Книга Мир-село и его обитатели - Алексей Шепелёв

«Через Гоби и Хинган» (1981, военная драма, тоже в содружестве с ГДР и даже МНР) – тоже не особо оптимистично, и для взрослого-то тяжеловато. Но затягивало, смотрел; и другие вроде бы смотрели тоже: показывают – надо смотреть. Не сериал «Воронины» проворонить.

В новом клубе, как раз после падения всех стен и союзов, репертуар стал каким-то совсем неинтересным: несмотря на подростковый возраст, не вызывали понимания и отклика все эти «новые откровения»: ни «Такси-блюз» (1990), ни «Маленькая вера» (1988), ни «Интердевочка» (1989), ни тем паче «Счастливого рождества в Париже! или Банда лесбиянок» (1991) – и все друг с дружкой перешучивались: опять, наверно, Палыч нарезался и ошибся – про обезьянок, что ли?!.

Вроде бы и неплохие фильмы (окромя «облизьянок», конечно), что-то новое на тот момент выражающие, но уже тогда во мне зарождалось осознание, что кругом зазвучала совсем другая песня: как мистер Фёст и мистер Секонд из «Бульвара капуцинов». Стоит сравнить с «Джентльменами удачи» (1971), коих, не забуду, тоже почему-то в новом клубе созерцал: в большущем зале, при фатальной уже нехватке отопления (хотя рядом была построена специальная – и немалая! – котельная) – жались у батарей «трудяги», и по-деревенски звучно покатывались со смеху… На первом ряду с краю, как встарь, восседала-ёжилась Наташа с её мешочками и семечками… Я, наверное, в отличие от почти выученных наизусть комедий Гайдая, в первый раз видел знаменитый шедевр полностью: мне всё казалось, что Палыч, не разобравшись с новым оборудованием и всё наращивая дозу «для сугреву», перепутал части.

И не только комедии – «Вечный зов», «Тени исчезают в полдень», «Братья Карамазовы», да даже и «про Штирлица» и «про Будулая» – смотрели по ТВ всей семьёй (три поколения вместе!) – теперь такое немыслимо.

Именно из этой перестроечной дряни пошла разрастаться вся та отечественная кино-, теле-, а также поп-музыкальная расфуфыренная гадость – с некоей особенной мерзинкой внутри, по сравнению с коей даже те «качественные» голливудские поделки, без сучка и без задоринки – всё то, что, по словам ещё Ильфа и (или) Петрова, «можно показывать котам, курам, галкам», – выглядят каким-то пустым нейтральным фоном, довеском киножурнала. От нынешней попсовины, коль завести погромче на дворе, я думаю, падут удои, куры попадают с насеста, и последний телок, имеющий зимой единственное окошко в мир – тусклое перед носом, с пейзажем обочины, где он стоял летом, явно огорбатится и зашершавеет. Только людям уже не объяснишь.

В 92-м уже был показан «Терминатор-2»: кина давно уж не было, в совсем промёрзшем зале, на краю немалой сцены, на фоне немалого экрана стоял обычный телевизор, а на нём видеомагнитофон. Показывали какие-то приезжие, за вход подстать всемирной мегакассе слупили «по-человечески».

К чести Палыча, с «Джентльменами» он ничего не перепутал, а на первый и последний видеосеанс не вошёл в дом культуры. Подпольщина, кустарщина, обдираловка, и для киномеханика широкого профиля – не то что простору, места нет.

А ведь были у него когда-то и афиши отпечатанные, по нескольку штук, но их он жалел, лишь иногда дублировал ими самодельные… «Иди и смотри» и «Кин-дза-дза!» смутной плакатностью врезались в память: мне как ценителю их доставили – за «алмазы», что ли, или «вообще за яблоки» – оторвали иль выпросили у Палыча. Да главное – было ведь куда повесить: в саду амбарчик, деревянная мизерная хаточка, построенная «кой из чего» ещё дедом, – для пяти-, семи-, десятилетнего всё ж своя жилплощадь…

Потом я их заклеил, вернее, завесил – прибил на ту же стенку картонные блоки ещё более старых, чёрно-белых небольших афиш, выпрошенных или стыренных из каморки Профиля. «Или» я опять пишу потому, что не сам я действовал: средь шалопаев находились исполнители – (да кто ж – коварные разбойники, Чубатого сынки!) – у них так и чесались руки. Кнопки были дефицит (опять же лишь у Палыча водились), приколачивал всё на гвозди. Потом мне как-то предложили «кожаные» квадраты от стульев – ту же стенку дооформить – и я, к стыду своему, заказ с восторгом принял. Два ряда дерматиновых спинок ободрали!

