Книга Ола - Андрей Валентинов

Тихо так сказал, чуть ли не шепотом, да я такой шепот и за десять шагов бы услыхал.

Вот и услыхал, рука уже на гарде, глаза псами охотничьими бегают. А Дон Саладо дернул плечами своими худыми, вздохнул, выдохнул…

Вперед шагнул – с лязгом железным. Туда, где первый дом стоял.

– Видать, сеньоры, это и есть бой мой последний! Только вперед не глядите, ибо взгляд его…

Да чей взгляд-то?

А тут народец как раз расступился, вид на улицу открыл – в ту сторону, куда идальго собрался. А там ничего и нет. Улочка (да не улочка, тропа пыльная меж двумя канавами), куры опять же. И петух – здоровенный такой, с хвостом разноцветным. Король-петух!

А Дон Саладо уже рядом, и меч его, железяка, в руке, ржавчину солнышку кажет…

– На бой, на бой, чудище! На смертный бой!

Я уж и вперед было подался, но с кем биться-то? Если бы альгвазил здешний, то я бы сразу дагу вынул.

– Ко-ко-ко-ко-ре-ку-ку-у-у-у!

Взметнулась железяка – и прямо на петуха! Сверху!

Ой!

А у меня челюсть отпала. Это что, василиск?

– Рази, Испания-я-я!

Черкнул меч по пыли, а петух уже в стороне. Нахохлился, перья взъерошил…

– Рази!!!

Да как кинется на рыцаря моего! Да как закричит!

Ну, схлестнулись! Бой ужасный!Пыль и перья закружились.Меч свистит без передышки,А петух орет-кудахчетДа когтями вкупе с клювомПо доспехам бьет-молотит.Очумели поселяне,Что на бранный шум сбежались,Трут глаза, себе не веря,Кто креститься даже начал.А петух-то не сдается,Вновь и вновь он налетает,Клювом в глаз идальго целя,И кудахчет, и кудахчет!Но тут рыцарь Дон Саладо,Силу всю свою собравши,Закричал что было мочи:«Санто-Яго Компостело!Смерть тебе, лихое диво!»И мечом своим тяжелымРазрубил врага с наскока.Крикнул кочет, наземь рухнул.Тут и смерть ему случилась!

Первым опомнился не я – я все еще столбом стоял, рот закрыть забывши. Сеньор Рохас сообразил – на мула вскочил, меня в плечо толкнул…

Да, самое время! Народ тоже приходить в себя начал, кое-кто уже за дубину взялся.

Схватил я рыцарева конька под уздцы, вперед шагнул…

Поздно!

– Бей их! Бей курокрадо-о-ов! Бе-е-ей!

Только и успел Дон Саладо обернуться, а чья-то дубина его прямо по шлему так и припечатала.

Ой!

Ну, тут уже не до шуток стало. Ближнего я дагой полоснул – не до крови, только рубаху пропорол. Другому ножик свой перед глазами крутанул. Отшатнулись, понятно. На миг-другой всего, но мне хватило. Подхватил я моего идальго (ой, тяжелый, в латах же!), через спину конскую перебросил…

– Бей! Бей их! Курокрадо-о-о-ов!

А тут, как на грех, Куло мой в очередной раз решил характер показать – уперся всеми четырьмя. Зря это он. Кольнул я его дагой…

– Бе-е-е-е-е-е-ей!

Куда да в какую сторону удирали – даже и не помню. Вот как камни над ухом свистели – на всю жизнь сниться будет.

Хорошо, что у народа здешнего коней под рукой не оказалось!

Очухались, с одров наших слезли, на землю бухнулись…

Это мы очухались и слезли, а Дона Саладо пришлось с конька снимать, на камешки укладывать…

Оглянулся я. Почему камешки? Неужели на горку взлетели? На ту, которая налево?

Так и есть!

Хорошо, что вода нашлась – сеньор лисенсиат во фляжку набрать догадался. Смочили мы тряпицу, рыцарю на лоб положили…

– Сеньор Рохас! – торжественно заявил я. – Видели ли вы моего осла? Так вот, сеньор, признаю себя еще большим ослом, чем этот Куло! Больше ни одного василиска, не говоря уже о великанах с драконами. Так что считайте меня своим верным союзником!

А сам себя в который раз крепким словом припечатал. Ну и дурень! Ну и болван! Меч, понимаешь, вспомнил. Да мало ли где тот меч исщербиться мог!

Или болезнь у моего идальго заразная? Чур меня, чур!

А тут и стон раздался. Это Дон Саладо глаза открыл. Открыл, губами пожевал…

– Увы мне, увы… И вновь не довелось мне совершить великий подвиг!

Добрым Рохас оказался —Пожалел, не стал смеяться,А наш славный Дон Саладо,Как немного оклемался,Шлем поправив, молвил с грустью:«Это я во всем виновен!Не иначе – перепутал,Слаб глазами стал я ныне!Но сказать при этом должен,Если был там все же кочет,То весьма дурного нрава!»Спутник наш, ученый славный,С тем немедля согласилсяИ сказал: «Вас, Дон Саладо,Будем звать теперь мы РыцарьПетушиное Перо!»

ХОРНАДА VI. О том, как сбылась некая мечта Дона Саладо

– Сеньор Рохас, – поинтересовался я, морщась при виде очередной скалы, загородившей небо. – А не изучали ли вы в городе Париже, скажем, географию?

И не спрашивал бы, так ведь заехали! Слева горы, справа горы, тропа между скал вьется. Воду еле-еле нашли, еды не купишь, одры наши затосковали, Куло на меня бесом смотрит, ушами прядет.

Ох, и удружил нам бесстрашный идальго! Я и так эти места с пятого на десятое знал, а уж когда в горы заехали, совсем растерялся. Горы – это уж точно не для таких, как я. С меня и моря за глаза хватит.

– Изучал, – подтвердил лисенсиат, покосившись на меня не без интереса. – Но не в Париже. В Париже, Начо, тамошний университет, Сорбонной именуемый, богословием славен. Географию изучал я в Саламанке, особливо же в Италии.

В Италии? Интересно, где? Если в Генуе, Неаполе или даже в Венеции, то могли бы и встретиться. Я там тоже географию изучал. Правда, сугубо практическую.

– Вас волнует, куда мы заехали? – одними губами усмехнулся толстячок. – Помилуйте, Начо, это не Альпы. Это всего лишь горы Сьерра-Мадре, которые есть отрог великих гор Сьерра-Морена, что через всю Андалузию протянулись. Насколько я понимаю, слева от нас, выше по ущелью, будет селение Педранес – то, что выше всех прочих в Кастилии находится, оттого и прозывается Поднебесным. А дорога ведет нас как раз куда следует, на юг, к Гвадалквивиру. Когда же мы спустимся вниз на Андалузскую низменность, Кордова будет у нас слева, Севилья же – справа.

Ну, если так… Я прикинул – крючок мне придется изрядный делать. Ну, ничего, довезу как-нибудь славного рыцаря куда требуется!

– Дикие тут места, – продолжал между тем лисенсиат.

– Это вы насчет разбойников? – осторожно поинтересовался я.