Книга Рузвельт - Рой Дженкинс

Сара Рузвельт не была в восторге от этой толпы дамочек, но Франклин не выказывал недовольства, а наоборот, поощрял строительство коттеджа Вал — Килл на территории поместья его матери в Гайд — Парке. Коттедж находился на расстоянии двух миль от главного дома, недалеко от старой почтовой дороги на Олбани. Там, в непретенциозной, но уютной обстановке Элеонора создала свой собственный двор. Одна из придворных, Нэнси Кук, деятельная леди в мужском костюме и с коротко подстриженными кудрявыми волосами, но с большим эстетическим вкусом, чем у Элеоноры, основала при коттедже, удачно воссоздавая предметы мебели ранней Америки, преуспевающее производство. Шаг за шагом оно стало приносить больше прибылей, чем безрассудные по своей смелости предприятия Франклина.

Тем временем дети Рузвельтов подрастали, и не все у них так благополучно складывалось, как можно было ожидать. В 1927 году Анне исполнился двадцать один год, Джеймсу исполнилось двадцать, Эллиоту — семнадцать, Франклину — тринадцать, а Джону — одиннадцать. Их образование было скорее условным, чем успешным. Эндикотт Пибоди был вынужден управляться со всеми четырьмя мальчиками в школе Гротон, несмотря на кипучее желание Эллиота учиться в местной школе в Гайд — Парке. В Гарвард приняли троих (Эллиот уклонился от поступления, в этот раз, решительно настояв на своем), однако никто из троих в учебе не отличился. Анна, будучи двадцати лет от роду, вышла замуж за нью — йоркского биржевого маклера, но жизнь в браке не принесла счастья, и они развелись шесть лет спустя. Джеймс, в двадцать один год, обручился с Бетси Кушинг, одной из трех дочерей бостонского хирурга, которые отличались своей красотой, равно как и своими громкими замужествами. Элеонора после их первой встречи охарактеризовала Бетси словосочетанием «милое дитя» — несколько покровительственное определение ее первой невестки. Последняя, в отсутствие Элеоноры, исполняла роль приветливой хозяйки Белого дома для ФДР. Со временем ее брак с Джеймсом потерпел крах, как и большинство союзов в семье Рузвельтов того поколения. Впоследствии Бетси повторно вышла замуж и стала миссис Джон Хей Уитни, женой дипломата и незабвенной хозяйкой посольства в Лондоне в 1950–е годы. Однако Элеонора была более великодушна, нежели Сара Рузвельт, которая, по слухам, при первой случайной встрече с мисс Кушинг заявила: «Насколько мне известно, ваш отец — хирург, а хирурги у меня всегда ассоциируются с моим мясником»; этим высказыванием она подтвердила, что американский снобизм, по крайней мере, мало чем отличается от якобы намного более исключительного британского.

Франклин, частично в силу характера, частично в силу географического фактора, оставался в стороне от подростковых и юношеских проблем своих отпрысков. Можно сказать, что главной функцией, которую исполняли для него сыновья, была функция физической опоры, на которую Франклин мог облокотиться во время своих эффектных восхождений на политические трибуны. Джеймс сопровождал его на съезде Демократической партии в 1924 году, Эллиот — в 1928, а вслед за ними и Франклин — младший с Джоном были у него под рукой во время нескольких важных мероприятий. Анна, которая в 1934 году вышла замуж за Джона Боттигера, чикагского журналиста, стала прекрасной альтернативой Бетси в Белом доме, составив компанию ФДР в военные годы.

