Книга Большой куш - Данил Корецкий

– По цене вопросы есть? – спросил Фома, когда ритуал был закончен.

Корнилов посмотрел на Ярему, поиграл задумчиво желваками, кивнул:

– Цена нас устраивает. Мы согласны.

– Ну, значит, ровно идем! Поехали дальше!

– Сегодня суббота, значит, давайте в следующее воскресенье. Двое с нашей стороны, двое с вашей, – сказал Урман. Лицо его было покрыто оспинами, но при слабом освещении это не бросалось в глаза.

– По две машины, по два охранника, место и время сообщите заранее, уважаемый Фома должен его одобрить.

– Годится! – кивнул Корнилов. – А место я вам прямо сейчас скажу: от неработающего моста на юг полтора километра, там памятник – Тачанка. Это рядом – пятнадцать минут езды. А время обговорим позже, когда все будет готово.

– Мы это место потом хорошо осмотрим, – кивнул Урман и пронзительно взглянул на сидящих напротив него партнеров. – Только… Вы извините, уважаемые, но вы у себя дома, вам и стены помогают, а мы в гостях, от каждого куста шарахаемся. Проверьте, пожалуйста, чтобы там все чисто было, от всего сердца прошу! Работа нервная будет, плохие мысли сами в голову лезут… Собака в кустах зашевелится, а ребята подумают – засада… Сами понимаете – так и до беды недалеко!

– Никаких засад быть не может! – строго сказал Фома. – Здесь собрались серьезные люди, которые знают, что почем. «Косяки» исключены! Местные отвечают, чтобы собак у Тачанки не было! И кошек, и алкашей всяких, и бомжей. Вам ясно?

Корнилов кивнул.

– И последнее, по очереди, но не по важности, – сказал «законник». – Напоминаю, что мой гонорар составляет десять процентов от цены сделки. Это триста тысяч, по сто пятьдесят с каждой стороны. Расчет после проведения сделки. Это справедливо? Возражений нет?

Пулат и Урман покачали головами.

– Нет. Все нормально.

Корнилов кивнул.

– Все ясно, уважаемый Фома, это справедливо! А теперь предлагаю продолжить отдых в другом месте. У нас банька заказана и все, что к ней прилагается…

– Нет, дорогой, спасибо! – «законник» покачал головой. – Отдыхать после дела будем, а сейчас надо готовиться, чтобы все прошло гладко. Да и непонятки всякие нам не нужны. Первыми гости уезжают, потом я, потом хозяева. Порядок ясен, или есть вопросы?

Вопросов не было.

* * *

«Хвостов» взяли удачно. На этот раз агентурная информация оказалась точной – ночью группа подобралась к трехэтажке в Нахаловке, осторожно поднялись на второй этаж, собры, похожие на рыцарей в своем тяжелом снаряжении, выбили дверь и ворвались в квартиру, братья не успели даже натянуть штаны. Через несколько секунд, ошалевшие от превентивных «расслабляющих» ударов, они сидели на полу, в цветастых трусах, упакованные в защелкнутые за спиной наручники, и только зло зыркали налившимися кровью волчьими глазами на массивные черные фигуры в масках и бронежилетах, которые переворачивали матрацы да выкидывали содержимое шкафов. Худые, рыжие, с испитыми лягушачьими лицами, они были похожи на отмороженных хулиганов, а не на особо опасных бандитов. С ненавистью рассматривая ловко стреноживших их сотрудников, они молчали, сдерживая свое обычное блатное красноречие: «собры» оскорблений не любят, так что обойдется себе дороже.

– Всем привет! – в квартиру стремительно вошли еще два человека, такого же крупного телосложения, как спецы, только без масок, в обычных гражданских костюмах и шляпах. – Нашли деньги или взрывчатку?

– Нет, – коренастый собровец покачал головой.

– Где деньги, Хвостатые?! – угрожающе спросил Степанов.

– А тебе чего, зарплату не платят? – старший брат усмехнулся. – Пошарь у меня в карманах, там полторы тысячи и мелочь. Как раз хватит на пиво, порадуешься…

– Не, нас другие деньги интересуют. Побольше.

– Откуда? Мы только откинулись, на работу не берут…

– Из инкассаторской машины, работнички хреновы, – ответил Васильев. Напарники засмеялись.

– Нарисовались последними, козлы, и сразу скалятся! – младший Хвост сплюнул прямо на пол. – Небось сами заходить зассали? Вперед этих гоблинов пустили?

– Бац! – изрядно поношенная туфля сорок пятого размера с размаху въехала ему в ребра, так что внутри что-то екнуло. Опера уголовного розыска тоже не любят непочтительного поведения. Особенно те, которые занимаются разработкой организованных преступных группировок.

– Сиди тихо, шелупень! – приказал Терминатор. – Тебе двадцатник корячится, так что учись хорошим манерам. А то на волю никогда не выйдешь!

– Слышь, Васильев, дай я ему врежу за гоблинов, – один из спецназовцев подошел поближе и отвел ногу в тяжелом шнурованном ботинке, будто готовился бить по мячу.

– Не-е-е, нам с ними еще работать, – ответил оперативник. В принципе, собрам он был не указ, но как инициатор захвата имел право голоса, и скорей всего, боец его бы послушался. Но в это время старший Хвостов повалился вперед и вцепился зубами в отведенную для удара ногу.

– Ах ты, мразота! – тяжелый кулак в перчатке с отрезанными пальцами обрушился на рыжий затылок, и Хвост, хрюкнув, уткнулся лицом в пол.

– Бейте, суки, бейте! – младшего прорвало – он брызгал слюной, глаза вылезли из орбит, тело тряслось, как в припадке. – За все спрос будет, по полной ответите! Думаете, е… за маски спрятали – и все в порядке? Хрен вам! Этих-то мудаков мы знаем, а когда начнем их на куски резать, они вас с потрохами сдадут!

– Кого ты резать собрался?! – второй оперативник тоже ударил беснующегося бандита ногой.

– Вложи ему, Степанов, – собровец, прихрамывая, подошел к окну и, задрав штанину, рассматривал укушенное место. – До крови прокусил, как собака! Надо прививку от бешенства делать…

Но опер лютовать не стал.

– Он свое получит, – только и буркнул Бэтмэн, отходя в сторону. – Надо еще деньги искать, да взрывчатку.

Но собровцы только покачали головами, указывая на учиненный ими переворот.

– Нету тут больше ничего, все перевернули. Вон только, на столе, тэтэшник и макар. Колоть их надо, паскуд!

– Поколем, куда они денутся, – кивнул Васильев.

– Яйца ты себе поколешь, если гвозди будешь п…! – сказал пришедший в себя Хвостов-старший и оскалился.

* * *

Через два часа, сдав Хвостовых и задокументировав задержание, опера вышли на улицу. Уже темнело, город переходил к ночной жизни. По Магистральному проспекту катил плотный поток машин, и в подавляющем большинстве это были не «рабочие» модели отечественного автопрома, а мерсы, бэхи, роверы, крузаки… Запрещенные тонированные стекла приспущены, из темных кожаных салонов рвется наружу одуряюще громкая музыка.

– Смотри, кто за рулем – одно соплячье! – сказал Васильев.

– И молодые телки, – согласился Степанов.