сергеевна из своей комнаты.

Это было так непохоже на нее, так не по ее натуре, что Йеф опрометью ринулся на зов. Сергей Никанорыч следом, а за ним и Данька, тормознувший из-за застрявшего колеса. Угуч остался стоять в ожидании того, как вся семья вернется назад и Надежда Сергеевна протянет к нему свои руки…

Семья молча рассматривала бывшую еще утром белой стену комнаты. Сейчас на ней были намалеваны какие-то насекомые – огромные насекомые… да, скорее всего насекомые. Хотя, может, и нет. Возможно, фигуры. Три фигуры из почти прямоугольников и одна из огурцов. Если вглядеться, то можно было обнаружить и подписи. Вот написано: «Йеф». Наверное, это туловище – огромное, от пола до потолка. Скорее всего, тело Йефа, а голова не поместилась и лежит отдельно у ног. Конечно, это Йеф – вон бородка на лице. И цепи на руках-ногах… Пожалуй, так… А этот маленький квадратик с квадратиком поменьше сверху – наверное, Данька. Так и написано: «Дан»… А сидит Данька на огурце, и это, видимо, Надежда Сергеевна. Она схватилась за руку огромного прямоугольника с квадратной головой, сбоку от которой написано малоразборчиво: «Угуч». Угуч тянется к Надежде Сергеевне всеми своими конечностями… И даже пятой… Точно – Угуч нарисовал себе «женилку», чтобы уже никаких сомнений в его желаниях…

– Пусть он немедленно убирается, – спокойно и внятно произнесла Надежда Сергеевна. – Иначе я не знаю, что я с ним сделаю… Мы собаку не купили, чтобы она слюни по твоим книгам не роняла, а этот идиот капает тут – каждую книжку приходится за ним вытирать, хоть новую покупай. Все вещи, которые он трогает, – приходится перемывать. И так каждый день… А кто знает, что ему завтра в больную голову взбредет? Вот это уже взбрело. – Она кивнула головой на Угучевы художества. – Вон! Сию же минуту! Кентавр распался на коня и всадника, – сказала она Даньке. – И конь сдох… Сдох от врожденного идиотизма…

Угуч слышал каждое слово. Но не до конца. В какой-то момент яркая вспышка саданула его изнутри. Он увидал мчащегося кентавра, перед которым вдруг выросла огромная стена – не перепрыгнуть и уже не увернуться… Угуч приготовился к резкому удару о стену – бацнуло не очень сильно, но мир повернулся, и Угуч оказался внизу – лежащим на земле, и не было никакой возможности подняться, как он ни дергался… В придачу свет начал меркнуть, и Угуч испугался. Вот уже полная темнота облепила его. Где он?.. Может, опять в дурке?.. Не было никакой возможности определить, в дурке он или нет. Тьма сгустилась еще больше – стала плотной… Тьмой становился сам воздух, и Угуч начал задыхаться… Никогда не было такой темноты. Да и не темнота это, а именно – тьма. Тьма, внутри которой только ужас, а внутри этого ужаса – беспомощный Угуч…

Угуч заорал, но ни единого звука не пропускала уплотняющаяся тьма… Угуч заорал изо всех сил – разрывая глотку:

– Свет!.. Пусть будет свет!.. Свеееееееееет!..

Это был дикий природный вопль. Наверное, в начале времен какой-то подобный вопль вызвал Большой взрыв. Однако и сейчас небеса и все, что дальше, – все мироздание, ухнувшее вдруг в беспроглядную тьму, вздрогнуло от Угучевого вопля, и он увидел какой-то светлый всплеск в облепившей его тьме… Угуч видел свет… Свет возвращался, и тьма отступала… Угучу было хорошо…

2. Недомерок

«Что он ему сказал? Что?..»

Йеф и Степаныч тащили носилки с Угучем в медчасть интерната, а Недомерок шел позади и продолжал искать ответы на свои нескончаемые вопросы.

«…Ведь мог же Йеф скинуть все книжки этому бугаю, а тот раз – и приховал в условленном месте. Красиво получается. Все считают этого дебила самым настоящим дебилом, а он вовсе даже пособник… Как ловко они это устроили!.. Вот на рассвете куда, спрашивается, мчался пособник Угучев, сломя голову и сшибая все препятствия?.. Чуть и меня не сшибнул, кстати… Так куда он летел на всех парусах, выскочив из квартиры подозреваемого? А летел и мчался он к утреннему дизелю из Орши, чтобы первым встретить подозреваемого и забрать у него все улики антисоветской деятельности. Забрать и припрятать в месте, которое знают только он и его старший сообщник… Логично?.. Железно! Вот поэтому, когда я встретил подозреваемого, в его пожитках была только колбаса… и Щедрин…»

Именно так все и было. То есть не все, а то, что про Щедрина. Недомерок действительно встретил Йефа на подходе к школе (это и был первый из подарочков, о которых он ранней ранью поведал Угучу), встретил и предложил помочь. Да и кто бы не предложил, видя, как Йеф надрывается, волоча перевязанный крепкой бечевкой внушительный бумажный пакет, сходу наводящий на мысль о стопке книг, и еще более внушительный баул, из которого торчали колбасные поленья (что же еще возить из Москвы, если не эти толстые поленья?).

Так что предложение помощи запарившемуся под поклажей коллеге выглядело совершенно естественно. Йеф с благодарностью протянул ему баул, но физрук запротестовал, благородно ухватывая, что потяжелее – громадный книжный пакет, содержащий, безо всякого сомнения, так много прекрасного: там и книжные улики на ушлого подозреваемого, и благодарности от начальства, и премиальный дополнительный оклад, и отпуск в санатории, и главное – майорские погоны, так долго ускользающие из-за всяких неожиданностей…

Йеф посопротивлялся, поцеплялся за свой пакет, невнятно протестуя: «Ну что вы?», «Ну зачем вам беспокоиться?», «Я уж сам»… Но Недомерок победил. Да и любой бы победил с такими вдохновляющими стимулами…

Как только пакет оказался у него, Недомерок вспомнил о важных и неотложных делах и припустил вперед, изрядно задыхаясь (ноша-то действительно нелегка, но и майорские погоны просто на тьфу не заработаешь… и отпуск в черноморском санатории легкими прогулками не заслужишь – извольте попотеть)… В общем, Недомерок усвистал, крикнув, что принесет все в целости, как только закончит свои срочные дела, – прытко усвистал. Йеф посмеивался и шел следом, слегка, правда, ускорив шаг, потому что Недомерок, обнаружив в пакете полные собрания Достоевского и Салтыкова-Щедрина, может вернуться и претендовать на колбасу, а именно в колбасы-то и были упакованы те самые улики, хоть крошку которых безрезультатно искал Недомерок много месяцев подряд.

Сворачиваем тубусом машинописные сборники – по толщине примерно в колбасный батон, сверху и снизу в ту же скрутку укладываем концы колбасного батона и – попробуй углядеть разницу… Этим примочкам Йефа обучил здешний богушевский знакомец Серега, доставшийся ему наследством от друга, который его, можно сказать, сюда и сманил. Серега знал еще уйму способов прятать от ментов разные улики и некоторыми знаниями щедро поделился с Йефом. (Йефу все эти упрятки были не уликами, а очень важными для жизни книгами – жизнеобразующими, но это уже казусы терминологии, а мы сейчас описываем казусы оперативно-розыскной деятельности.)