Книга Избранник. Борьба духов - Мики Лазович

Опять внимательно пересмотрели запись и особое внимание обратили на то, как Мики обратился к пациенту:

– Драган, слишком поздно пришел ко мне. В начале болезни я бы все сделал за несколько дней или недель. В таком состоянии теперь нам нужен год и больше, чтобы я заставил тебя начать говорить. Главное, мы сумели заставить работать руку и ногу, так что теперь можешь двигаться.

Этот нам неизвестный человек только покачал головой и говорил:

– Па-не-па-ше…

В этот момент у Марко зазвонил телефон.

– Да, директор, – ответил на звонок Марко. – Все хорошо. Да-да-да. Сейчас объясню двумя словами. Директор, мы начали говорить с ним, и он согласился рассказать нам всю историю про своего деда. Он коснулся и этой темы, но решил рассказать нам все по порядку. Мы установили камеры и микрофоны, чтобы снять каждый его шаг. Он обещал нам все рассказать, но его постоянно прерывают пациенты, которые приходят к нему на массаж. Начало его истории очень интересно, потому что она описывает детство, ранний возраст и обучение у деда, чтобы стать Избранником. Немного длинная история о нем, но невероятно интересная. Завтра будем иметь гораздо больше времени, так что мы услышим от него намного больше. Хорошо, хорошо. Так и сделаем, директор.

Он закончил разговор по телефону, а потом повернулся к нам:

– Ребята, директор освободил нам руки, хочет, чтобы мы продолжили и дослушали эту самую интересную историю.

Утро началось качамаком, приготовленным по-черногорски. Как в старину говорили, пальчики оближешь! Завтракали, а потом, в то время как жена Мики и Таня убирали со стола и мыли посуду, рассказ Мики продолжился с места, где был прерван.

Мой дед и прадед направились в Плав.

«Настал день, – думал мой прадед, – когда моя семья или выживет, или погибнет».

«Папа, не думай, что мы погибнем. Увидишь, папа, сколько денег принесешь домой!»

«Сын, больше всего меня беспокоит кадия Идриз и завистливый Гойко, чем наш Галоня и все деньги этого света».

«Пап, опять говорю тебе, увидишь, как Гойко опозорится и ему больше не придет в голову кого-нибудь унижать. А кадия сегодня будет на нашей стороне, а через несколько дней за что не возьмется, все ему будет идти боком».

«А что думаешь, сынок, что, если кадия потребует забрать тебя и отвести в Турцию на службу к султану? Многих детей забрали туда и сделали из них янычар».

«Сегодня, папа, произойдет много всего, и кадия будет занят. Один человек попытается предложить ему это, но я остановлю его».

Так эти двое верхом на верном коне Путка добрались до города Плав. Весь свет собрался здесь. Из уст в уста перенеслась весть о борьбе быков в десять часов и о том, что после борьбы проигравший бык будет зарезан. Когда появились мой дед и прадед, все умолкли. Кадия и неизвестный паша сидели на подиуме из досок, который в тот день сделали для них. Прадед привязал коня. Оба подошли и поклонились кадию и паше.

«Высокочтимый кадия, как ты велел, я привел моего сына, чтобы ты увидел его, – проговорил мой прадед.

Кадия встал со стула и начал кружить вокруг моего деда и осматривать его со всех сторон. А мой дед – щуплое и слабое дитя неполных восьми лет. Никто бы не сказал, что может поднять что-то тяжелее ложки, не то, что имеет какую-то силу. Тогда кадия обратился к Гойко:

«И ты говоришь, что это дитя могло заворожить их вола, чтобы он был так развит?»

«Да, высокочтимый кадия. Есть много свидетелей, которые подтвердят, что никто в нашем крае не держит и не кормит скот лучше меня. Как можно, высокочтимый кадия, сравнивать вола, откормленного травой, с волом, которому дают овес, помои и объедки?»

Кадия повернулся к моему деду:

«Это правда, что тебя укусила ядовитая змея? Этот человек говорит правду про тебя?»

Мой дед опять поклонился кадию и ответил:

«Высокочтимый кадия, сегодня самый счастливый день для твоего ничтожного слуги, который склоняется к твоим ногам и которого выслушает и высокочтимый кадия, и высокочтимый паша, и многие визири, и почтенные воины Великой Османской империи. Какой ребенок может быть счастливее меня?»

«Молодец, дитя, молодец. Красиво сказал, только не ответил на мой вопрос».

«Высокочтимый кадия, это правда, укусила меня ядовитая змея больше года назад, и только милость Божья сохранила мне жизнь. Мой папа, чтобы отблагодарить Господа, что меня сберег, повел меня в монастырь, где я провел год, служа и молясь за прощение грехов и благодаря Бога за Его милость. Там, высокочтимый кадия, я научился читать, писать и считать. Там, высокочтимый паша, я слушал много рассказов. Больше всех мне понравился рассказ о высокочтимом кадии Идризе, который, когда служил в городе Мостаре, прыгнул в колодец, чтобы спасти ребенка православной бедной женщины».

Неописуемое удовольствие отражалось в глазах кадия и паши.

«Дитя, – обратился кадия к моему деду, – я об этом никому не рассказывал, но вижу, добрый поп Никифор, который был свидетелем, потрудился, чтобы эти события не были забыты. Значит, об этом толковали в монастыре?»

«Так, высокочтимый кадия», – начал разъяснять мой дед, а люди затихли, слушают и ни единого слова не произносят. – Толковали о твоей великой праведности, когда ты дал приказ наказать турецких воинов, которые не дали православным верующим причаститься перед пасхой».

«Послушайте, люди! – крикнул кадия. – И сейчас, и всегда я говорил, что каждую веру нужно уважать, а это дитя – свидетель моей правоты и слухов, которые передаются обо мне. Кто чужую веру не уважает, будет иметь дело со мной».

«Так… Будь здоров, кадия… Молодец…» – послышались крики восторга со всех сторон.

Кадия поднял руки, и все затихли. Повернулся к моему деду и спросил:

«Хочешь ли еще что-то рассказать, дитя?»

«О восхвалениях, направленных вам, высокочтимый кадия, мог бы говорить много дней, но я хочу ответить на ваш второй вопрос. Это обвинения одного богача, направленные на одного бедняка. Истина в том, что наш вол кормился только травой, но мы его растили и любили как члена семьи, и поэтому он выглядит лучше, чем вол Гойко, которому давали овес и помои. Справедливо ли, высокочтимый кадия, что все лучшее может иметь только тот, кто богат? Если это так, то ты, высокочтимый кадия, сто раз богаче Гойко и многих других богачей, и ни разу не забрал ни нашего, ни его вола, а почтенно предложил нам два дуката и пятнадцать акчи, а по такой высокой цене никто до сих пор не платил за вола. В этом, высокочтимый кадия, видна твоя справедливость и честность».

Опять народ зашумел, и опять кадия поднял руку, чтобы всех успокоить.

«Дитя, я не нашел в тебе ничего плохого, а за твой ум не стыдно послать тебя и к самому султану. Только сейчас мы собрались на соревнования ваших волов. Я бы хотел, чтобы победителем был ваш, но, судя по всему, вол Гойки и больше, и сильнее. Люди, можете подходить к паше и делать ставки», – крикнул кадия, народ встал в ряд и начал ставить деньги на волов.