Книга Академия теней - Олеся Шалюкова

– И еще, – Вир устало потер виски. – Вы в курсе, кто я такой?

– Да. Вы сын…

– Нет, Элия. Я Палач.

Девушка стремительно позеленела, типичная кожная реакция древесных эльфиек на смертельный испуг.

– Поэтому, – как ни в чем не бывало, продолжил Винтарион, – я считаю, что вы имеете право отказаться от навязанной нашими родителями сделки.

– Я могу подумать?

– Конечно, Элия. Я оставлю вам адрес, по которому со мной можно будет связаться. Надеюсь, вы напишите свой ответ.

– Да, спасибо.

Элия осталась одна, Вир стремительным шагом покинул поляну. А на следующее утро он ухал в Академию.

За три дня до сдачи вступительных экзаменов, к воротам Академии подошел симпатичный эльф. Черные джинсы, из разреза черной рубашки проглядывала бронзовая кожа, черная куртка-косуха. Бирюзовые глаза смотрели на мир с добродушной усмешкой. Каштановые волосы с рыжиной были перехвачены лентой, чтобы не падали на глаза.

Облик эльфа уже привлек к нему немало взоров от прекрасной половины общества, собравшегося во внутреннем дворе Академии.

В эти дни желающие поступить должны были оставить заявку. Вир поморщился, задумчиво глядя на очередь к трем столам. В первый день здесь собралось не меньше двухсот человек и в следующие дни их, скорее всего, будет еще больше. Интересно, какая часть поступит в Академию?

Эльф резко повернулся, уловив чей-то насмешливый взгляд. Около широкой колонны в тени Академии стоял высокий парень. Черные глаза, черные волосы, мраморная гладкая кожа. Из-под чуть синеватых губ проглядывали клыки.

Эльф приподнял бровь, демонстрируя удивление. Вампир усмехнулся еще больше, а потом показал быструю комбинацию на пальцах, понятную всем воинам-наемникам.

"Будь осторожен. Позади кинжал"

Вир кивнул и поставил щит. А в следующий миг в щит врезался кинжал, и его лезвие тут же рассыпалось мелким крошевом. Несостоявшийся убийца исчез в телепорте, оставшись незамеченным. А так своевременно предупредивший эльфа вампир затерялся в толпе поступающих.

Глава 5. Добрые дела.

За витражным окном из толстого хрусталя было бело и беспросветно от летящего снега. Снег шел уже четвертые сутки.

У горящего камина лежал молодой и симпатичный парень. Высокий, но не худой. Черные волосы до плеч были рассыпаны по полу, черные прищуренные глаза смотрели на языки огня не отрываясь. Мраморная гладкая кожа была ледяной, несмотря на близость огня. Чуть синеватые губы кривились в задумчивой усмешке.

Недалеко от парня на шкуре белого медведя лежал ирбис. Огромная дикая кошка косо поглядывала на хозяина, словно удивляясь, почему тот лежит на полу, когда рядом такая большая, такая мягкая шкура медведя.

Эстарин Као улыбнулся, посмотрев на своего любимца.

– Что, Барс, удивляешься?

Ирбис фыркнул.

– Ты же знаешь, что мне все равно, где лежать. А изображать здесь правильного человека не перед кем.

Барс потянулся и отвернулся, подставив теплому пламени очага другой бок. Светло-серая шкурка, с черными пятнами, умные черные глаза – большая кошка была лучшим другом для молодого вампира – аристократа. Единственным, кто мог его понять.

Стар повернулся и посмотрел на окно. Опять метель. Пока не прекратится метель, не прекратится совет, на котором сейчас решают его участь. Участь вампира, которому не место на родной планете просто потому, что он не такой, как все. И во время воззвания к богине дар ему достался абсолютно непригодный для хищника. Тогда впервые с молодым человеком случилась постыдная истерика.

Ирбис тихо фыркнул, уловив грусть, идущую от хозяина.

– Что, Барс. Скоро, совсем скоро мы уйдем отсюда… И планета белого снега закроет за нами свои двери.

Беззвучно открылась дверь. Почувствовав присутствие другого вампира, Стар повернулся.

– Доброго вечера, мама.

– Я не думаю, что он будет добрым для тебя, сын. – Прекрасная вампирка гибко опустилась на колени, задумчиво глядя в пламя камина.

– Почему?

– Совет старейшин был поставлен в тупик. Во время воззвания они явственно ощутили присутствие богини. Но кого именно она наградила особым даром – сказать невозможно.

– Не тяни, – равнодушно попросил Эстарин.

– Хорошо. Обычно подобная ситуация приводит к тому, что вампира изгоняют. Навсегда. Но…

– Но?

– У тебя особая судьба. И Старейшины не осмелились перечить воле звезд. Ты уйдешь из дома.

– Все-таки изгнание.

– Нет. Хуже. Гораздо хуже.

Стар приподнялся на локте, изумленно глядя на мать.

– Ма, что может быть хуже изгнания?

– Тебе надо будет встать на дорогу кровного долга.

– О! – парень откинулся обратно на пол.

Старый ритуал, который уже давно не проводят. Вампир, ступающий на этот путь, вручал свою судьбу своей богине или тому, кому она посчитает нужным передать права на своего кровника. Нельзя избежать приказа или не выполнить его. Оправдание провалу только одно – смерть.

Стар задумчиво посмотрел вверх. С одной стороны его пугала такая перспектива. А с другой стороны, это будет в любом случае лучше прозябания на этой планете, где из всех развлечений только охота и интриги.

– Когда? – только и спросил молодой вампир.

– Завтра утром. На рассвете.

– Но метель…

– Старейшины призовут демона, чтобы тот изменил ход времени на пару часов. Метель будет остановлена.

– И все ради меня?

– Да. Все-таки ты сын одной из Старейшин. Да и твои учителя в один голос твердили, что такой талант, как ты, нельзя зарывать в снега.

Стар поморщился.

– Значит, еще и учителя заступились.

– Ты не рад?

– Почему же. Я смогу забрать Барса?

– Да. Он станет твоим охранником, ступив вместе с тобой на дорогу долга.

Эстарин кивнул и поднялся.

– Ну что же. Я пойду, соберу вещи.

– Нет.

– Что?

– На дорогу ты ступишь только со своим питомцем.

Вампир застыл. Потом кивнул и вышел из комнаты. Его мать, одна из семи Старейшин осела на пол у камина и беззвучно заплакала.

На следующее утро метель улеглась рано. Карлум еще не успел спрятаться обратно за пелену туч и его рассеянный зеленый свет ложился на белые снежные заносы, отчего кристаллики снега загорались разноцветными огнями.

Стар зябко ежился, кутаясь в тяжелый меховой плащ. Под ним ничего не было, это тоже было условием ритуала. Вампиру холодно не было – перепад температур для него ничего особенного не значил, зато душевный комфорт оставлял желать лучшего.