Книга Блокада в моей судьбе - Борис Тарасов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Успокойся, сынок, будем надеяться, что все обойдется. Но, как говорится, береженого Бог бережет, поэтому ты обязательно должен знать, что делать в этом случае.
И мама растолковала мне: если с ней что-то случится, то есть если она погибнет или будет ранена и потеряет возможность двигаться, или говорить, я должен пойти по двум адресам, найти конкретных людей и сообщить им о том, что случилось. Эти люди обязательно помогут. Первым она назвала адрес домоуправления, вторым – адрес райсовета Смольнинского района.
После этого мама отвела ребят домой, оставила за старшего семилетнего Володю, и после тщательного его инструктажа на случай чрезвычайной обстановки мы с ней отправились в путь по названным адресам. Домоуправление нашли быстро, мама переговорила там с какими-то женщинами, показала им меня. Потом пошли в райсовет, который тоже был расположен не очень далеко. Но в здание охрана нас не впустила. Мама несколько раз пыталась дозвониться кому-то по внутреннему телефону, но ей это не удалось. Тем не менее, она еще раз наказала мне, что в случае беды я должен обязательно прийти сюда, обо всем рассказать и попросить помощи.
На этом мамина операция «Береженого Бог бережет» закончилась. К счастью, обращаться по этим адресам мне не пришлось.
В начале сентября 1941 года немцы подступили к Ленинграду. По радио через уличные репродукторы постоянно передавались сообщения о тяжелых боях. На стенах домов вывешивались листовки, призывавшие к отпору захватчикам. Помнится, одну такую листовку, плохо приклеенную к стене, я принес домой. Мама себя неважно чувствовала и попросила меня прочитать ее вслух. Я начал читать и почувствовал, как от написанных в ней проникновенных слов по моей спине побежали мурашки. В листовке говорилось, что злобный враг у ворот Ленинграда, он хочет разрушить наш город, уничтожить всех жителей. Но мы своей волей и силой победим врага. Ленинградцы встанут на защиту любимого города и дадут отпор захватчикам. Я до сих пор помню содержание этой листовки, настолько она возбуждала энергию и призывала к сопротивлению врагу.
Однажды в один из этих дней я был в Таврическом саду. Там, как обычно, проходили занятия по боевой подготовке подразделений народного ополчения. Почти все ополченцы были еще в гражданской одежде.
В какой-то момент их посадили на землю, и некий человек, тоже в гражданской одежде, начал перед ними выступать. Мы, ребятишки, сидели немножко в стороне тоже на земле, как грачи. Докладчик, видимо опытный оратор, произносил такие слова, что мурашки бегали по коже. Он говорил, что Гитлер – страшный враг и он хочет уничтожить весь наш народ. Невзирая на большие потери, фашисты рвутся к нашему городу. Они сильны, у них много танков, самолетов, орудий. Однако на борьбу с ними поднялся весь советский народ и все ленинградцы. Наш народ непобедим, победа будет за нами!
Помню, что несмотря на старания лектора, большинство людей выглядели мрачными. Задавали много вопросов. В основном они касались плохого вооружения нашей армии, причин быстрых военных успехов немцев. Я тоже впал в мрачное настроение – ведь там, в огне войны, находился и мой отец.
На подобном политзанятии в том же Таврическом саду я впервые услышал слово «блокада». Речь шла о том, что немцы заняли город Шлиссельбург. В этом городе до войны я был вместе с отцом. Знал, что город расположен на берегу Ладожского озера, в том месте, где из него вытекает Нева. Слушатели были в очередной раз глубоко расстроены этим успехом врага. Начались вопросы.
Тогда и прозвучало слово «блокада». Стало ясно, что враги окружают город. Я сразу побежал домой, чтобы поделиться этой новостью с мамой. От полученного известия она, всегда такая мужественная, вдруг впала в какой-то ступор.
Уставившись в одну точку, долго молчала. Но затем встряхнулась и сказала, обращаясь ко мне:
– Ну что же, сынок, будем держаться.
В этот же день Миша, мой приятель из соседнего дома, сообщил, что их семья переезжает в Москву. На следующий день я пришел его проводить. Он с мамой и еще какими-то людьми уезжали на машине. Мы распрощались. И каково же было мое удивление, когда на следующий день я вдруг его встретил. Оказалось, что пути на Москву уже не было, и им пришлось возвратиться. Вскоре в городе был введен комендантский час. После 23-х часов и до 5 часов утра нельзя было передвигаться по улицам без специальных пропусков. Правда, у детей пропусков не требовали. На улицах появилось много патрулей.
Однажды мама послала меня поискать в магазинах клей или клейстер. Оказывается, поступило распоряжение обклеить все окна бумажными полосками. Считалось, что они защищают стекла от воздействия ударной волны при взрыве бомбы или снаряда. Клейстер я купил, и мы всей семьей заклеивали бумажками единственное окно нашей комнатки.
В эти дни все чаще к госпиталю подъезжали санитарные машины. Из них выгружали на носилках раненых, в основном в окровавленных бинтах. Были слышны их громкие стоны. Не успевали санитары разгрузить одну машину, как подъезжала следующая, а то и сразу несколько. Конечно, раненым было очень тяжело, но нелегко было и тем, кто их лечил и обслуживал.
Жизнь в блокадном Ленинграде
Теперь уже известно, что сентябрь 1941 года явился критическим месяцем, когда решался вопрос – быть Ленинграду или не быть.
Каково же было тогдашнее положение дел в районе Ленинграда? После прорыва немцами Лужского укрепленного рубежа многие наши соединения и части с ожесточенными боями пробивались к Ленинграду из окружения. Немцы продолжали стремительно наступать. В конце августа они атаковали Красногвардейский укрепленный район, который прикрывал непосредственные подступы к Ленинграду.
Как же перед решающим штурмом города выглядела линия фронта на Северо-Западном направлении? На самом севере, вдоль советско-финской границы, наша 14-я армия успешно отбивается от немцев и финнов на двух направлениях, Кандалакшском и Мурманском. Воины этой армии с начала войны не испытали шока больших отступлений, поэтому не приобрели боязни окружений и умели постоять за себя. Даже немецкая армия «Норвегия», состоявшая из отборных горно-егерских частей, ничего не могла с ними поделать и до конца так и не решила важнейшей поставленной перед ней задачи – захватить порт Мурманск и базу флота в Полярном.
В это же время севернее Ленинграда, на Карельском перешейке, финны сначала не проявляли особой активности. Но в начале августа здесь начались ожесточенные бои. 21 августа финны перешли в наступление по всему фронту. 28 августа они заняли город Выборг. Ввиду угрозы окружения пришлось морем эвакуировать 27 тысяч бойцов, около двухсот орудий. Финны наступали вплоть до нашего Карельского укрепленного района, что проходил по старой государственной границе, в 30–40 километрах от Ленинграда. Дальше они здесь не пошли. Постепенно на этом участке фронта наступило затишье.
Но зато финны развернули наступление на участке между Ладожским и Онежским озерами. 27 августа главная ударная группировка финнов начала наступление в направлении города Лодейное поле. 7 сентября она делает попытки форсировать реку Свирь, перерезает Мурманскую железную дорогу. В последующем финны ожидали здесь подхода сил немецкой группы «Север» с тем, чтобы замкнуть второе, внешнее кольцо окружения Ленинграда.
