Книга Старатели Сахары - Максим Удовиченко

А вы случайно не знакомы? – настороженно, всматриваясь в, казалось бы, ничего не выражающий взгляд Леопольда Гульнаровича, неожиданно произнёс лысоватый мужчина средних лет.

«Парень явно знаком с тайными методами монахов Северного Шаолиня! Лысого дара речи лишил, „друга“ Льва, передовика производства, досрочно на Родину с редким лишаём отправил! Наш человек этот Аристарх! Точно сработаемся!» – подумал про себя Леопольд Гульнарович. Но вслух уверенно ответил:

– Что вы!!! Впервые слышу! Неслыханный негодник, судя по описанию!

– Да это уму непостижимо! Проехать расстояние от Касабланки до Аль-Баюна в девятьсот километров на такси, и при этом обойти все рестораны, ночные клубы и бордели Марокко! А после трёхдневного опоздания на инструктаж заявить, что он, дескать, на такси любит прокатиться! А история с тем, как он чуть было не подорвал на минном поле беззащитных и нуждающихся в сострадании мавританских беженцев! На его удачу и по непонятным нам причинам, всё закончилось благополучно. Да что там говорить! Впрочем, вы его сами скоро увидите, служить вместе придётся. Вижу, вы человек серьёзный и вдумчивый, будьте с ним построже! Да как что за ним увидите, «Тирлим-бум-бум» какой, или что похуже, не забывайте сразу докладывать! Руководство, знаете ли, должно быть в курсе! – обрушился он с изобличающей информацией в адрес того, кто два месяца назад имел неосторожность оказать подозрительно-потустороннее воздействие на руководство, а затем, в знак высочайшего доверия наделяя инструктируемого Леопольда некими необременительным полномочиями, с которыми в прошлом довольно успешно справлялся некто действительный внештатный корреспондент Лев.

«Парень не промах, раз за ним такой надзор!

Да и дела творит великие!» – размышлял про себя Леопольд Гульнарович. Но вслух, благодаря длительному опыту руководства различными по численности предприятиями, в мгновение ока быстро превратившись в эдакого строгого дядьку с ярко выраженной ответственностью во взгляде и непреклонной решимостью в голосе, обнадёжил начальника:

– Будьте уверены! От меня ему не ускользнуть!

– Ну, хоть на вас-то можно понадеяться, видимо, справитесь! – немного успокоившись, заключил руководитель. – А вы, собственно, почему вдруг упомянули Мавританию? – как бы невзначай спросил он.

– Да так, совершенно случайно на язык попало, картинки разные видел, знаете ли – ралли Париж-Дакар, города всякие древние, места красивые… – видя, что допустил промашку, попытался сменить тему беседы Леопольд Гульнарович.

– Ладно, Леопольд Гульнарович, вам расскажу, – вдруг почти шёпотом произнёс лысоватый мужчина средних лет. – Рядом она там, Мавритания ваша, но вам там делать нечего! – постепенно повышая тон, и в окончании достигнув драматической кульминации, высказал свои соображения лысоватый мужчина средних лет.

– Премного вам благодарен! Ваш рассказ внёс долгожданную ясность в мои смутные представления о месте, в котором мне предстоит проходить службу! Примите от меня скромный подарок в виде великолепного китайского термоса! – глуповато улыбаясь, произнёс Леопольд Гульнарович, протягивая свёрток.

– Вот за это спасибо! Ну а теперь к делу! – деловито распорядился лысоватый мужчина средних лет, убирая свёрток в шкаф. – Вот тебе, Леопольд Гульнарович, билеты рейсом Москва-Касабланка, вылетаешь завтра, на месте тебя встретят и всё объяснят, случай из ряда вон выходящий… – закончил ввод в курс событий лысоватый мужчина, протягивая Леопольду Гульнаровичу билеты на самолёт.

Преемник

«Тёмно всюду, смутно всюду! Быть тут чуду! Быть тут чуду!»

Адам Мицкевич[40], (отрывок из поэмы «Дзяды» 1823 год)

Годом ранее, как раз где-то поздней осенью 1990–хх

Аристарх в неброской армейской одёжке, с бутылкой бальзама «Бурятия», настоянного по древним буддийским рецептам на целебных травах в одной руке, и корзиной с грибами и кедровыми орехами в другой, шагнул навстречу неведомому в тамбур поезда под названием «Наушки-Москва[41]».

Неведомое, но за время службы неоднократно познанное и по достоинству оцененное, подстерегало его в лице суетливых китайцев-челноков, премудрых монголов-старателей, странствующих бурятов-просветителей и прочего люда, в избытке присутствующего на просторах Забайкалья. Весьма многоликое неведомое, двигавшееся в попутном направлении и зачастую принимающее обличие русских и не очень, гражданских и к ним примкнувших, военных и не совсем, безвинно пострадавших и просто сочувствующих, одним словом, премногое разнообразие персонажей, с нетерпением ожидало встречи с Аристархом.

Именно чудо – поезд «Наушки-Москва», который должен был отвезти Аристарха на родину и, в конечном итоге, отвёз, был тот самый поезд, в который однажды в полночь так отважно шагнул Аристарх на встречу неведомому. Неведомое тем временем в пьяном недоумении время от времени вылезало из окон или сновало меж вагонов с замотанными скотчем коробками наперевес, галдя и толкаясь, наполняло перрон и вагоны неповторимым гавкающим монголо-китайским разноголосьем, разбавленным полусонным армейским крепким словом.

Был ли готов Аристарх к встречи с неведомым? Как ни странно – да. За время службы он прошел довольно серьезную подготовку по работе с «неведомым», применяя при этом инновационные технологии в виде сучковатой дубины, а также другие разного рода подручные средства. Непростой ритуал по работе с «неведомым», как правило, сопровождался некими элементами магии, выражавшимися в крепких армейских высказываниях, именуемых «мантрами-оберегами».

Итак, войдя в вагон и обнаружив в своём купе несметное количество монголов, с урчанием поедающих из огромного казана баранину с довольно резким запахом несвежего, Аристарх, применив некоторые элементы магии, благополучно разместил свой багаж и приготовился к путешествию.

Летели дни, сменявшиеся ночами. Изредка приходили яркие воспоминания недавней службы в далёком забайкальском тресте, численностью в бригаду. Среди вереницы лиц и событий Аристарху вдруг вспомнилось недоумевающие лицо главного директора производственного треста Семён Петровича, отчаянно размахивающего руками и летящего на парашюте над бескрайними степями и холмами в сторону далёкого монгольского города Улан-Батор.

– Ах да, действительно! Вот ведь казус получился! – задумчиво вспомнил эпизод из Забайкальской жизни Аристарх, почёсывая макушку.