Но вскоре завклубом уже работала моя мать – как раз все кресла обновили.

К слову, в этом амбарчике в саду спал ещё по молодости отец (так принято было: придя с улицы, не беспокоить). А уж в дедовские времена и раньше, рассказывала бабушка, тем более: летом почти все (а особенно мужики, юноши и деды) заваливались на импровизированной постели на улице, а сарайчик-то такой из горбылей иль мазанка – это уж даже зажиточность, почти что буржуазность!

Я тоже несколько раз пытался, но в описываемую здесь мою пору в саду уж было, что называется, шумно, людно, хлопотно – рядом клуб.

Закусить – все ломились в большой наш сад за яблоками (с июня по ноябрь – от зеленчуков до замороженных вверху на ветках), никто не сдерживал. Амуры, шуры-муры, драки – всё взрослое, запретное – вроде бы и происходило это, но как-то не выставлялось напоказ. Колья от оградки отодрать – пожалуйста (у нас, как уж хвалился в 1-й части, оградка у дома железячная, не расшалишься), и смертным боем били, но нравы буйные «юннатов» сих всё же не те, что нынче были: никто их не одебиливал. Правда, крайний от клуба и дороги сад так и обломали-затоптали, под натиском младоварваров цивилизации он исчез. Я помню, в детстве был приличный садик (из яслей сначала там гуляли, из коих я, естественно, сбегал, зная каждый лаз), даже тенистый, и в нём, такое нынче чудо, спокойно на одном и том же месте рос белый гриб (прямо, кажется, буквально белый) – большущий – на целую сковороду пожарить! Эх!..

Театра, конечно, никакого не было. С «Тремя сёстрами» и «Вишнёвым садом» соваться в колхозно-ковбойские дебри… Но были его элементы: эстрадно-разговорные репризы в музыкальных концертах (о них расскажем скоро), собственная самодеятельность (особенно когда заведовала мама), а в начале уже тех же 90-х – безмузыкальные, но уже чисто коммерческие гастроли безызвестных шпагоглотателей и чтецов цветистых опусов (тогда ещё вполне вербальных и сносных) известных юмористических бумагомарателей. Прислушаемся: вот уже конферансье перечисляет, кого вы, уважаемые зрители, увидите сегодня в программе… и мы, наивные деревенские телезрители, сначала поражались, что и у областных и заезжих из соседних чернозёмных городов есть волне себе приличные титулы, а под конец перечисления – по нарастающей – неизменно ловились на шутку: «…с ведущим передачи „Утренняя почта“ Игорем Николаевым… (!!! – пауза) …вы встретитесь в следующее воскресенье».

При мамином завклубстве случилось и такое: любительский спектакль! Из какого-то посёлка нашего района приехала целая труппа разношёрстная: завклуб как режиссёр, с реквизитом бабы ряженые, и даже – что как-то особо невероятно и сумнительно – такое, что называется, жёсткое мужичьё!..

Представляли знаменитую сказку Л. Филатова «Про Федота-стрельца, удалого молодца» (1987, а было это, наверное, году в 88-м или 89-м). Поначалу, что скрывать, отнеслись скептически – но, как ни странно, театрально-поэтическое действо оказалось вполне увлекательным. Особенно впечатляли Тит Кузьмич и Фрол Фомич – два поддатых усатых фраерка с дипломатами в руках. Аплодисменты, смех, свист, выкрики. Потом их угощали – всю труппу, всю ораву, два десятка человек, приглашали повторно выступить – вот что значит народное искусство!