Помимо политической деятельности ФДР, активное развитие которой целенаправленно преследовали Элеонору и Хоу (даже больше, чем он сам), основное внимание Франклина в конце 1920–х годов было приковано к бальнеологическому курорту Уорм — Спрингс. В 1926 году Рузвельт выкупает заведение целиком: термальный источник, примитивный бассейн, который естественным образом прогревался до температуры в 89 градусов по Фаренгейту [35], захудалый отель и близлежащие земли (тысячу акров) с несколькими коттеджами. Сумма сделки составила 200 тысяч долларов — внушительные деньги для того времени. В этот проект Франклин инвестировал большую часть денег, унаследованных от отца, хотя у него в арсенале всегда оставались средства его богатой матери. В случае надобности Рузвельт всегда мог рассчитывать на финансовую помощь Сары, несмотря на то, что это ставило его в зависимое положение. По этой причине было в высшей степени необходимо превратить Уорм — Спрингс в рентабельное заведение, что, в итоге, увенчалось успехом. Франклин пригласил хирурга — ортопеда и команду физиотерапевтов, построил второй, крытый, бассейн, привел в порядок отель и близлежащие здания, увеличил их вместимость до шестидесяти одного пациента и, что особенно примечательно, построил коттедж для себя, который, наряду с Гайд — Парком, стал одним из его любимых пристанищ. С 1927 года вплоть до смерти Франклина Рузвельта в апреле 1945 года Уорм — Спрингс составлял значительную часть его жизни.

Проживание Рузвельта в Уорм — Спрингсе еще сильнее, в физическом и эмоциональном смысле, развело супругов в разные стороны. Страсть Элеоноры к порядку во всем, в силу чего она не выносила грязи и неопрятности, стараясь устранить их при любом возможном случае, стала причиной того, что она недолюбливала Глубокий Юг с его сельской нищетой и убожеством. Кроме того, она недолюбливала Юг из‑за реально существовавшей там в то время сильной расовой сегрегации. И хотя Франклин даже больше, чем Элеонора, являлся продуктом благоустроенного ландшафта и условий сравнительно высокого достатка в долине реки Гудзон, он, тем не менее, благодаря легкости характера принимал, с любопытством и без всякой неприязни, хаос и бедность той части Юга. Не последнюю роль играл и личный фактор. Так же как Элеонора считала Гайд — Парк владением Сары Рузвельт, местом, в котором она никогда не чувствовала себя как дома до строительства собственного коттеджа Вал — Килл, точно так же она считала Уорм — Спрингс владением Мисси ЛеХэнд. (ЛеХэнд являлась главным личным секретарем Рузвельта с января 1921 года и оставалась на этой должности вплоть до инсульта в 1941). Мисси была привлекательной и довольно стильной женщиной, всецело преданной Рузвельту. Она неизменно пребывала в Уорм — Спрингс вместе с ФДР, по обыкновению управляясь с домом, по мнению Франклина, без той крайней аскетичности и строгости, что была присуща Элеоноре. Он чувствовал себя непринужденно в ее компании и, несомненно, питал к ней любовь, хотя (предположительно, вследствие множества забот, которые занимали его мысли в тот период) он редко вспоминал о ней последние три года ее жизни, со времени ее инсульта и вплоть до ее кончины в 1944 году. Элеонора, которая, тем не менее, сочувствовала Мисси, хотя и испытывала определенную ревность, очевидно, понуждала Рузвельта звонить Мисси с поздравлениями на Рождество. Чувство ревности Элеоноры было достаточно весомым, чтобы удерживать ее от поездок в Уорм — Спрингс.

Между тем на съезде Демократической партии штата Нью — Йорк в 1926 году ФДР выдвинул кандидатуру Смита на третий губернаторский срок. После речи Рузвельта в поддержку Смита в 1924 году естественно, что соратники по партии уговорили его выступить на общенациональном съезде партии в Хьюстоне летом 1928 года в поддержку той же кандидатуры на пост президента. Элеонора его не сопровождала. На этот раз он поднимался на трибуну без костылей, но при усиленной поддержке Эллиота, который жил в Техасе. Героическое преодоление физической немощи, однако, представлялось менее трудным заданием, чем недопущение в новой предвыборной кампании повторения фиаско Смита, как это уже случилось в 1924 году при всем тогдашнем триумфальном восприятии речи Франклина. Он принял этот вызов и одолел его. С ошеломляющим результатом. Характерной чертой Рузвельта являлось то, что он во всякое время мог собрать воедино внутренние и внешние качества своей личности и в стрессовой ситуации найти нужные слова для любого значимого события. Газета New York Times отметила выступление Рузвельта похвальным отзывом, сообщив, что его новая предвыборная речь не уступает его триумфальной речи «Счастливый Воин».