Книга Злые люди и как они расплачиваются за свое зло - Герман Шелков

Пришел туда, а там перед входом столпотворение. Но я действовал по инструкции: зашел со служебного входа. Какие-то ребята позвали администратора. Тот сразу спросил: «Ты от кого?» Я назвал пароль. И мне в ответ улыбнулись, пожали руку и пригласили пройти в зал и занять столик. Затем появился официант и сказал, что для меня все уже жарится-парится-варится. Принесли коньяку, салат и разных закусок. Подали наваристый суп. Потом – сочный бифштекс с яйцом. Потом кофе и мороженое. Подавали, как значительной персоне – быстро и с улыбкой. И никто меня не торопил. А когда я прощался, сказали: «Надеемся, что вам все понравилось. Приходите, ждем вас снова!»

Вот какой случай описал дядя Коля.

Лично мне такие рассказы в то время нравились. Они были мне интересны. Они привлекали меня тем, что в них присутствовали таинственные могущественные персоны. Ведь я был обычный человек, рабочий-строитель, молодой и малоопытный в смысле житейских тонкостей и по части комфорта, сервиса и разнообразия.

И когда я слушал, я по привычке восклицал: «Ишь ты!»

Дядя Коля передал факты в том виде, в каком они происходили. Ничего он не выдумал – не тот это был человек, не выдумщик. Конечно, он рассказал о большом преимуществе, которое однажды получил. Все знали, каково в Ялте в разгар лета: все занято, кругом толпы народу. Об этом и в кино показывали, и в книгах писали, и очевидцы описывали. Но откуда взялось это преимущество у дяди Коли? Так ведь он так прямо и сказал: не от себя, а от хозяина в белом костюме и на белой «Волге».

Никого из нас это не могло взволновать больше, чем нужно.

И только Павел В. разбушевался так, будто его смертельно оскорбили. Он схватил лом и швырнул его в сторону дяди Коли, но так, чтобы железяка упала где-нибудь рядом. Чтобы дядя Коля перепугался. А сам он заорал страшным голосом: «Ты что, сволочь, ополоумел? За кого ты меня принимаешь?»

Дядя Коля был человек тихий, неконфликтный. Любил работать. Стремился хорошо заработать, потому что содержал большую семью: жену, двух дочерей и двух сыновей. Затевать ссоры ему было ни к чему. Поэтому, когда Павел В. разбушевался, он предпочел промолчать. Хотя он, конечно, удивился. Он и не знал, что его рассказ не такой уж невинный, что кое-кто придет в ярость и швырнет тяжелый лом.

Мы строили двухэтажный деревянный дом на хозяйском участке, дядя Коля работал внизу, а Павел В. наверху. И вот сверху он и швырнул лом, а потом стремительно перебрался вниз, чтобы изрыгать гадости и проклятия.

Спускаясь сверху, он так суетился и торопился, словно внизу его ждал смертельный враг, оскорбивший всю его семью и весь род во всех коленах. Он точно хотел разорвать дядю Колю, разрубить его на куски.

Добравшись до дяди Коли, Павел В. схватил топор и с такой силой вогнал его в бревно, прислоненное к стене дома, что мы потом насилу его вытащили.

«Что ты, сволочь, о себе рассказываешь? – снова заорал Павел В., угрожающе размахивая руками. – Где ты мог бывать в ресторане в Ялте? Ты – замухрышка, обалдуй, шантрапа! Погляди на себя! Пень болотный! А главное – ты хоть на секунду задумался, что ты рассказываешь? Да я эти новеллы про ресторан и человека в белом костюме где только ни слышал! Их от Балтики до Чукотки рассказывают… И всегда одно и то же – слово в слово… Эту басню про ялтинский ресторан со служебного входа болтуны-пройдохи в каждом поезде, в каждом самолете тискают! Но добро бы ты был солидный человек, чтобы тебе поверить! Но ты же – таракан, куда тебе до ресторана в разгар сезона! Тебе корку хлебную в подворотне и то не довелось бы получить!»

