Книга Вехи русской истории - Дмитрий Пучков

Таким образом, мы очень кратко обрисовали превращение московских князей из правителей небольшого удела в суверенных правителей огромной державы, имеющей статус, равный царствам и королевствам, – в государей всея Руси!

Глава 7

Служилые люди

Русь прошла путь от великого князя к государю. От группы почти независимых друг от друга княжеств к единому централизованному государству.

Но все исторические процессы при всей своей глобальности – дело рук людей. И не только правителей и их ближайших сподвижников, но и той людской массы, которая в истории скрывается за словом «народ». От этих людей также зависит, какие исторические процессы будут дальше направлять путь страны.

Как показала история Киевской Руси, объединение всех земель под одной рукой, и даже под рукой выдающегося политика вроде Владимира Мономаха или Ярослава Мудрого, оказывалось временным и держалось на авторитете и могуществе конкретного правителя. И после его смерти единство сразу давало трещину. Но в те времена иначе и быть не могло.

В Киевской Руси каждый удельный князь был правом и законом своего княжества, сам распоряжался ресурсами княжества, имел собственную дружину, собирал рать со своих земель. Внутри удельного княжества были боярские вотчины, защищенные древним правом. И в них уже боярин выступал полновластным хозяином. А отряды бояр составляли основную военную силу любого удельного княжества.

В период возвышения Московского княжества независимость удельных князей была несколько ограничена. Роль их военных дружин была снижена, как и роль приводимого ими ополчения. И произошло это благодаря нарождавшемуся сословию – служилому дворянству.

Если в XI–XIII веках, когда впервые упоминаются дворяне, речь идет, по сути, о служилых людях княжьего двора, то в период Великого княжества Московского говорится уже о людях, владеющих пожалованными поместьями с крестьянами и являющихся на службу к князю «конными и оружными». И эти служилые люди уже не воспринимали себя людьми какого-то конкретного удельного князя. На них опирался уже владетель земли Русской. И если на Куликовом поле стояли перед врагом в основном княжеские дружины да пешая рать, то на Шелони и Угре – главным образом служилые дворяне и «дети боярские». И даже князья-воеводы приводили с собой уже не дружины, а служилых своей земли, как было в 1445 году при отражении литовского вторжения: «Слышавъ то можаичи княже Ивановы Андреевича, и събрася ихъ 100 человекъ детей боярскихъ, а воевода у нихъ князь Андрей Васильевичь Луговица Суздальского; а княжихъ Михаиловыхъ Андреевича 100 же головъ детей боярскихъ, а воевода у нихъ князь Иванъ Федоровичь Судокъ; а княжихъ Васильевыхъ Ярославича 60 человекъ детей боярскихъ на помочь пришли».

Каждый дворянин должен был прибывать на зов воеводы «конным и оружным» и при достаточном размере поместья приводить с собой так же экипированных людей – боевых холопов. Количество приводимых воинов определялось величиной поместья дворянина и рассчитывалось по числу четвертей земли: «…а с вотчин и с поместья уложеную службу учини же: со ста четвертей добрые угожей земли человек на коне и в доспехе полном, а в далной поход о дву конь».

При Иване III практически вся военная служба легла на плечи служилых дворян. Но были и сложноустранимые недостатки поместного войска. Дворянин должен был заниматься и своим поместьем, поэтому на службе проводил не все время. Если он этого не делал, то разорялся, а земли его и крестьяне обычно скупались монастырями и боярами-вотчинниками. Положение дворянина среди сослуживцев определялось не личными достоинствами, а богатством (числом воинов) и древностью рода. Дворянское войско в силу специфики формирования, а также будучи конным, мало годилось для постоянной защиты городов. И наконец, дворян не хватало для обеспечения всех военных нужд огромного и продолжающего расти государства.

Необходимость охраны городов и засечных линий, защищавших от набегов кочевников, привела к появлению еще одной категории служилых людей – городовых и служилых казаков. Первое летописное упоминание о городовых рязанских казаках встречается в наказе великого князя Московского Ивана III к великой княгине Рязанской Агриппине: «Твоим служивым людям… и иным и городовым казакам быть всем на моей службе, а ослушается кто и пойдет самодурно на Дон в молодечество, их бы ты… велела казнити». Неудивительно, что городовые казаки впервые упоминаются именно в связи с Рязанью – Рязанское княжество располагалось на границе с ордынскими землями и первым принимало удар из степи.

На плечи городовых казаков легла задача несения гарнизонной службы в городах, находящихся под угрозой набегов, и на засечных линиях. По сути, это были постоянные гарнизоны. Казаки являлись преимущественно пешим войском, и потому именно им пришлось в русском войске осваивать «огненный бой» – стрелковое огнестрельное оружие.

Казаки селились прямо по месту службы. Они получали землю, но без крестьян, и работали на этой земле сами. Кроме кормления с земли казаки получали освобождение от всякого «тягла» и государево жалованье.

Казаки, менее дворян привязанные к земле и служащие на границе, внесли огромный вклад в расширение русских земель. Казаком был покоритель Сибирского ханства – Ермак Тимофеевич. Казаками были осваивавшие Сибирь и Дальний Восток Ерофей Хабаров, Василий Поярков, Семен Дежнев. Казаки создавали на новых рубежах остроги, в которых и несли дальнейшую службу, а уж за ними приходили купцы, крестьяне, государевы чиновники.

Еще одна категория служилых людей, складывающаяся параллельно с городовым казачеством, – пушкари. Пушкари, как и казаки, получали земли и жалованье. Но жалованье их было больше, чем у казаков. И слово «пушкарь» применительно к этому времени ни в коем случае нельзя считать синонимом «артиллериста». Артиллерия в ее современном виде (когда у каждой пушки есть расчет из артиллеристов) еще не сложилась. Пушкарь был мастером высочайшего уровня, способным изготовить пушку и боеприпас к ней. В мирное время он заведовал материальной частью артиллерии города, в котором нес службу. А в военное время на каждого пушкаря приходилось по несколько орудий, которые обслуживались расчетами из посошной рати. Сам пушкарь не только командовал всеми расчетами на своем участке, но и наводил поочередно каждое орудие, ибо каждое орудие было уникально по характеристикам и никто, кроме пушкаря, не знал, сколько именно нужно пороху и как полетит ядро. Для наглядности можно привести такие цифры: пушечный «наряд» Коломны на 1577 год составлял 91 пушку и 17 пушкарей, Можайска на 1595 год – 14 пушек и 2 пушкаря.

Фактически по своему положению и характеру службы пушкари мало отличались от городовых казаков и в принципе могут считаться их несколько привилегированной частью.

Но городовые казаки, обеспечивая безопасность городов и неся гарнизонную службу, не могли решить проблему массовой пехоты с «огненным боем» в больших походах. Ведь они были рассредоточены территориально, и сбор значительного числа казаков требовал много времени и оставлял пограничные города без защиты. А необходимость в пехоте с «огненным боем» в связи с развитием огнестрельного оружия становилась все более насущной.