Книга Франция. Прованс от A до Z - Питер Мейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поначалу на пожары вылетали лишь две лодки-амфибии «Каталина», а весь штат воздушной пожарной команды состоял из восьми человек. Прошло сорок лет, и число машин выросло до двадцати восьми. Бо́льшая часть из них базируется в марсельском аэропорту Мариньян, где их можно наблюдать готовыми к вылету. Штат пожарных вырос до ста сорока восьми единиц: администраторы, инженеры и техники, механики, штурманы и пилоты.
Попасть в число пожарных пилотов очень непросто. Кандидаты — зрелые мужчины, не младше сорока лет, с летным стажем не менее двенадцати лет и непременно освоившие слепой полет по приборам. Принимается лишь один из ста подавших заявления, и начинает он свою пожарную карьеру с обучения, продолжающегося год. Затем еще год он летает вторым пилотом на «canadair», после чего еще лет семь-восемь самостоятельно управляет самолетом «Трэкер» меньшего размера. Лишь после этого он становится commandant de bord «Canadair», чаще всего уже к годам пятидесяти.
Новый commandant de bord отвечает за странный гибрид: этот самолет не то пеликан, не то цистерна, комбинация замысловатая, но в высшей степени эффективная, позволяющая набирать воду без посадки и остановки машины и быстро перемещать ее в требуемое место. Весь процесс совершается без единой остановки. Происходит это следующим образом.
Самолет снижается к водной поверхности на скорости в сто семьдесят пять километров в час, сбрасывает скорость до ста сорока пяти, причем уже нельзя сказать, что он летит, хотя и о плавании речь тоже не идет. Он планирует, удерживая фюзеляж под углом в семь градусов к поверхности водоема, чтобы не повредить крылья волнами. Скорость падает до ста десяти, открываются два входа во внутренние емкости, и в фюзеляжные цистерны устремляется вода — пятьсот литров в секунду. Пилот постоянно корректирует положение машины, чтобы не допустить ее нырка и компенсировать резкое увеличение веса. Через двенадцать секунд бортовые танки заполнены шестью тоннами воды, пилот увеличивает скорость до ста сорока пяти километров в час, самолет набирает высоту.
После этого следует самая опасная часть полета. Наихудшие пожары вспыхивают в период, когда дует мистраль. Порывы этого ветра нередко достигают скорости сто тридцать километров в час. Этого уже достаточно для того, чтобы сделать полет на малой высоте опасным, даже над равниной. Но, к несчастью для пилота, рельеф в Провансе далеко не равнинный. Холмы, утесы, горы, глубокие и узкие лощины… Огонь усугубляет обстановку. От земли отрываются турбулентные потоки раскаленного воздуха, мечутся в разные стороны, а видимость резко ухудшается из-за задымленности. В этих условиях пилот должен выбрать момент, в который с наибольшей эффективностью следует сбросить водяную бомбу. И так раз за разом, день за днем.
Конечно, пилоты привыкают и к такой сложной работе, при которой малейшая ошибка отправит тебя вместе с машиной либо под воду, либо в огонь. Все они достойны восхищения, но один все же выделяется даже на этом героическом фоне. Морис Левайян за свою карьеру совершил 12 356 водосбрасываний, и его мировой рекорд отражен в библии выдающихся достижений, в Книге рекордов Гиннесса.
Если история чему-то учит, то в этом году в Провансе снова вспыхнут пожары, возможно, и не один десяток. И я надеюсь, что нас снова защитят от огня такие люди, как Морис Левайян.
Картье-Брессон
Все мы знакомы с работами Анри Картье-Брессона, с образами, прославившими его как одного из наиболее выдающихся фотографов мира XX века. Однако сомневаюсь, что многие знакомы с одним из последних его фотоснимков. Снимок этот сделан в 1990-х годах, через несколько лет после того, как он оставил фотографию, посвятив свое время живописи и рисованию. Вернула его к фотокамере происшедшая в Провансе мелкая свара между соседями.
Монжюстен — мелкая деревушка у дороги N100, ведущей из Апта в Верхний Прованс. В таких деревеньках обитатели во имя мира и покоя терпимо относятся к причудам друг друга. Случается, однако, что один из них вдруг совершит деяние настолько зловредное и нетерпимое, что все на него ополчаются. Такая ситуация и сложилась однажды в Монжюстене.
Один из обитателей деревни (к тому же, если я верно припоминаю, англичанин) соорудил невысокую каменную ограду, отмечающую границу его владений — просто сложил из камней. Очень фотогеничная у него получилась стеночка, если верить снимку, с виду совершенно необидная. Если бы не одно обстоятельство. Оказалось, что стена эта пересекла тропу, которой жители деревни пользовались с незапамятных времен. Разумеется, это означало проблему, и она требовала решения.
Свара привлекла внимание прессы, а репортер — точнее, журналист-исследователь — местной газеты «La Provence» решил, что статью его должен сопровождать снимок. Случайно в деревне оказался знаменитый фотограф. Как его уговорили снова взять в руки камеру, мне неизвестно, но номер «La Provence», посвященный заборной эпопее, сопровождал фотоснимок, ничем особенным не примечательный, такой могли бы и мы с вами щелкнуть, дом с каменной оградкой, только и всего… Но под снимком красовалась подпись: Анри Картье-Брессон.
Икра баклажанная
Aubergine, на латыни Solanum melongena, а попросту баклажан, появился на свет в Индии и, направляясь в Прованс, проделал дальний путь через Ближний Восток, Балканы, Средиземное море, обильно рассыпая вокруг себя кулинарные рецепты. Один из них — баклажанная икра, «черная икра бедняка», называемая так потому, что семена баклажана, если глянуть на них непривередливым взглядом, слегка напоминают осетровые икринки. Баклажан — традиционный овощ еврейской национальной кухни, а также болгарской национальной кухни, а также греческой и так далее, еще с полдюжины точно наберется. В Провансе у народа тоже губа не дура, баклажан не только привился, но и несколько неоригинально получил обозначение классического национального продукта.
Есть его лучше всего летом и печенным на барбекю, что сообщает ему легкий аромат дымка. При этом непременно необходимо многократно проткнуть кожицу плода вилкой. В противном случае баклажан обязательно взорвется, погубит сам себя, изгадит все окружающее, да еще, чего доброго, и обожжет кулинара. Более никаких сложностей в приготовлении баклажана не наблюдается. Печь его следует, пока кожица не почернеет и не покроется пузырями, а внутренность не размягчится. Последнее легко проверить, надавив на плод обратной стороной вилки. Выскребите из готового баклажана содержимое, выжмите соки, разотрите в пюре. Теперь можно подумать о добавках.
Здесь вашу фантазию никто не стесняет. Основной рецепт — три столовые ложки оливкового масла на полкило баклажан, немного соли, по вкусу лимонного сока. И все. В провансальском варианте добавляют черные оливки, петрушку, чеснок, чабер. Хочется чего-то экзотического — пожалуйста: томаты, лук, укроп, анис, мята, йогурт, перец, базилик, тимьян, козий сыр, молотый кориандр и далее, далее, далее… Даже черный трюфель, которому, правда, в икре бедняка делать нечего. Но в любом случае баклажанная икра, пожалуй, остается чемпионом универсальности. Намажьте ее на свежий хлеб, на поджаренный, и помяните того арабского имама, который, отведав предложенного женой баклажана, потерял сознание от восторга. Лучшей похвалы для повара не выдумать.
