Книга Старовер - Ольга Крючкова

Неожиданно Михаил представил себе справный домик с цветущим садом где-нибудь на Украине и Варю, одетую в белое платье с оборками. Соблазн был велик…

* * *

Ночью в одной из камер, вверенных младшему надзирателю Венгерову, раздались крики заключённых. Михаил тотчас поспешил выяснить: что случилось. Он распахнул небольшое оконце, прорезанное в двери, и увидел, как Носков корчился в судорогах, а из его рта струиться пена. Сокамерники, как могли, пытались помочь собрату по несчастью, но тщетно.

Венгеров отворил дверь ключом, заглянул в камеру.

– Ну что тут случилось-то? – нарочито лениво поинтересовался он. – Ни днём, ни ночью от вас роздыху нету…

Старший по камере подскочил к младшему надзирателю.

– Дык, господин начальник, вишь плохо Носкову. Ещё днём в цеху на заводе жаловался он на немощь. А теперича вона пеной изо рта исходится. Чевой-то с ним будет-то? А?

Венгеров подошёл к Носкову, скрюченному на полу посреди камеры. Пнул его для верности в бок сапогом.

– Вставай абаим[24]! Хорош придуряться! – грубо приказал он. На что изо рта Носкова пена заструилась с новой силой, а руки и ноги вывернуло судорогой. Сокамерники перекрестились.

– Помрёт! Как пить дать помрёт! – причитал старший по камере. – А ведь всего-то в морду полицейскому двинул… Помрёт…

– М-да… – озадаченно выдавил надзиратель. – Может и помереть… Утром карету скорой помощи из каторжной тюрьмы вызову, – пообещал он.

– Не дотянет до утра-то… – вздохнул старший по камере, сотоварищи его поддержали.

И, словно в подтверждении этих слов, Носков снова изрыгнул пену и дёрнулся, неестественно вывернув ноги.

– Господи… – перекрестился Венгеров. – Вызову карету скорой помощи прямо сейчас. Путь, коли что, в тюремной больничке помирает.

В соответствии с правилами тюремного распорядка Венгеров должен был доложить дежурному старшему надзирателю, мирно похрапывающему в каптёрке, о внезапной болезни Дмитрия Носкова. Но он этого не сделал…

Дмитрий посмотрел на стенные часы – стрелки показывали полвторого ночи – подошёл к телефонному аппарату системы «Эриксон», которыми несколько лет назад по приказу Военного министерства оснастили все тюрьмы, полицейские и жандармские участки в Тобольске. Он покрутил ручку и прорычал в аппарат:

– Барышня, соедините меня с каторжным лазаретом!!!

Венгеров сделал вызов, указав причину, а затем зарегистрировал происшествие в специальном журнале отчётов. Конвойный с кареты скорой помощи должен был расписаться в соответствующей графе о приёмке больного. В тот момент, когда Венгеров заполнял журнал, младшие надзиратели совершали ночной обход камер.

Через полчаса прибыла карета скорой помощи. Носкова загрузили в неё при помощи тюремной охраны. Больной дёргался в конвульсиях и тихо стонал.

– Отходит сердешный… – с сочувствием заметил тюремный охранник.

Михаил протянул журнал конвойному.

– Подписывай, что больного принял… – Михаил вручил конвойному карандаш и тот поставил свою размашистую подпись в соответствующей графе.

Карета скорой помощи благополучно отбыла.

А через час у ворот исправительно-арестантского отделения появилась ещё одна карета скорой помощи…

* * *

Штабс-капитан Басов сверлил суровым взором поникшего Михаила, сидевшего напротив него за столом.

– Согласно вашему рапорту, предоставленному начальнику исправительного отделения, вы услышали шум в камере и крики о помощи… – листая бумаги, металлическим тоном произнёс офицер.

Венгеров кивнул.

– Точно так-с, господин штабс-капитан…

– Угу… И вы, согласно рапорту, решили оказать Носкову незамедлительную помощь, сиречь вызвать карету скорой помощи из лазарета каторжной тюрьмы…

Михаил снова кивнул, ощущая себя ягнёнком на закланье.

– И вы, – продолжил наседать Басов, – не согласовали своим действия со старшим надзирателем дежурным по смене. – Жандарм оторвал взгляд от рапорта. – Ну-с, любезнейший, здесь вам не село Спасское! Вы нарушили инструкцию внутреннего распорядка исправительно-арестантского заведения! Вы знаете, что за это бывает?

– Увольнение без выходного пособия… – виновато промямлил Венгеров.

– Ха! Если бы! – саркастически заметил Басов и вальяжно откинулся на спинку стула. – Ваши действия выглядели бы именно так, если бы арестант Носков не сбежал. Исходя из рапорта охранников, дежуривших в ночь побега, я понял, что было две кареты скорой помощи. Как вы это можете объяснить, Венгеров?

Тот пожал плечами.

– Не имею понятия, господин штабс-капитан.

– А я думаю, что вы прекрасно осведомлены. И дело было так: сообщники Носкова, который на самом деле, как выяснилось, является опасным террористом Евгением Зальцманом, заплатили вам за организацию побега. Со стороны выглядит, конечно, всё достаточно невинно… Ну, пожалел хворого – вызвал карету скорой помощи. Ну, хворый сбежал… Однако одно «но» в этом деле перечёркивает все ваши рапорты и объяснения: беглец – опасный террорист, член «Боевого отряда народного вооружения». И, если в ближайшее время погибнет кто-нибудь из высокопоставленных чинов Тобольска – это будет на вашей совести.

Михаил тяжело вздохнул.

– Я не знал, что Носков – террорист. В тюремных списках значится, что он оказал сопротивление жандармам при задержании… Иначе бы, я не вызвал карету… Да и Носков не сидел бы в общей камере, а, согласно правилам, в одиночке.

Басов нервно сморгнул: камень был брошен в его «огород».

– Молчать! – рявкнул он. – Много рассуждаешь! На каторгу, как пособник пойдёшь! – Басов перевёл дух и вынул из верхнего ящика стола пачку ассигнаций. – А что ты скажешь по поводу этого – здесь ровно две тысячи рублей. Нашли при обыске в твоих вещах. Неужто копил всю жизнь?

Михаил сник, понимая, что каторги ему не избежать.

– Точно, господин штабс-капитан, копил… Ещё в деревне начал откладывать…

– Препираться бесполезно, Венгеров! Лучше рассказывай, как всё было. Тебе зачтётся сотрудничество со следствием.

Михаил пребывал в смятении.

– Расскажу, если пообещаете на каторгу не отправлять…

Басов усмехнулся.

– Обещаю. Ну-с, слушаю вас… – любезно произнёс жандарм.

И младший надзиратель рассказал всё, как было.

Басов внимательно выслушал рассказ младшего надзирателя.

– М-да… Шантаж близкими людьми и родственниками вполне в духе большевиков-террористов. Я сочувствую вам, Венгров. Но вы фактически организовали побег заключённого…