Книга Пленник моря. Встречи с Айвазовским - Николай Кузьмин

О картинах И. К. Айвазовского, выставленных опять в 1874 году во Флоренции, было напечатано множество статей в итальянских, французских и английских газетах. Тысячи посетителей теснились на выставке. Флорентийские дамы поднесли художнику также великолепный альбом со множеством подписей лиц, принадлежавших к высшему и ученому обществу Тосканы. То же самое повторилось и в Ницце, где он устроил выставку в пользу тамошнего детского интерната. Из собранных им в Италии денег Айвазовский пожертвовал 8000 руб. на памятник герою Кавказа Котляревскому, которому Пушкин дал в свое время удачное прозвище «бич Кавказа», и внес щедрое приношение в построение на месте упраздненной турецкой крепости соборного храма во имя св. Александра Невского в своем родном городе. В построении этого православного храма он принимал большое участие, и украшением этим изящной архитектуры храмом Феодосия также обязана ему, так как он горячо хлопотал об этом, напоминая согражданам о необходимости осуществить мысль императора Александра I, выраженную им еще в 1818 г. Запрестольный образ «Хождение Спасителя по водам» – замечательное произведение кисти Айвазовского, его приношение нашему храму, о постройке которого он так заботился.

По просьбе редактора «Нового времени» Ф. И. Булгакова, пригласившего меня для составления нового роскошного издания об Айвазовском, на другое же утро я был опять у И. К. Айвазовского и просил художника через меня ответить Булгакову письмом о разрешении поместить в его издании снимки с картин И. К., на что он согласился, написал и вручил мне это письмо.

Разговор происходил в присутствии одного художника К., и И. К. сообщил мне о своей встрече с Листом, происшедшей во время последнего пребывания его в Италии в семидесятых годах. Лист приехал во Флоренцию из Рима на несколько дней, чтобы отдохнуть от всех художников и скульпторов, бывших тогда в Риме, для которых он служил в ту пору общей моделью. Знаменитый композитор находил, что всевозможные дилетанты только уродовали его красивую характерную голову и очень доволен был встречей своей с маринистом, в котором он ценил друга Глинки и Россини и знатока музыки.

Однажды с ним чуть не случилось несчастье. Один польский скульптор, Сакс, убедил его, чтобы композитор позволил снять с себя гипсовую маску. Скульптор неумело залил ему лицо тяжелым гипсом, вдавившим ему щеки, оставив для дыхания только одну ноздрю. Лист едва не задохнулся. Результатом этого мучительного опыта была маска, напоминавшая какое-то исчадие дантовского «Ада».

После этого Лист уже никогда более не позволял снимать слепков со своего лица. Тем более что существовали слепки его рук с длинными, красивыми пальцами. Почти у каждой занимающейся музыкой дамы слепки этих рук лежали на столе, окруженные лавровым венком.

Глава X

Праздник в честь И. К. Знаменитые герои П. С. Котляревский[24] и А. П. Ермолов[25] и воспоминания о них. Приезд императора к Айвазовскому. «Девятый вал». Ермолов у Айвазовских. Подарки и переписка с художником. Встреча Ермолова с Чернышевым. Письмо Ермолова к Айвазовскому. Романтическое приключение с графиней Потоцкой.

Знаменитый кавказский герой Петр Степанович Котляревский, не раз принимавший у себя И. К. Айвазовского, устроил в честь возвращения его на родину в 1810 г. на своей живописной даче 21 мая, как рассказывал нам маститый художник, роскошный праздник, на который съехались в Феодосию гости из Севастополя, Симферополя к других городов России. В числе гостей были и герои черноморского флота П. С. Нахимов и В. А. Корнилов, а также А. И. Казначеев и другие, было немало и дам. Все гости посетили открытую в этот день выставку картин И. К. Айвазовского. На праздник стали собираться в шестом часу вечера, на пригородную дачу храброго героя Кавказа Котляревского. В 6 часов начались конные скачки. Потом «джигитовка» – особого рода ристание, на котором соперники на лошадях, на всем скаку, должны отнимать друг у друга платки; дамы раздавали призы. В 9 часов начался бал; танцы были прерваны на время фейерверком, потом ужином на 300 персон. Из Севастополя, по воспоминаниям И. К., вместе с линейным кораблем «Двенадцать Апостолов», командиром которого был В. А. Корнилов, прибыло тогда еще до пяти воевавших судов. Музыка гремела на них неумолкаемо, реи и снасти были унизаны разноцветными огнями и фонарями, переливаясь яркими красками на гладкой поверхности моря. «И через девять лет корабли, сослужив свою вековую, славную службу, погрузились во влажную могилу корабельной бухты, – говорит И. К. – Из моряков – Корнилов, Нахимов, сотни офицеров и тысячи матросов легли костьми на окровавленных развалинах и бастионах Севастополя».

В 1847 году Айвазовский был удостоен звания профессора, с чем приехал его поздравить сам император Николай I, в третий раз посещавший художника во время пребывания его в Петербурге. Айвазовский жил тогда подле Ордонанс-Гауза, в доме Яковлевой. С палитрой в руках, в рабочей своей куртке, счастливый художник поспешил встретить августейшего своего гостя, который стал расспрашивать его о новых картинах и заказал морской вид для дворца в Царском Селе. В этот приезд императора художник был занят «Девятым валом», который в начале 1848 года появился на выставке в Москве и в числе других шести больших картин был куплен императором для Эрмитажа. На время выставки художник приехал в Москву, куда привез десяток своих картин.

Герой, также воспетый Пушкиным, Ермолов, грозный вождь и покоритель Кавказа, мечу которого подвластны были «Кавказа гордые сыны», перед которым Пушкин приглашал «поникнуть снежною главою, смириться» вершины гор Кавказа, – удостоил в Москве своим приглашением И. К. Айвазовского и сам посетил вскоре его. Незабвенный маститый старец-герой вышел навстречу Ивану Константиновичу, своей осанкой, голосом и манерой обхождения очаровав знаменитого художника. Во время первого посещения его Айвазовским, беседуя с ним о крымских делах, о его успехах и славе нашего оружия, по словам И. К., он выразил желание видеть, как нашел свои холсты маститый наш художник. И. К. Айвазовский просил его пожаловать к нему для этого в ближайший день, к десяти часам утра. Ермолов приехал к дому, в котором жил Айвазовский, минутами двадцатью ранее, и до назначенного часа пробыл в соседнем книжном магазине. С последним ударом десяти часов, аккуратный и вежливый Алексей Петрович входил в мастерскую Айвазовского. Тогда Иван Константинович взял небольшую раму с полотном и в течение двух часов, на глазах своего знаменитого гостя, изобразил вид знакомых ему кавказских вершин и скал у берегов Черного моря, с группами черкесов, смотрящих на разбитое о прибрежные камни судно. Сюжет картины, быстро возникавшей под кистью Айвазовского, пробудил в сердце не сводившего с нее глаз престарелого «льва» воспоминания о былом, о славном прошлом, и предметом его разговора с художником был, разумеется, Кавказ. Не успел художник еще окончить свою картину, как в передней раздался звонок, а через несколько минут в залу вошел старик с длинной бородою.