Почему Павел В. пришел в бешенство от такой простой вещи, мы не знали.

Оказалось, что таков у него характер. Чье-либо преимущество приводит его в ярость.

После дяди Коли настала моя очередь «наскочить» на этого странного человека.

Теплым вечером, хорошо поработав, мы раздобыли пива и устроились на крыльце дома. Пиво было обыкновенное, «Жигулевское». Всем известно, что оно не везде одинаковое, в том или ином регионе оно лучше или хуже. И мы стали вспоминать, где «Жигулевское» лучше всего. Потом заговорили о марках пива вообще. Припомнили редкие сорта: «Праздничное», «Бархатное», «Мартовское», «Портер». И я рассказал случай, который произошел со мной в Ленинграде: в буфете железнодорожного вокзала мне удалось купить сразу двадцать бутылок редкого пива – по десять «Мартовского» и «Праздничного».

Я положил бутылки в рюкзак, сел в поезд и поехал в родной город. В купе угостил пивом офицера-моряка с Каспийского моря. И он, узнав, сколько у меня редкого пива, сказал: «Слушай, парень, ты еще обязательно такого пива купишь, а в наших краях «Мартовское» и «Праздничное» большая редкость. По правде сказать, его никто и не видел. Продай мне твои бутылки по тройной цене! Я приятелей-моряков угощу, и они будут всю жизнь это вспоминать. А еще я тебе хороший складной нож подарю. Вот, гляди!» И капитан-лейтенант вынул из чемодана очень хороший складник ручной работы.

Я взял нож и отдал моряку пиво просто так, бесплатно. Он был в восторге. Хлопал меня по плечу и говорил: «Ну, брат, выручил!»

Пока я рассказывал этот случай, Павел В. три раза грубо спросил: «Хочешь сказать, что бывал в Ленинграде? Ты? А что ты там делал? Как тебя туда занесло?»

Я ничего на это не отвечал.

Несмотря на попытки грубо помешать мне, я все-таки рассказал что хотел.

Павел В. вскочил с места и разбушевался: «Ты в своем уме, парень? Что ты тут мелешь? Какой моряк, какой нож? Я эту историю три года назад читал в газете! Ты что, гад, смеешься над нами? Ты Ленинград по телевизору видел? Или такие же болтуны, как ты, рассказывали?»

Помню, я скривился. Ведь я не привык, чтобы на меня кричали. А еще я растерялся. Человек большой физической силы дергался передо мной и размахивал кулаками, и у него от злобы, кажется, хрустели зубы.

Другие люди, которых я встречал, всегда ограничивались одним-двумя словами и легкой усмешкой, если по какой-то причине чему-то не верили. А этот Павел В. готов был оторвать мою голову и раздавить ее, как арбуз.

Я спросил: «По-твоему, я не могу побывать в Ленинграде? И редкого пива не могу купить?»

Павел В. заорал: «Ты – не можешь! Под забором валяться – пожалуйста. В луже лежать и сопеть – запросто. А тебя несет в небеса! Такие сосунки, как ты, прочитают что-нибудь в газете и выдают за свое. Кретин! Да знаешь ли ты, что этот случай про моряка и складной нож мне пять разных людей рассказывали! Тебе это ясно, сволочь? Шантрапа базарная! В Ленинграде он бывал! Да для тебя вот эта деревня – предел! А если собираешься что-то наврать, так хоть погляди, какие люди перед тобой! Забыл, кто ты есть, парень? Карась без чешуи, вот ты кто! Сначала стань человеком, а потом ври!»

Павел В. прыгал на месте и возбуждался от собственной речи.

Все молчали. О чем думали мои товарищи? Я узнал это позже. Все мы думали об одном и том же: получается, что любой интересный случай из нашей жизни – выдумка, вранье, любая наша необычная история позаимствована из газеты, журнала и давно уже ходит по стране, а сами мы ничтожные, темные люди и не имеем права покушаться на внимание публики.